Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор
Что он сделал бы?
Бессмысленно останавливать мага, который начал этот путь.
Я шел к ВДНХ пешком. Я знал, где все будет происходить. Случайностей не бывает, когда ими управляют высшие маги. Неуклюжий «дом на ножках», спичечный коробок, поставленный на торец, — там Завулон проиграл бой за Светлану, там Гесер выявил и ввел в Инквизицию своего ставленника, попутно потренировав Светлану.
Центр силы для всей этой комбинации.
Третий раз.
Мне уже не хотелось ни есть, ни пить. Один раз я все-таки остановился, купил и выпил стаканчик кофе. Он был безвкусный, будто начисто лишенный кофеина. Люди стали расступаться с дороги, хоть я и шел в обычном мире. Напряжение магии вокруг росло.
Мне не скрыть своего приближения.
Но я и не хочу подкрадываться из засады.
Молодая беременная женщина шла осторожно, бережно. Я вздрогнул, когда увидел, что она улыбается. И чуть было не свернул, когда понял, что не рожденный еще ребенок тоже улыбается в своем крошечном и надежном мире.
Их Сила была подобна бледнорозовому пиону — большой цветок и еще не раскрывшийся шарик бутона. Я должен собрать все, что встретится мне на пути.
Без колебаний, без жалости.
Что-то происходило и в окружающем мире. Казалось, жара стала сильнее. Причем, сильнее каким-то отчаянным, судорожным рывком.
Не зря, наверное, Темные и Светлые маги все эти дни пытались развеять зной. Что-то случится. Я остановился, поднял голову, вглядываясь в небо сквозь сумрак.
Тонкие, свитые кольцами кружения.
Искры на горизонте.
Мгла на юго-востоке.
Ореол вокруг иглы Останкинской Башни.
Это будет странная ночь.
Я коснулся пробегающей девчушки и забрал ее нехитрую радость: пришедшего домой трезвым отца.
Словно обломок ветки шиповника, колючий и хрупкий.
Простите меня.
* * *Когда я подошел к «дому на ножках», было почти одиннадцать вечера.
Последним, кого я коснулся, был пьяненький работяга, притулившийся к стене в подворотне. В той самой подворотне, где я впервые убил Темного. Он был почти невменяем. И счастлив.
Я взял и его Силу, Пыльный, заплеванный цветок подорожника, некрасивую грязно-бурую свечку.
И это Сила.
Переходя дорогу, я понял, что нахожусь здесь не один. Вызвав тень, я ушел в сумеречный мир.
Вокруг здания стояло оцепление.
Самое странное оцепление, какое мне доводилось видеть. Темные и Светлые — вперемешку. Я заметил Семена, кивнул и получил в ответ спокойный, чуть укоризненный взгляд. Тигренок, Медведь, Илья, Игнат…
Когда их всех вызвали? Пока я бродил по городу, собирая Силу? Не вышел отдых, ребята.
И Темные. Даже Алиса была здесь. На нее страшно было смотреть: лицо ведьмы походило на смятую и выправленную бумажную маску. Похоже, Завулон не лгал, говоря о наказании. Рядом с Алисой стоял Алишер, и, поймав его взгляд, я понял, что эти двое сойдутся в смертельной схватке. Может быть, не сейчас.
Но сойдутся непременно.
Я шагнул сквозь кольцо.
— Зона закрыта, — сказал Алишер.
— Зона закрыта, — эхом отозвалась Алиса.
— Я вправе.
Во мне было достаточно Силы, чтобы пройти и без разрешения. Остановить меня сейчас смогли бы лишь Великие Маги, но они были не здесь.
Но меня не стали останавливать. Значит, кто-то, Гесер или Завулон, а может быть, и оба шефа Дозоров приказали лишь предупредить меня.
— Удачи, — услышал я шепот вслед. Обернулся, поймал взгляд Тигренка. Кивнул.
Подъезд был пуст. И дом весь притих, как тогда, когда над Светланой кружил небывалых размеров вихрь инферно. Зло, которое она сама же и призвала на себя.
Я шел сквозь серую мглу. Пол под ногами глухо вздрагивал: здесь, в сумеречном мире, даже почва отзывалась на магию, даже тени человеческих зданий.
Люк на крышу оказался распахнут. Никто не собирался чинить мне даже малейших препятствий. Самое печальное, что я не знал, радоваться мне этому или огорчаться.
Я вышел из сумрака. Ни к чему, пожалуй. Сейчас ни к чему.
Я стал подниматься по лесенке.
* * *Первым я увидел Максима.
Он стал совсем не таким, как прежде, этот спонтанный Светлый маг, дикарь, несколько лет убивавший адептов Тьмы. Может быть, с ним что-то сделали. А может быть, он изменился сам. Есть люди, из которых выходят идеальные палачи.
Максиму повезло. Он и стал палачом. Инквизитором. Тем, кто стоит над Светом и Тьмой, служит всем — и никому. Руки он держал скрещенными на груди, голова была чуть опущена. Что-то в нем было от Завулона, каким я его впервые увидел. А что-то — от Гесера. При моем появлении Максим чуть приподнял голову. Скользнул по мне прозрачным взглядом.
И опустил глаза.
Значит, я и впрямь допущен к происходящему.
В стороне замер Завулон. Он кутался в тонкий плащ и на мое появление не обратил ни малейшего внимания. Что я приду, он знал и так.
Гесер, Светлана и Егор стояли вместе. Вот они отреагировали на мое появление куда живее.
— Все-таки пришел? — спросил шеф.
Я кивнул. Я смотрел на Светлану. Она была в длинном белом платье, волосы распущены. В ее руке призрачным светом мерцал футляр — маленький, словно из-под броши или медальона, футляр белого сафьяна.
— Антон, ты знаешь, да? — крикнул Егор.
Вот кто из присутствующих был счастлив, так это он. В полной мере.
— Знаю, — ответил я. Подошел к нему. Взъерошил рукой волосы.
Его Сила была похожа на желтеющий цветок одуванчика.
Вот теперь, кажется, я собрал все, что мог.
— Под завязку? — спросил Гесер. — Антон, что ты собрался делать?
Я не ответил ему. Что-то меня настораживало. Что-то было не так.
Ах да! Почему-то не было Ольги.
Инструктаж уже проведен? Светлана знает, что ей предстоит.
— Мелок, — сказал я. — Маленький мелок, заточенный с обеих сторон. Им можно писать на чем угодно. Например, на Книге Судьбы. Зачеркивая прежние строки, вписывая новые.
— Антон, никому из присутствующих ты не откроешь ничего неожиданного, — спокойно сказал шеф.
— Разрешение дано? — спросил я.
Гесер посмотрел на Максима. Инквизитор, будто почувствовав его взгляд, поднял голову. Глухо сказал:
— Разрешение дано.
— Возражение со стороны Дневного Дозора, — скучно произнес Завулон.
— Отклоняется, — равнодушно ответил Максим. Вновь уронил голову на грудь.
— Великая Волшебница может взять мелок в руки, — сказал я. — Каждая строка в Книге Судьбы будет забирать частицу ее души. Забирать — и возвращать измененной. Судьбу человека можно изменить, лишь отдав собственную душу.
