Елизавета Левченко - Цвет неба
— Демм! — позвала его, дотронувшись до щеки. Он словно встрепенулся, запрокинув голову и, закрыв глаза, глубоко вздохнул, раздув ноздри, а потом посмотрел на меня.
— Все в порядке, — тихо шепнул он и повел плечом. Что-то жутко хрустнуло. У меня все заледенело внутри. А ведь Хранитель сильно его ударил!
— Больно? — с тревогой спросила.
Он ухмыльнулся.
— Нормально все. Я даже не почувствовал… как будто ребенок ударил, — повысил он голос, а когда услышал тихие ругательства на певучем языке, ухмыльнулся еще шире, с открытым удовольствием.
На том они и разошлись. Как боксеры, по разные стороны нашего лагеря. Цун что-то мудрила в котле, к моему ужасу. Но, как позже оказалось, она всего лишь заваривала чай из найденных в лесу трав. Пахло вроде хорошо… и успокаивающе так… Надеюсь, она знает, что туда напихала и не отравит нас. Я постояла, думая, что делать. Идти к Демму? Не-е-е… чтобы я опять вела себе неадекватно и шарахалась от него? К Хранителю? Ага, чтобы я его точно стукнула, потому что простить удар Демму в плечо я не могла. Пошла к Цун, присела рядом с ней, теребящей в руках какую-то траву.
— Цун, а что с тобой случилось? Почему ты внезапно упала в обморок? — Несколько осторожно спросила я, косясь на нее.
— М-м-м? — Она как будто очнулась и с несколько заторможенным видом обернулась ко мне. — А… да ничего страшного. Просто переутомилась. Использовала слишком много сил за последние дни, а организм уже привык, что я ей нечасто пользуюсь. Вот и свалилась как разнеженная барышня. А он сразу панику нагонять, — проворчала она в сторону.
— Переутомилась? — Никогда не слышала, чтобы Элементалы могли как-то перенапрячься, используя свою силу стихии… Но ведь она не просто Элементал, она же еще и Хранитель. Быть может, у нее как-то все по-другому устроено?
— Ага, — она смущенно улыбнулась и бросила изрядно общипанную травку в котел.
Я облегченно вздохнула. Все-таки, я за нее волновалась. Особенно, когда увидела, с каким лицом Хранитель уносил ее прочь. Хорошо, что все хорошо… вот такой каламбур.
Когда чай был готов, даже не представляю, как Цун смогла это понять, мы разлили его по стаканам… так и подмывало в один плюнуть и подать Хранителю, но я подавила недостойные порывы. Два я забрала себе и на подгибающихся ногах направилась к Демму, держа перед собой кружки за самую верхушку… горячие какие! Я чувствовала, что они потихоньку выскальзывают из пальцев, и ускорила шаг. Еще чуть-чуть!.. И уронила прямо на Демма, который все же поймал их. Обжигающие капли кипятка плеснули ему на грудь, оставив зеленоватый, расползающийся след на белоснежном костюме, и на руки. Он чуть сморщился. Вот неуклюжая!
Он молча протянул мне обратно одну из кружек и хлопнул по земле. Я осторожно взяла стакан и присела рядом, согнув колени и задрапировав их широким подолом. Вот же кошмар! Убежали, а моя одежда осталась там, во дворце! Мои любимые джинсы… кроссовки… Уныло подумала я, отхлебывая напиток. Чай оказался вкусным, с приятной кислинкой. Тепло разнеслось по желудку. Удовлетворенно вздохнув, откинулась спиною на шершавый, теплый ствол дерева. Поправила платье повыше, натягивая так, чтобы лопатки не резала кора. Хранителей не было видно, мы ведь сидели, так сказать, по обе стороны небольшого возвышения, на котором горел костер и стояли палатки.
Присутствие Демма волновало. И, главное, я не могла просто сидеть, я разглядывала его из-под полуопущенных ресниц. Он держал стакан левой рукой, с задумчивым лицом смотрел куда-то вдаль и прихлебывал чай. Я просто любовалась его плавными, ленивыми движениями, спокойным лицом. Тут, когда он поднес стакан ко рту, тоненькая струйка потекла из уголка губ к подбородку. Я, не особо осмысливая, что делаю, подняла руку и тыльной стороной ладони стерла ее. Демм повернул голову и как-то странно посмотрел на меня. Я смутилась и отвернулась.
Поставила уже опустевшую кружку между стопами, чтобы она грела их. Все-таки открытые сандалии — это издевательство, и опять задрапировала подолом. Утро было не такое уж теплое. Что-то меня совсем холодит… Вот же! Все платье виновато. Нет, я ничего не говорю — оно очень красиво, вот только не приспособлено для ежедневной, а особенно, утренней носке на лоне природы. Я повела плечами в приступе судороги и поежилась. Дрожь не переставала, наоборот, она продолжала бить все сильней, кажется, это не укрылось от Демма. Он зашуршал своей одеждой, стягивая жилет, а потом и рубашку, и с непроницаемым лицом подался ко мне, накинул ее на плечи, а сверху еще и жилет. Я проводила взглядом его голый торс и отвернулась, пока он не заметил, что я его разглядываю. Тонкая ткань хранила его тепло… Я завернулась поплотнее, зарывшись замерзшим носом в рубашку. Вот сейчас согреюсь… Наверное… Холод исходил откуда-то из костей и распространялся по телу, сводя на нет все тепло его рубашки. Да что же это такое?
Демм придвинулся ко мне и крепко обнял. Я просто утопала в его объятиях.
— Прости меня, — выдохнул он. — Все из-за меня.
— Почему ты извиняешься?
— Я все же забрал частичку твоей души. Я чудовище.
Значит, этот холод — последствия того, что он… Нет. Я помню, что чувствовала, когда поцеловала его. Он не забирал мою душу — я отдала ее.
— Она же итак принадлежит тебе. Ты не виноват, что мне этого захотелось. — Я прислонилась виском к его лбу и вздохнула.
Вот как это понимать? То я бегу и жутко смущаюсь, то спокойно могу говорить подобные вещи…
Тепло постепенно возвращалось в мое тело. Ну что он так разволновался? Все же приходит в норму.
— Я же предупреждал тебя… Почему ты меня не послушала? — Неожиданно заговорил Демм.
Я сразу поняла, что он имел в виду.
— Потому что для меня тогда не важно было потерять душу… — выдохнула я и взмолилась. — Демм, не задавай мне таких вопросов!
— Почему? — лукаво выдохнул он. Отстранился и требовательным взглядом впился в мои глаза. — Почему нельзя?
Его глаза притягивали, как магниты… Он сам был как большое магнит, словно настроенный для моего притяжения. Почему он не может догадаться, что я не могу говорить о таких вещах вслух?! Я заворошилась и вырвалась из кольца его рук. Он не удерживал меня. Я просто больше не могла быть настолько рядом с ним, сражаться со своими противоречиями. То говорю, то нет, то смею, то наоборот. Не могу больше.
Я сбежала по склону и подставила лицо теплым солнечным лучам.
Я так запуталась. После того поцелуя, минут моей небывалой смелости, я многое, очень многое переосмыслила. Но ничего так и не прояснилось, стало еще запутанней. Один раз попробовав, я хочу вновь прикоснуться к его горячим губам. И боюсь. Я ужасно смущаюсь. Когда он рядом, чего бы я ни хотела, я вряд ли это сделаю. Не найду сил. Просто трусливо, как сейчас, сбегу. А когда одна думаю обо всем спокойно… Вот что мне теперь делать?
