Вера Огнева - Кольца Джудекки
Ноги двигались с трудом. Но Илья старался уйти как можно дальше от тронной залы.
Происшедшее, легло невыносимой тяжестью. На все! Не осталось чувства победы.
Победы не было, было: поражение внутреннего мира перед миром внешним, который в очередной раз подмял под себя нежную, блин, романтическую натуру.
Вслед за вспышками, унесшими прах былых правителей, с полу, поднялся вой. Илья подхватил обмякшего Руслика и уже примеривался, куда отступать, когда понял: они не угрожали, даже не оплакивали своего владыку. Они выли от восторга! Потом они по одному стали подползать к трону и замирать, уткнувшись головой в пьедестал.
Когда в ряд улеглось человек шесть, Илья глянул на Сергея. Ни тени смущения или сомнения, даже чуточки презрения не отражалось на неподвижном, изуродованном лице. Он воспринимал все, как должное. Особой радости не испытывал, но и прекращать церемонию не спешил.
Руслик неподъемным кулем висел на руках. Илья оттащил его к лавке в углу, пристроил. Сам упал рядом, будто и его поразила странная неспособность дитов, существовать рядом со злом.
Как в тумане плыли мимо разные люди. Шествовали тоги и плащи, шаркали старые кроссовки, шлепали самодельные опорки и сандалии. Народ шел поклониться новому владыке. Кланялись, отходили, отползали, сдвигались, уходили в тень, уступая место новым. Сергей неподвижно восседал на троне. Только рука вцепилась в эфес кинжала, который он подобрал. Новый Владыка мог чувствовать себя в полной безопасности.
И еще. Илья почувствовал: меняется атмосфера или аура места, или черт его знает чего, но меняется. Душная гниль, сменилась гнетущей, тяжелой как колосник волей нового Владыки.
Шрам вступал в права владения городом Дитом.
Тащить с собой Руслана Илья бы просто не смог. Сил не было. Да и вряд ли парню что-то угрожало. Углов приказал, перенести его ближе к трону, устроил справа от себя. На виду, так сказать. А на недоуменный ропот поднял свои прозрачные глаза.
Этого хватило.
Так-то вот! Прикажет новый Владыка, будут диту ноги мыть и воду пить. И вроде оно - ладно, а с души воротит.
Илья Николаев сын Донков, пребывал в смертной борьбе с самим собой. Даже то, что Горимысла сняли с дыбы и уложили рядом с Русланом, не умилило.
Сам не прочь оказаться на троне? Мысль нелепая, а с другой стороны… Сидел бы сейчас и почести принимал.
Нет!
Нет?
Приказал бы убить их всех? А? Или выгнать за стену? И кому интересно приказал?
Мордоворотам, которые давеча в подвал гнали и гыгыкали за спиной? Им бы и приказал, предварительно приняв присягу на верность.
Замкнутый, порочный круг! Никуда от него, из него, не вырваться. Так и буду всю жизнь в нем бегать, как белка в колесе. Только иллюзия движения при мне и останется.
Шел, а на плечи давила чужая воля. Вот он, значит, какой - местный фарт.
Пофартило, и ты уже не просто царь, ты - бог.
Не такая уж крамольная мысль. Волей Шрама теперь будет твориться история города Дита.
От размышлений и терзаний оторвал до тошноты знакомый запах морга. Не раздумывая, Илья вступил на порог перед широкой, обитой кожей дверью. Красивая дверь. Дома такие ставят в домах, которые стерегут вежливые консьержки в камуфляже. Порожек деревянный, крашеный. Илья умилился. Никак, набрел на обитель коллеги. И моргом сдает.
Дверь открылась легко, как в другой мир, только без потери сознания с последующим воскрешением. За порогом обнаружился чистенький кабинет, до боли напоминающий приемную врача. Из него вела еще одна дверь. Илья постоял некоторое время, озираясь. Стол с исписанными и исчерченными листами, кушетка, покрытая белой тканью. Шкафчик без стекол, но тоже вполне медицинский. На полках - инструменты.
Не "Эскулап", конечно, и даже не "Красногвардеец", но - все же.
Вторая дверь отворилась сама. На пороге стоял моложавый, коренастый мужчина с правильным, красивым даже лицом. Темные волосы коротко стрижены. А прикид! Белые брюки, белая майка и поверх - белый как снег, отутюженный халат. Никак, на прием попали, Илья Николаевич, к собрату эскулапу? А моргом-то как сдает!
- Что нужно? - хозяин кабинета смотрел твердо. В вопросе сквозило некоторое презрение. Такой, пожалуй, и обидеть походя способен. А с другой стороны: явился какой-то невежа, от дел человека оторвал…
Местный лекарь с первого взгляда не понравился Илье, да так, что захотелось двинуть в правильную морду, а заодно разнести все ту тут к чертовой матери. Не иначе перед Ильей стоял приемник доктора, который пришивал к телам людей конечности животных, да только не преуспел. Всего-то раза два и получилось: один раз козлиную задницу пересадить человеку, другой - человеческую голову - коню.
Докторок внезапно переменился в лице: ни вызова, ни презрения, ни издевки; радушно как старому знакомому улыбнулся и припоклонился:
- Вы друг нового Владыки?
По воздуху здесь, что ли, новости распространяются?
- У тебя тут что? - попер напролом Илья. - Врачуешь?
- Пойдемте. Я вам все покажу, объясню. Я тут недавно, но уже достиг хороших результатов. На трупах методика пересадки органов уже отработана. Пойдемте. Я вам продемонстрирую мои достижения. Я приказал здесь прибраться. Все вымыли, постелили свежие простыни. Я считаю: во всем должен быть порядок. Я еще и инструментов просил сделать дополнительно. Составил спецификацию. Мой предшественник, кроме того, что был бездарен, еще и неряха. Люди умирали скорее от грязи, нежели от операций. Да и делать он ничего толком не умел. У меня, в отличие от него, хорошая подготовка. Если прикажете, уже сейчас могу продемонстрировать пересадку. Только без анестезии. Ее запретили. Бывший Владыка не обладал достаточным умом, вы, наверное, заметили. Он приказал… Я сейчас объясню, что такое анестезия. Вы поймете.
- Илья приподнял край простыни. На столе лежал частично препарированный труп женщины без головы.
- Голова где?
- Вы не в курсе?
- Говори, - зарычал Донкович.
- Бывший Владыка приказал доставлять к нему женщин с уже отрезанной головой. Я слышал, одна пыталась его укусить. Старец не желал видеть сопротивление.
- И что он с ними делал? - тупо поинтересовался Илья.
Собеседник ухмыльнулся. Илье тонко давали понять, о дремучести его представлений.
Теперь бы не спугнуть, не сорваться. Заткнется, падаль, ничего больше не узнаешь.
А хочешь знать?
Он вспомнил стену в доме Мураша: череда уродливых, изломанных фигур. Некоторые действительно не имели головы. Не фантазия - реальность. И все - вот этот чистенький докторок? Ах, нет, были еще и предшественники. Их, правда, всех - в котел. Не угодили. А этот, стало быть, угодил! И мне старается угодить. Придет Углов, эскулап на колени кинется, поползет в ноженьки. И Углов примет клятву верности.
