Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)
Бесчисленные обломки скал, поваленные деревья и ветви затруднили бы путь даже ездовому демону, не говоря уже о лошади, пусть даже и чистых кровей. И люди, и кони успели в дороге изрядно вымотаться.
Даже я, как не желала двигаться быстрей, жаждала услышать новость о привале. Бренная плоть побеждала дух.
— Что там такое, государь? — мягко прозвучал знакомый голос.
Лэш Виттэр?.. Будь ты столько раз неладен, сколько это вообще возможно! Как только Дик*Кар*Стал посмел притащить его сюда?
— Где? — спокойно поинтересовался мой муж.
— Там, — рыжий указал в направлении на запад.
Теперь и я увидела колеблющийся в порывах ветра свет.
— Пожар! — раздались испуганные крики. — Пожар! Лес горит!
Дик*Кар*Стал сжал губы в тонкую полоску:
— Немедленно возвращаемся назад.
— Нет! — возмутилась я. — Нужно идти вперёд!
— Невозможно, королева. Туда не пробиться. Взгляните — пламя уже замкнулось вокруг скалы.
— Мне всё равно! Я пойду, пусть даже и одна!
— Одиффэ, если наш… — Дик*Кар*Стал неприязненно скривил губы, — если наш друг жив, он тоже будет искать спасения, используя единственный для этого путь.
— А если нет?
— Если он и его люди мертвы, тогда спасти их уже невозможно.
Пришпорив лошадь, я попыталась рвануться вперёд, но маркиз Виттэр успел ловко схватить кобылу под уздцы, сведя на нет мою отчаянную попытку.
— Опомнитесь, королева! Это же верная гибель!
— Мне всё равно! Если я не смогу их спасти, так хотя бы умру вместе с ними…
— Нет, — лаконично отрезал Дик*Кар*Стал.
Я бросила гневный и одновременно бессильный взгляд на его любовника.
— Вынужден помешать, — покачал головой Лэш и в глазах его светилось искреннее сочувствие.
— Одиффэ, будь благоразумна. Чеаррэ никогда не позволят зажарить себя заживо, словно курицу к ужину. Не нужно лишнего драматизма, прошу тебя. И без того не сладко, — вздохнул Дик*Кар*Стал.
В какой-то мере он был прав. Лететь безоглядно вперёд на встречу смерти не самое мудрое решение.
Клубы дыма на время в какой-то степени скрывали бушующую стихию, но вскоре нельзя было не увидеть, как из-за дымовой завесы пробивается извивающееся пламя.
— Возвращаемся на скалу! — распорядился Сиобрян.
Нам удалось довольно быстро преодолеть три четверти пути, пока порыв горячего ветра не занёс пламя на валежник. Слышался грозный рёв приближающейся Бездны похожей на огнедышащую топку.
— Здесь не пройти, государь! — крикнул Лэш. — Давайте заберём чуть левее.
Мы двинулись вдоль дымовой завесы по краю уступа.
Обернувшись на мгновенье, я увидела, как пламя расползается по склону горы, превращая его в огненное полотнище. Огонь окружал со всех сторон плотным кольцом.
Едва поспевая за мужем, я думала о том, что если даже уже не найду Эла и сына, то вряд ли мне придётся их пережить. Впрочем, я всегда знала, что, когда придёт мой час, я умру в огне. Я родилась и закалилась в пламени. Будет справедливо, если когда-нибудь оно возьмёт мою жизнь в качестве оплаты.
Мы неслись к вершине горы, поскальзываясь на скользких камнях, пачкаясь, игнорируя боль в глазах и легких, которые разъедал дым.
— Случись пожар летом, мы бы уже сдохли, — оптимистично заявил Лэш. — Но сейчас снег является для огня естественной преградой. Так что шанс есть.
Словно в опровержении его слов нас накрыло облаком дыма, и мы оказались в полном мраке. Дым заслонил собой всё вокруг. Теперь Лэш тащил нас за собой, непонятно как ориентируясь в черном смоге.
— Старайтесь держаться в белом дыму! — надрывно кашляя, пытался наставлять нас Лэш.
Мы петляли среди горящих стволов, каким-то чудом увертываясь от падающих пылающих веток. Двигались почти вслепую — зрение отказывало служить в этом адском дыму.
Как только мы проскользнули между скалами и поднялись на площадку перед пещерой, дышать стало легче.
— Думаете здесь безопасно? — спросил кто-то из охраны.
— Огонь сюда доберётся только тогда, когда камни станут гореть словно дерево, — ответила я.
Следующие несколько часов мы бессильно наблюдали за тем, как пожар бесновался, бушуя у склонов горы. Поначалу он метался под порывами ветра, потом начал вздыматься вверх ровно и прямо.
— Так не бывает, — тихо сказал Дик*Кар*Стал.
— Как — так? — уточнила я.
— Пожаров зимой не бывает, королева, — пояснил Лэш Виттэр.
Я и сама знала, что не бывает. Но как поспоришь с тем фактом, что вот он — есть?
Долго полыхать и буйствовать стихия была не в силах. Тот, кто пытался управлять огненной стихией, выдохся. Какой силой не обладай, а против естественных законов природы даже самый всесильный маг не выстоит.
Растаявший снег довольно быстро справился с остатками огня.
— Тут что-то не так… — повторил Дик*Кар*Стал.
Что-то не так?..
Да не так тут абсолютно всё!
Какая-то часть меня уже знала, что там, впереди, произошло нечто страшное и непоправимое. Но вторая половина моей души надеялась, что дурные предчувствия— это просто дурные предчувствия. И только.
Как только пожар угас, мы продолжили путь. Теперь утопать приходилось не в чистом снегу, а в грязи, в которую превратилась размокшая земля и копоть от гари.
Ветер продолжал дуть. Под его леденящими порывами комья земли твердели почти на глазах.
Я не могу точно определить, когда ко мне пришёл страх. Леденящий душу ужас, которого я никогда прежде не испытывала. Осознание полного бессилия что-либо изменить.
Лэш Виттэр заметил их первым: бледные силуэты на запачканной смолой земле, останки среди рассыпавшихся хвойных иголок.
— Королева! — попытался остановить он меня.
Дик*Кар*Стал сделал ему знак не мешать.
День подходил к концу. Сгущались сумерки.
Я считала то, что осталось от моих людей…
Сложно угадать, кто из них когда-то был кем. Вот три силуэта побольше — наверное, это Оукмар, Таббар и Кентар. Три силуэта поменьше — Делрой, Джейманн, и Кассли. Да! Ещё где-то здесь Мэл, единственная женщина в компании мужчин-охотников. И конечно же храбрый, благородный Ланджой.
Я не хотела знать, какая из сплавившихся в черную корку плоть некогда была столь прекрасной, что заставила меня позабыть обо всём на свете.
Где ты, Эл?
Я хотела закричать от раздирающей душу боли. Но слова словно замерзали на лету.
Так не могло быть…
Так не должно быть!!!
Такая необыкновенная красота не может жутко и мучительно сгинуть, не оставив после себя ничего, кроме искорёженной агонией уродливой тени. Такая красота, глядя на которую думается: «Этого юношу боги руками лепили из лунного света» — она может стать птицей, драгоценным камнем, цветком, но не этим… Только не этим!
