Светлана Крушина - Всё могут короли
— Да, совпадение, — повторил Барден, глядя на Илис с какой-то необычайной мягкостью в желтых глазах. — Мы с ним в карты играли. Оказывается, в этом деле он — профессионал… Представь — ободрал меня, как липку. И перстень увел. Да он, наверное, уже похвастал тебе?
Он уже прекрасно знал, что профессионалом Грэм является совсем в другой сфере. Расставшись с наинцем после инцидента в трактире, он при первой возможности связался с Ахенаром и попросил его разузнать все, что возможно, про наинского сумеречного брата по имени Грэм. Сведения, вскоре поступившие от касотского гильдмастера, были весьма противоречивы, и надолго погрузили Бардена в состояние задумчивости. Среди своих собратьев парень оказался притчей во языцех. Несмотря на молодость, Грэм Соло — так звучало его полное имя — был весьма известной личностью на материке. Он славился как самый ловкий вор, поскольку за всю свою официальную шестилетнюю карьеру умудрился ни разу не попасться на горячем, хотя участвовал в делах сложных и тонких. Известен он был так же как самый редкостный чистоплюй среди всего ночного люда, и это озадачило Бардена. По кабакам и девкам Соло не ходил, опиум и скуму не употреблял, в грязные аферы никогда не впутывался, но при этом успел побывать на самистрянской каторге, куда его отправили за разбой на большой дороге. С каторги он сбежал, но до сих пор находился в розыске в Наи и Медее.
Как-то это все не сочеталось между собой.
Еще Ахенар выкопал некий малоизвестный факт, который удивил и его самого. Грэм Соло, если верить некоторым сведениям, был незаконным отпрыском одного северного вельможи, убитого примерно тогда же, когда Грэм отправился на каторгу.
Все вместе делало мальчишку личностью еще более интересной, чем изначально показалось Бардену. Жаль, подумал он, что мы не пересеклись буквально час назад, когда он был у меня в доме… Впрочем, что-то подсказывало Бардену, что они еще раз увидятся в самом скором будущем.
— Грэм не очень-то любит хвастать, — осторожно сказала Илис, продолжая разговор про совпадение. — Но про перстень рассказал… хотел вернуть его вам. Да я сказала, что вы обратно не примете.
— Верно, не приму. А что, Илис, ты хорошо его знаешь, этого юношу?
— Может, не слишком хорошо, но достаточно. Ведь это с ним вместе я на материк из Истрии приехала.
— А! вот даже как. Значит, ты знаешь, что он за человек?..
— Что вы имеете в виду? — настороженность из глаз Илис никак не желала уходить. Барден посмотрел на нее и усмехнулся.
— Его связь с братством Фекса, — начал он сгибать пальцы. — Каторжное клеймо, которое он носит на себе уже лет этак восемь. Его более чем сомнительную репутацию. Охоту, которую ведут на него Тир и Калаан… Достаточно?
— Вы забыли упомянуть Авнери, — тихо сказала Илис.
— Авнери? — Барден понял не сразу, а, поняв, расхохотался. — А! так твой братец тоже имеет на него зуб? Впрочем, не удивительно. Я смотрю, этот мальчишка всем поперек горла.
— И вам тоже?
— Мне? Нет. С какой стати? Ты думаешь, я в обиде на него за проигрыш? Вовсе нет. Это все глупости… Насколько я знаю, в Касот он еще ничем не отличился. Пока не отличился, — он сделал ударение на слово «пока».
— Насколько вы знаете… — повторила Илис и встрепенулась. — А кстати! Откуда вы знаете? Откуда у вас вообще все эти сведения: про каторгу, Фекса и прочее?
— Разве ты не знаешь, что на меня работает вся Сумеречная братия? Их осведомители еще никогда меня не подводили.
— Так вы специально о Грэме справки наводили?
— Разумеется… Интересно же, что за человек будет носить теперь мой перстень, — усмехнулся Барден.
— Все вы шутите, — с досадой проговорила Илис. — Скажите мне лучше честно: вы ведь его не сдадите Крэсту или еще кому-нибудь?
Ее явная тревога немного удивила Бардена. Он полагал Илис созданием весьма легким, принадлежащим как бы к воздушной стихии; если в ее душе и жили какие-то человеческие привязанности — хотя бы к родителям, — то они никак не давали о себе знать. И вдруг — она тревожится о человеке совершенно ей постороннем.
— Если бы я хотел, как ты выражаешься, «сдать» его кому-нибудь, — медленно проговорил Барден, — то уже сделал бы это, не советуясь ни с кем и не докладываясь никому. Не буду скрывать, Илис: он мне интересен, но вовсе не в том плане, в каком ты… опасаешься. И на этом закроем тему… Вот что, Илис: через два дня мы уезжаем из Акирны. Меня ждут кое-какие дела на севере.
На севере! Илис чуть вздрогнула. На севере была Северная, куда завтра должны были выехать медейцы и Грэм. Не из-за них ли и Барден решил направиться туда? Ох и кашу она заварила из-за просьбы Рувато! Как же сложно балансировать посередине, меж двух пропастей!
— Что с тобой? — спросил вдруг пристально наблюдавший за ней Барден. — Ты какая-то бледная. Нездоровится?
— Нет, — Илис встряхнула головой, избавляясь от тревожных мыслей. — Просто немного поволновалась из-за встречи с Грэмом. Ностальгические воспоминания, понимаете ли… Пожалуй, пойду лягу спать, а утром буду как новенькая.
— Хорошо. Я, пожалуй, тоже лягу, — Барден потер ладонью глаза. — Устал в дороге, как собака…
Илис взглянула на него с удивлением. Никогда раньше она не слышала, чтобы император сетовал на усталость. Заложенный в нем запас жизненных сил поражал и восхищал ее. Что случилось теперь?.. Озадаченная, Илис шагнула к двери и спросила:
— Попросить Алину проверить, все ли готово в вашей спальне, герр Данис?
Барден чуть качнул головой.
— Не нужно.
Пожелав ему спокойной ночи, Илис вышла в коридор и побрела в свою спальню. Неспокойный выдался сегодня день! Ей вспомнился разговор с Грэмом. Помимо прочего, она спросила его, как он оказался в отряде медейцев. Обычно из Грэма приходилось вытягивать все едва ли не клещами, но на этот вопрос он ответил довольно охотно. Объяснил, что обстоятельства привели его в долину Северных Ветров, где он и наткнулся на разбитый медейцами лагерь. Они отдыхали после недавней стычки с касотцами и вели себя столь неосторожно, что дым их костра выдавал их местоположение за три лиги. Мимо такого вопиющего безобразия Грэм, конечно, проехать не мог, и решил посмотреть на самоубийц, а потом увидел Ванду… В этом месте повествования лицо его стало таким мрачным, что Илис немедленно заподозрила неладное. И Грэм подтвердил ее подозрения. Он был влюблен в принцессу, горько и безнадежно. Из-за нее он и решился на самоубийственную авантюру, из-за нее и намерен был идти до конца — каким бы он ни оказался. Ему можно было только посочувствовать. По мнению Илис, таких сильных чувств принцесса не стоила. Удивительным ей показалось, что холодный, рассудочный и замкнутый Грэм влюбился вдруг в такую вздорную избалованную девчонку, какой была Ванда. Влюбленный Грэм являл собой зрелище страшное и грустное. По мере своих сил Илис попыталась остудить его, обрисовав ему перспективы на будущее — вернее, полное отсутствие оных, — но не преуспела. Излечению Грэм уже не подлежал. Ради своей возлюбленной он готов был совершить любое безумство.
