"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Блэйлок Джеймс

Вильгельмина. Вильгельмина, которая искренне любила свою сестру и радовалась ее возвращению, по какой-то причине испугалась этого слишком интимного соприкосновения.

— Просто потому, что некоторые люди считают, будто ты другая…

— Нет, Деймон, — мягко произнесла Джанелль, глядя на него своими древними, мудрыми глазами, в которых вновь появилось затравленное выражение. — Все знают, что я другая. Просто для одних это не имеет никакого значения, а для других решает все. — По ее щеке скатилась одинокая слеза. — Почему я другая?

Деймон отвел взгляд. Совсем еще дитя… Как можно объяснить, что она была воплощенной мечтой? Что у некоторых в ее присутствии кровь пела в венах? Что она была магией, которую Кровь не видела уже очень много лет?

— А что говорит Жрец?

Джанелль шмыгнула носом:

— Что взросление — это сложная задача.

Деймон сочувственно улыбнулся:

— Да, это так.

— Он говорит, что каждое живое существо борется, чтобы вырваться из своего кокона или раковины и стать тем, чем ему предназначено стать. Он говорит, танцевать во славу Ведьмы — значит радоваться жизни. Он говорит, очень хорошо, что мы все разные, иначе Ад был бы ужасно скучным местом.

Деймон рассмеялся, но не позволил себе отклониться от темы:

— Научи меня.

Этот надменный приказ был смягчен только нежностью, невольно отразившейся в тоне.

Она оказалась там. В одно мгновение. Но так, как Деймон никогда ни с кем не связывался. Он почувствовал, что она ощутила его смущение и непонимание, почувствовал, как Джанелль заплакала от отчаяния, встретив такую реакцию.

— Подожди, — резко велел Деймон, подняв одну руку. — Подожди.

Джанелль была по-прежнему связана с ним. Он ощущал быстрое биение ее сердца, нервно участившееся дыхание. Очень медленно, осторожно он двинулся навстречу.

Она не прошла даже первый барьер, за которым открываются мысли и чувства человека, и они были связаны не только обычным внутренним общением, которым часто пользовались люди Крови. Он чувствовал, как волосы касаются ее щек, словно своей собственной кожи, чувствовал ткань ее платья, прикасающуюся к телу…

Только подумать, какие возможности открывает подобная связь во время…

— Ладно, — поспешно сказал он. — Думаю, теперь я ее почувствовал. Что дальше? — Под пристальным, настороженным взглядом девочки по его лицу растекся обжигающий румянец.

Наконец Джанелль произнесла:

— А теперь мы пойдем по воздуху.

Было очень странно чувствовать себя так, словно у него ноги одновременно короткие и длинные, поэтому Деймон сумел снова встать на скамейку далеко не с первой попытки. В ответ на ее озадаченный взгляд он только весело покачал головой. Разумеется, если все остальные друзья были детьми, то, вероятно, того же возраста и роста. Только вот был ли таким же и пол?.. Деймон поспешил отогнать эту мысль, пока в его душе не зародилась ревность.

В конце концов все оказалось потрясающе просто, и он получал от урока истинное удовольствие. Он учился, ощущая ее движения и ходы. Принцип походил на обращение к Ремеслу для того, чтобы заставить предметы двигаться по воздуху, только применять Дар нужно было к себе самому. Сначала они пробовали ходить только прямо, шествуя по беседке. Затем перешли к подъемам и спускам. У Деймона ушло больше времени на то, чтобы научиться представлять, будто он карабкается по высоким ступенькам, поскольку ему было необходимо расстояние более подходящее для его роста, и мужчина то и дело шагал в пустоту.

А потом связь между ними исчезла, и он стоял на воздухе один. Джанелль наблюдала за ним, и ее глаза светились радостью и гордостью. Когда Деймон опустился на землю грациозным движением, она восторженно захлопала в ладоши.

Он раскрыл объятия. Джанелль помчалась к нему и обхватила руками за шею. Он крепко прижал ее к себе, зарывшись лицом в золотистые волосы.

— Спасибо, — хрипло произнес он. — Спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста, Деймон. — Ее голос излучал нежную, чувственную ласку…

Прижимая Джанелль к себе и почти прикасаясь губами к нежной шее, Деймон не желал отпускать ее, но осторожность наконец одержала верх в борьбе с желанием.

Он не стал ее отталкивать, а просто положил руки девочке на плечи и сделал шаг назад.

— Нам лучше вернуться в дом, пока кто-нибудь не отправился на поиски.

Счастливое сияние в глазах Джанелль померкло, и она спрыгнула на землю.

— Да. — Она взглянула напоследок на клумбу с ведьминой кровью. — Да.

Девочка вышла из беседки, не дожидаясь его.

Деймон задержался еще на несколько минут. Будет лучше, если они вернутся порознь. Не стоит обращать внимание окружающих на их прогулки. Чтобы Джанелль оставалась в безопасности, он должен быть очень осторожен.

Деймон тоже покосился на ведьмину кровь и выбежал из беседки. Скользя по тропинкам сада, он нацепил на лицо знакомую холодную маску, и исчезло счастье, которое грело душу всего несколько минут назад, прежде чем клинок его гнева заострился настолько, что мог вспороть и заставить кровоточить даже воздух.

«Если правильно спеть для них, то цветы назовут тебе имена тех, кто ушел».

За все нужно платить.

И какой бы ни была цена, что бы ему ни пришлось сделать, он приложит все усилия, лишь бы одно из этих растений не предназначалось для нее.

Деймон натянул через голову яркий свитер глубокого красного оттенка и поправил воротник белой рубашки с золотым узором. Удовлетворенный, он придирчиво изучил свое отражение. Глаза приобрели теплый цвет подтаявшего масла — сказывалось влияние смеха и хорошего настроения. Лицо изменилось, привыкнув к расслабленной, мальчишеской ухмылке. Внезапная перемена во внешности удивила Деймона, но через мгновение он покачал головой и снова провел щеткой по волосам.

Причиной была Джанелль, которая странным образом беспокоила, очаровывала, интриговала и восхищала его. Более того, теперь, когда юные годы остались так далеко позади, она подарила ему — утомленному, пресыщенному Садисту — детство. Джанелль окрашивала его дни магией и ощущением чуда, и все те вещи, на которые Деймон давным-давно перестал обращать внимание, неожиданно предстали перед ним в новом свете.

Он ухмыльнулся своему отражению. Деймон чувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой. Нет, пожалуй, все-таки не двенадцатилетним. Ему по меньшей мере лет четырнадцать, и он умен не по годам. По-прежнему достаточно юный, чтобы участвовать в детских играх, и вместе с тем достаточно взрослый, чтобы мечтать о том дне, когда он сможет сорвать с ее губ первый поцелуй.

Деймон нацепил плащ, вошел в кухню, стащил из корзины пару яблок, подмигнул кухарке и выбежал из дома, предвкушая утро с Джанелль.

Сад был на несколько дюймов засыпан сухим, мелким, как мука, снегом, который пушистыми облачками взвивался при каждом шаге. Деймон шел по следам маленьких ножек, которые то подпрыгивали, то бежали, то танцевали по тропинке. Скрывшись за поворотом, где теперь никто, глядя из окон верхних этажей, не смог бы его увидеть, Деймон осознал, что следы исчезли.

Он тут же осмотрел деревья вокруг и вздохнул с облегчением, не обнаружив Джанелль на ветвях. Она что, вернулась спиной вперед по собственным следам и спряталась где-нибудь в кустах, чтобы он спокойненько прошел мимо?

Усмехнувшись, Деймон собрал немного снега, но тот оказался слишком пушистым и отказывался лепиться. Мужчина выпрямился, и в этот момент что-то мягкое ударило ему в шею. Он взвыл, когда за шиворот провалился комок холодного снега.

Деймон резко повернулся, сузив глаза, хотя губы его подергивались в улыбке. Джанелль стояла всего лишь в нескольких футах от него, ее личико сияло озорством и весельем, а в руке оказался второй снежок. Деймон упер кулаки в бока. Девочка опустила руку и взглянула на него из-под ресниц, пытаясь принять мрачный вид, приличествующий ожидающему головомойки.

Деймон не обманул ее надежд.

— Это крайне нечестно, — своим самым суровым тоном заявил он, — вовлекать кого-то в снежные бои, если этот кто-то не может слепить себе такое же оружие. — Он подождал, восхитившись тем, как засверкали ее глаза. — Ну и что ты теперь скажешь?