Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака
Когда же подъедет конница? Я хорошо помнил, что конный отряд расположился левее, наверное, чтобы в переломный момент смешать ряды армии Стерпора своим внезапным появлением. «Может быть, они успеют вступить в бой, прежде чем я со стекленеющим туманным взором окажусь под ногами сражающихся?»
Сразу двое мечников атаковали меня, я отбил удар одного, а второго не успел — мой бок обожгло, словно каленым железом, потом что-то вспыхнуло перед глазами — меч скользнул мимо головы, мне показалось, что мне срезало волосы, а потом, застилая глаза, со лба хлынула кровь. Я едва не упал, но все же удержался на ногах, сделал выпад, проткнул грудную клетку одного из врагов — она проломилась с сухим хрустом, — пнул ногой другого и увидел, что прямо на меня несутся еще трое со свирепыми злыми лицами… Я принялся вырывать меч из тела убитого и внезапно ощутил, что у меня не хватит времени. Они приближались. Сейчас я умру… Продолжая дергать неподдающуюся рукоять, я издал боевой клич, глядя прямо в лицо надвигавшейся смерти… В этот момент откуда-то передо мной появился Перен. Вид его был страшен, болотный извращенец орудовал длинным ножом, а в левой руке сжимал тяжелый кистень, круша им черепа направо и налево. В глазах его горел огонь берсерка. Перен впал в кровавое неистовство, из угла рта капала слюна, но он этого не замечал. На теле было не меньше дюжины порезов и более серьезных ран, но они его не волновали: он бился с яростью дикого зверя. Он мигом разметал нападавших на меня, сокрушив их не столько силой, сколько нечеловеческой злостью и безумием… Похоже, у луноликих стервятников Перен многому научился.
— Спасибо! — прокричал я.
Он резко обернулся. Я не успел понять, что происходит, когда тяжелый чугунный шар на цепи, описав полукруг, врезался мне точно в голову. Меня перевернуло, мир стал быстро сжиматься, пока не превратился в едва различимую точку, я упал на землю, а сверху, накрыв меня изувеченным телом и заливая теплой кровью, рухнул Перен по прозвищу Давай. Я услышал, как в его спину кто-то резко вонзил меч. Судя по звуку, он так и остался торчать там, покачиваясь…
Через некоторое время сражение переместилось под самые стены города.
Конница так и не вступила в битву. Позднее я узнал, что ее командир заранее заключил соглашение с королем Стерпора: конники просто отошли в сторону и ждали, пока все закончится. Король Стерпора был хитер и изворотлив, как демон высшего круга: он не только действовал силой, а просчитывал военные действия на несколько ходов вперед, постоянно меняя рекогносцировку по ходу развития событий…
Сознание возвращалось ко мне тяжело. Я выплывал из небытия, как лодка со сломанным рулем, которая попала в шторм, осталась на плаву и теперь вошла в зону абсолютного штиля, сильный ветер сбивает ее с правильного курса, но течение все же несет в нужном направлении. Меня мутило. Вокруг был мрак, потом я понял, что просто не могу поднять тяжелые веки. «Поднимите мне веки», — пробормотал я. На мне лежало что-то тяжелое. Я напрягся и сбросил с себя груз. Перен перевернулся, меч в его спине слабо скрипнул о позвоночную кость, тело лежало теперь на боку, глядя на меня остекленевшими глазами. Любимец болотных дроф был мертв. Мой взгляд постепенно прояснился. Вокруг все было усеяно свежими трупами — грязный ворон, запачканный в чьей-то крови, с надсадным карканьем тащил что-то из разрубленного в пояснице тела. Другой с удовольствием клевал лицо мертвеца. Я приподнялся на локте, ощутил, что в порезанном боку закололо, оторвал прилипшую к ране рубашку и осмотрел длинный разрез. Он уже покрылся коркой, рана затянулась — начинала подживать. Оставалось только порадоваться моей колдовской физиологии. Вот только творить заклятия я не мог. Встать на ноги было трудновато. Помогая себе руками и превозмогая боль в разбитой голове, я сел и осмотрелся кругом с некоторой долей беспокойства. И не зря. Увидев, что я пошевелился, ко мне мгновенно кинулись несколько солдат армии Стерпора. Они сильно спешили, наверное, опасались, что я сейчас вскочу на ноги и окажу им посильное сопротивление. Я стал приподниматься, но подоспевшие воины мгновенно подхватили меня и скрутили руки за спиной веревкой.
— Еще один, — пробормотал один из них, — до чего же люди живучие твари, да?
— Ага, — откликнулся второй.
Я себя живым не ощущал. У меня был соленый привкус во рту, и все тело саднило, должно быть, по мне прошлась не одна пара крепких солдатских сандалий. Отчасти меня защитило то, что я лежал под телом Перена, не то мою голову и все внутренности эти крепкие ступни легко превратили бы в рыбью требуху. Пока меня тащили куда-то, я видел вокруг множество затоптанных насмерть. У них был очень неприглядный вид. Впрочем, мой вид, наверное, тоже оставлял желать лучшего.
Меня потащили в городу. На той же самой площади, где еще недавно вербовались воины для его защиты, сидела толпа пленных. Меня толкнули к куче искалеченных и избитых людей. Я присел рядом с ними и принялся развязывать веревку, нестерпимо врезавшуюся в мои запястья. Какой-то парень с лицом, на котором запеклась кровь, поспешил помочь мне.
— Спасибо. — Я осекся.
Последний раз, когда я говорил «спасибо», Перен приложил меня кистенем по голове, но парень отреагировал на это слово вполне нормально.
— Не за что, — сказал он, — мне тоже помогли…
Так мы сидели, спина к спине, ожидая своей участи.
— Как думаешь, что с нами будет? — тронул меня кто-то за рукав.
— Все будет отлично, — ответил я, — слабым и раненым отрубят головы, а умные примкнут к армии Стерпора.
Незнакомец поспешно отшатнулся: наверное, счел себя слабым. Из меня вышел плохой собеседник, но я не сильно переживал по этому поводу. Жажда общения после длинного путешествия исчезла окончательно: теперь меня интересовали только тишина и покой.
Вскоре наше сидение было вознаграждено. Появилась обширная свита, среди которой выделялись богатырского телосложения детина с круглым добродушным лицом и суетливый старичок, наряженный в расшитую золотом мантию…
— Так-так-так, Дарт Вейньет мое имя, — потирая руки в кожаных рукавицах, весело сказал король Стерпора, — наверное, я самый демократичный правитель на свете, хотя и страдаю болезненным честолюбием.
Он весело расхохотался. У короля был бодрый и звонкий, почти мальчишеский голос, еще я заметил, что в ухе у него болтается серебряная серьга. Внезапно меня кольнуло смутное предчувствие, что когда-нибудь мне еще предстоит встретиться с Дартом Вейньетом и вступить с ним в жестокое противоборство. Похоже, король Стерпора обладал живым характером, он не привык сидеть сложа руки, а предпочитал действовать — огнем, мечом, и хитростью… Едва заметное сияние появилось в его темных глазах.
