Алексей Фурман - Дар
– Повторяю: я сказал то, что должен был сказать, – перебил Крарра жрец. – Человек упрям и противоречив, и иногда для того, чтобы укрепить его в истинном намерении, надежнее использовать запрет, а не понукание.
Птица нахохлилась и замолчала. Далеко внизу скрипнули большие ворота. Перегнувшись через парапет, жрец увидел, как двор замка покидает одинокий всадник на гнедой лошади. Люди останавливались и смотрели ему вслед. Стражник у ворот взял лошадь под уздцы и о чем-то спросил всадника. Тот ответил.
Стражник отпустил поводья и отшатнулся. Всадник медленно переехал мост и пустил лошадь шагом по прямой, как полет стрелы, дороге. Ратник, с которым он разговаривал, что-то сказал своему напарнику и опрометью бросился в башню стражи. У ворот, вокруг второго стражника, начал собираться народ…
Пока ведун седлал первую попавшуюся в конюшне лошадь, никто не сказал ему ни слова. Не пришлось даже ссылаться на жреца. Ратники и слуги бросали на него косые взгляды, но подойти не решались. Видно, лицо ведуна в это утро еще меньше, чем обычно, располагало окружающих к разговорам.
Пожалуй, он так и уехал бы из замка, не сказав ни слова, если бы не стражник у ворот. Неожиданно шагнув наперерез, он остановил лошадь ведуна. Ведун наградил смелого ратника тяжелым взглядом, но тот не смутился.
– Ты уж прости, господин ведун, что встреваю в твои дела, – в глазах стражника плескалось нешуточное беспокойство. – Но не встретил ли ты ночью снаружи молодого князя? А то он с вечера как вышел за ворота, так по сю пору и не вернулся.
Ведун молча смотрел сквозь стражника. Тот неловко отвел глаза.
– Ты уж не серчай, господин ведун, а только сердце не на месте. Ночью-то вон какой вой снаружи стоял. А князя молодого мы пускать не хотели, потому как не велено было, да разве ж ему перечить-то можно? Знаю, говорит, что делаю, и весь разговор. Я пока за воеводой сбегал, его уж и след простыл. Не удержал напарник-то… Так, может, виделись вы с ним? – стражник поднял глаза и с надеждой посмотрел а ведуна. Тот медленно сфокусировал взор на лице ратника и глухо выговорил:
– Нет больше молодого князя, – стражник, побелев как полотно, отшагнул назад. – И оборотня больше нет.
– Да неужто… – схватившись за грудь, одними губами прошептал стражник.
Ведун тронул поводья и выехал на мост. Только сейчас до него дошло, что слова, сказанные стражнику, можно было истолковать и так, и эдак. Ведун тряхнул головой – все равно, разберутся сами.
Стражник встретился взглядом с напарником. У того на лице сквозь недоверие проступал ужас. Он тоже все слышал.
– Стереги ворота! – бросил ему стражник и бегом бросился искать воеводу.
Через минуту во дворе появился Ильнар. В одной рубахе и портах, даже без сапог, но с мечом в руке, он, приближаясь быстрым шагом к воротам, на ходу знаками подзывал оказавшихся во дворе ратников.
– Ильнар!!! – раздавшийся с главной башни крик жреца застал воеводу врасплох в тот самый момент, когда он, уже открыв рот, собирался раздавать первые приказания. Воевода выдохнул заготовленный воздух и, обернувшись, задрал голову.
– Оставь его! – неожиданно властным голосом приказал жрец. – Пусть уходит!
Воевода простер руку к жрецу и снова набрал в грудь воздуху, но жрец опять его опередил.
– Воля князя! – выкрикнул он, поднимая ладонь.
Ильнар, скрипнув зубами, оглянулся через плечо. Ведун ехал шагом и был самое большее в трех десятках локтей от ворот. Он, наверняка, все слышал, но даже не обернулся. Сейчас ничего не стоило остановить его и вернуть назад. Воля князя…
Ильнар едва сдерживал кипящий в груди гнев, но что-то в голосе жреца подсказывало ему, что сейчас перечить не стоит. Опустив голову, чтобы не встречаться глазами с собравшимися вокруг ратниками и слугами, он быстрым шагом пошел обратно к стражевой башне.
Ведун слышал какие-то крики у себя за спиной, но смысла их не понимал. Едва он выехал за ворота, в глазах у него потемнело, а уши будто заткнули тугими тряпичными пробками. Расплата за насилие над собственной природой наступила в этот раз слишком быстро и была непривычно суровой. Всего несколько часов назад ведуну казалось, что он может свернуть горы, теперь все его силы уходили на то, чтобы держать спину прямо и не выпасть раньше времени из седла.
Сначала нужно было доехать до поворота дороги. То есть проехать почти версту на глазах у глядящих ему в спину людей. Ведун не чувствовал этих взглядов, но в том, что они были, не сомневался. Еще один шаг коня, еще один десяток локтей. Он был в седле уже целую вечность, поворот приближался слишком медленно. Но вот осталось совсем немного, всего ничего…
До поворота ведун не доехал. Почувствовал, что не сдюжит. Свернув с дороги, он направил коня в лес. И как только ему показалось, что он отъехал достаточно далеко от ворот, и с дороги его уже не видно, ведун отпустил поводья и, выпав из седла, в беспамятстве рухнул наземь…
Глава 27
Он очнулся далеко за полдень и, оглядевшись, по отсутствию каких бы то ни было посторонних следов понял, что его не искали. Или искали, да не нашли… Ведун кое-как сел, подвигал плечами, разгоняя кровь по занемевшим членам, и удивленно потряс головой. После схватки с оборотнем на него каждый раз накатывали слабость и дурнота. Он к этому привык. Но в это раз накатило уж больно резко и сильно! А если учесть, что никакой схватки, считай, и не было, то и вообще получалось не пойми что.
Его новый конь, запутавшись поводьями в кустарнике, стоял неподалеку. Ведун поднялся, покачиваясь, подошел к нему. Жеребец фыркнул и беспокойно переступил копытами. Ведун, успокаивая, похлопал его по шее, распутал поводья и, взяв лошадь под уздцы, медленно побрел лесом к повороту дороги.
К вечеру державшаяся весь день удушливая жара как будто бы спала. Легкий ветерок приятно холодил кожу. Слабость понемногу отпускала ведуна. Голова уже почти не кружилась, шум в ушах понемногу стихал. И все же, добравшись, наконец, до поворота, он решил дать себе отдых, чтобы тронуться в путь с первыми звездами. Стреножив лошадь, ведун пустил ее пастись на небольшую поляну чуть в стороне от дороги, а сам прилег под кустом.
Не прошло и получаса, как он услышал стук копыт и рывком сел. Сердце екнуло и быстро-быстро застучало в груди. С чего бы? – сам себе удивился ведун. Он незаметно подобрался к придорожным кустам и осторожно выглянул наружу.
Из-за поворота быстрой рысью вылетел серый жеребец. В седле, решительно сдвинув тонкие брови и глядя прямо перед собой на дорогу, сидела Илана. Одета она была по-походному: на поясе – небольшой, легкий меч, к луке села приторочены лук и простой дорожный мешок.
