Оксана Панкеева - Пересекая границы
— Жак, — устало спросил король, — что такое гранатомет?
— Это старинное разрушительное оружие, — охотно пояснил Жак. — Ольгиных времен.
— И что, на дракона сгодится?
— Зависит от мощности. Если несколько сразу, то да… и на расстоянии, а то можно самому подорваться. Только, судя по рассказу Элмара, этот дракон каким-то образом нападает внезапно. В этом случае стрелять на расстоянии будет невозможно. Да и нет у вас гранатомета, ваше величество. Разве что Мафей добудет.
— Может, и нет… — задумчиво произнес король. — Ты никогда не был на секретном складе «бин»? Свожу как-нибудь. Там куча барахла из разных миров, которое натаскал Мафей. У меня руки не доходят поручить тебе с этим складом разобраться. Вот закончим с Ольгой и займешься, а то храним кучу хлама, и только Высшие Силы знают, что там.
— А почему вы мне раньше об этом не говорили?
— Да как-то к слову не приходилось. А мэтр Истран все складывает и складывает туда вещички, даже мне не каждый раз рассказывает… А Мафей все тащит и тащит. — Король устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
— Согрелись? — спросил Жак.
— Да. Но похоже, я все-таки простудился. Голова болит, и, кажется, насморк начинается. Удружили мне придворные дамы, нечего сказать. Ну с чего они взяли, будто я неравнодушен к этой девчонке?
— Вы сами себя вели так, будто действительно к ней неравнодушны. Только вспомните ваш покер на раздевание. А уроки стрельбы, поездки на охоту, посиделки в вашем шатре и ваш потрясающий своей краткостью диалог с кавалером Лаврисом, когда вы его с Ольгой застукали… Кстати, что вы ему сказали?
— А он не рассказал?
— Не то чтобы совсем… но уж слишком витиевато и иносказательно. Мне потом Мэнсор пересказывал и ржал при этом до колик. Ваши паладины до сих пор заключают пари, что же вы сказали на самом деле. И как это наш великолепный Лаврис позарился на такую невзрачную девушку, как Ольга?
— В тот вечер она была популярна. Из-за волка. А Лаврис… Сам знаешь, ему стоит заметить женщину, и он уже делает стойку и идет к цели.
— Сдается мне, все же возревновали вы, ваше величество, — лукаво приподнял бровь Жак. — А сами изволите мне толковать о полном равнодушии?
— Не говори ерунды. С чего бы мне ревновать? Просто я подумал… На этих пьянках вечно всякие безобразия случаются, а женщины существа загадочные… Пока они пьяные, мы им нравимся и они нас вроде как хотят, а когда они наутро уже трезвые, оказывается, что их подло обманули, обидели и опозорили… Забавно, очень часто они действительно так думают. Вот мне и не хотелось, чтобы она наутро о чем-либо пожалела… Хотя, возможно, я и ошибся. Может, она не из тех, кто жалеет о сделанном, каков бы ни оказался результат. В любом случае, Лаврис — не лучшее начало, ты не находишь? Я его отозвал в сторонку и сказал ему два слова.
— Всего два? Надо же, как вы емко умеете выражаться. Лаврис изложил ваши два слова примерно так: «Его величество изволил мне сообщить, что, поскольку я широко известен в столице как ловелас и похититель сердец прекрасных дам, он считает своим долгом напомнить мне, чтобы я вел себя с юной госпожой Ольгой подобающим образом и не позволял себе никаких вольностей, могущих бросить тень на ее репутацию».
Король сложился пополам от хохота.
— Мне завидно, ваше величество! — напомнил шут. — Скажите же те заветные два слова, чтобы и я мог посмеяться.
— Я ему сказал: «Яйца оторву!» — признался король, и они захохотали уже вместе.
— Спасибо, что сказали, ваше величество! — засмеялся Жак. — Значит, выиграл граф Орри. Я с него бутылку стребую.
— Как ты меркантилен! Тебе что, не на что выпить?
— Дело не в выгоде, — возразил Жак. — В принципе. А вообще, должен вам сказать, ваше величество, оставили бы вы девушку в покое, если действительно к ней столь равнодушны. Она ведь к вам привыкает. Я заметил, она очень легко привязывается к людям, которые ей нравятся. Вы вот с ней общаетесь, гулять ходите, на охоту приглашаете…
— На охоту ее пригласил Элмар, — возразил король.
— Элмара это тоже касается. Она его уже полюбила как родного, хотя, на его счастье, не так, как меня… А вот закончится адаптация, и как она будет жить дальше? Что это вообще за адаптация, если девушка вращается в обществе первых лиц королевства, а жить ей предстоит в совсем другой среде? Она привыкнет к вам, к Элмару, к вашему образу жизни, а потом ее выставят и заставят самостоятельно выживать в нашей прекрасной столице. Вы хоть придумали, чем она будет зарабатывать себе на жизнь?
— Может, устроить ее в королевскую библиотеку? — предположил король. — Или в какую-нибудь контору? Понятия не имею… Я думал над этим. Ты совершенно прав, я не должен был поручать ее Элмару и не должен был так тесно с ней общаться, но… Ты же помнишь, как все начиналось? Кто мог предположить, что они подружатся с Азиль, что Элмар окажется у нее в таком долгу, да и вообще так к ней привяжется… Я и от себя не ожидал, если честно… Думал одно время пристроить ее ко двору, но теперь это равносильно тому, чтобы убить своими руками. Дамы Ольгу сожрут.
— Женитесь вы на ней, ваше величество, — серьезно посоветовал шут. — Ну подумаешь, не самая лучшая королева для блага государства, зато вам будет приятно. Вы только скажите, а мы с Элмаром ее уболтаем.
Его величество выпростал руки из-под пледа и до крайности непристойным жестом показал своему шуту, что он думает о его предложении.
— Я тебе женюсь. Знаю я, как вы ее будете убалтывать… Его величество от любви сохнет, чахнет и признаться не смеет, потому как робок и застенчив. Не смей даже думать обманывать бедную девушку и позорить своего короля.
Он снова закутался в плед и в задумчивости принялся набивать трубку.
— А где это вы плавать научились, ваше величество? — поспешно перешел на другую тему Жак.
— Вот в этой самой речке, — проворчал король. — Сегодня.
— То есть вы не умели? — ужаснулся шут. — Мама дорогая, вы ж утонуть могли!
— С чего бы я должен был утонуть? Я теоретически все знал, просто на практике не доводилось пробовать. Да еще Ольга…
— А что Ольга?
— Она тут же бросилась раздеваться, чтобы меня спасать, и я поспешил ее уверить, что этого делать не следует. Она сказала, что отлично плавает и если б я начал тонуть, она бы меня вытащила.
— Эх, ваше величество! — засмеялся Жак. — Надо было притвориться, что тонете! Представляете, как романтично!
— Охренеть, какая романтика! Худая заморенная девушка тащит из воды на руках здоровенного мужика…
Они одновременно представили себе эту картину и дружно заржали.
