Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
Он отвлёкся, вспомнив Конора и его последнее: "Помни об узах дружбы"! Проклятый Низший, нашедший ход через его чувства в его разум! Станут ли слушать новички-охотники его нравоучения теперь? Его, подвластного чарам carere morte, подобно наивнейшему из смертных!
— Та вампирша… она не приходила больше? — спросил Карл.
— Та, которую ты пустил за Покров? — пошутил глава. — Нет.
— Когда я вёл её, я не догадывался, что она carere morte. Как вы думаете, почему Покров пропустил её? — Карл подождал ответа, и, когда он не прозвучал, несмело добавил:
— Может быть, когда вы принимали его, в день вашего вступления в должность, произнося ритуал наложения, вы ошиблись в каком-то слове?
Латэ дёрнул плечами в знак отрицания и поторопился выпроводить слишком проницательного секретаря. Когда придёт время, он введёт этого юношу в ближний круг. Из него выйдет толк.
…После ухода вампирши глава кинулся наверх, на крышу здания: оттуда, от шпиля Академии брал своё начало знаменитый в узких кругах бессмертных Покров. Латэ боялся, что Конор каким-то образом заставил его изменить ритуальную формулу наложения Покрова так, чтобы под него смогла пройти carere morte. Изменить — и сразу же забыть… Если это так, Орден в великой опасности, какой он не знал со времён Великого вампира.
Он достал из тайника серебряный ларец — хранилище главной тайны охотников. Сургучная печать, которую глава лично поставил на нём в день своего вступления в должность, была цела. Латэ быстро, едва касаясь пальцами, проверил все хитроумные запоры и окончательно убедился — ларец не вскрывали.
Кажется, только теперь охотник смог вздохнуть. Сердце забилось сильно, кровь прилила к голове, он вынужден был сесть. Покров оставался целым и неизменённым. Неуязвимым для бессмертных. Как же carere morte удалось пройти за него? Что за уникальность заключена в Мире Вако?
Он не знал ответа и, значит, никто не знал.
В полночь он спустился в хранилище.
Латэ был здесь нечастым гостем, и в глазах собравшихся перед вторым рейдом охотников мелькала тревога: что за из ряда вон выходящее событие заставило главу прийти сюда? Может быть, катастрофа в Западной Пенне? Или новости из Карды, куда в скором времени должен возвратиться Владыка вампиров? А, может, что-то совсем страшное — вроде вести о возвращении Старейшего из бессмертных, Макты?
Глава обманул их ожидания, он махнул рукой:
— Никакой критической ситуации. Занимайтесь своими делами!
Он отыскал Бовенса и, обсуждая превратности ведения дел Ордена в Северной Пенне, они вновь поднялись на этаж Латэ.
— Довольно. Оставим Пенну, Родерик, — сказал глава. Они остановились у окон площадки центральной лестницы, выходящих на перекрёсток улиц. — Ты близок учёной группе Морено. Что Герберт говорит о Даре? Избранному действительно необходимо пройти посвящение, чтобы его Дар обрёл полную силу?
Бовенс задумался. Глядя за окно, он по привычке прихватил двумя пальцами жилетный карман, будто проверяя, на месте ли часы.
— Я не могу понять, зачем вам это, Филипп, в любом случае, этому посвящению не бывать… Но, что ж. Морено считает так: посвящение не усилит Дар, но позволит изолировать частицу проклятия, содержащуюся в нём. Избранный получит защиту охотника, и проклятие carere morte, которое он носит поневоле, перестанет его терзать. Винсент рассказывал мне: все его попытки исцеления заканчивались неудачей, потому что во время действа его начинали мучить странные видения, и он отступал раньше, чем процесс исцеления завершался. То набирало силу проклятие Алитера. Если дать Избранному щит охотника, оно отступит.
— Но не уничтожится!
— Нет. Ни я, ни Морено не представляем, как убрать это проклятие. Уничтожить carere morte, так сказать, во плоти, довольно просто, но… это — что это? Дух? Мысль? Память? Идея?.. — чёрт знает что!
Бовенс ушёл. Латэ перед тем, как возвратиться в свой кабинет, подошёл к центральному из трёх окон площадки, и приблизил лицо к самому стеклу. Он ожидал удара часов близкой к Академии Солнечной башни Ратуши, но те забыли отметить уход первого часа ночи. Время замерло, мир застыл в ожидании его решения. Мир за стеклом и сам из стекла — хрупкого, тонкого, удивительно прозрачного.
— Избранный в Ордене — угроза существования Ордена, Избранный у Дэви — гибель тысяч невинных, Избранный у основателей — конец надежде, — шептал он. — Что же предпочтительнее спасти: Орден? Кучку людей? Или Надежду?
Он двинулся в коридор крыла Ордена. Приотворённая дверь его кабинета облеклась в рамочку света: кто-то был там. Уходя, он запирал дверь. Запасные ключи же были только у Карла, герцогини Рете и…
"…герцога Краса!"
Пробормотав короткую молитву сквозь зубы, он ступил за порог. В кабинете была Адора Рете, но вспыхнувшая было радость мгновенно погасла, и тяжесть непомерной ноши вновь навалилась на плечи.
— Филипп, куда ты уходил? Я жду уже полчаса! — простонала Адора. Герцогиня была в крайнем волнении. — Филипп, ах, Филипп! Он узнал об Избранном!
— Крас?
— Да!
Испугавшись его молчания, его неподвижности, она подошла и — видение далёкой юности! — прислонилась к его плечу, ища поддержки.
— Я из Арденсов, но я поддержала бы тебя, даже если б ты решил дать Избранному силу охотника. Великая надежда народа Карды превыше страхов кучки сановных стариков, цепляющихся за свою никчемную жизнь. Но он… Крас потребует… Ты знаешь!
— Принести Избранного в жертву…
— Я не могу противостоять ему. Ни Рете, ни Гесси. Красы сильнее нас, и, ты знаешь, будут задеты интересы не только Красов, так что…
— Я думаю, мы с Избранным ещё поборемся, Адора, — он сам не знал, как эти слова сорвались с его губ.
— Ты уверен?
— Нет, не уверен, Адора, — Латэ вздохнул. — Дар Избранного — чудо, а чудо во все времена было опаснейшим оружием на свете. Я боюсь, что не удержу его на цепи — да и кто этого не боится? Дэви? Он, также как и я, медлит. Но я всё-таки думаю: поскольку чудо само пришло к нам — нам не должно гнать его.
По стене вновь плясали тени, порождённые пламенем единственной, почти догоревшей свечи, и главе Ордена вдруг показалось, что они указывают ему многие направления, многие пути. Перед ним была сеть дорог, и перед его мысленным вором вставали люди, его волей, с его верой идущие по ним, попирающие ногами пылающий старый мир.
"Огонь догорит, и останется пепел, серый пепел. Единый конец, лучший конец для всей этой истории…"
— Была ли вампирша, пришедшая к нам летом, уверена, что Покров пропустит её? — промолвил он. — Нет! И это тоже чудо! Такого не бывало прежде. Это всем показалось бы безумием. Это должно было погубить её! Но она шла…
