Владимир Кучеренко - Серая эльфийка (Эльфийка Серого)
«Врёт! Не помнит!» — Цветана с задачей справлялась на «отлично».
— «Знаю. Всё уходим».
— Ну, нам пора, — засобирались мы домой. — До свидания, дядь Гриш.
— Пока, Витёк, — сказала Цветаниэль.
— Забегайте ещё, — улыбнулся обманщик и пошёл провожать нас в прихожую.
— Обязательно, — пожал я ему руку и «случайно» вспомнил ещё об одной вещи. Достал из кармана фотографию восьмилетнего мальчика — настоящего сына Григория. — О, Витёк, помнишь эту фотку?
— Конечно! Это на рыбалке незадолго до нашего с мамой отъезда, — мгновенно переработал увиденную информацию «друг». В принципе, это нетрудно, если в кадре ребёнок с удочкой сидит в резиновой лодке, а внизу стоит дата снимка.
— Ага, я тебе тогда свою отдал, а ты мне эту. Мы же уже тогда знали, что надолго расстаёмся — вот и обменялись фотографиями. Обещали постоянно носить их с собой. Боялись, что когда вырастем, то не сможем узнать друг друга. Ты же мою физиономию тоже хранишь?
— А как же! Только в рамочке, у матери дома. Не рискнул с собой возить. У меня же командировки постоянно, сам понимаешь, есть шанс легко потерять. Но видишь, я тебя и так узнал!
— Ну да. А я, честно говоря, на улице бы встретил и мимо прошёл.
«Занервничал», — доложила сестра.
«Ещё бы не занервничал! Он же опять „прокололся“: у него не должно быть такой фотографии. Плёнку распечатали после того, как жена дяди Гриши увезла сына. А дату на снимке я сегодня утром в „Фотошопе“ исправил».
— Да у меня вообще плохая память на лица и имена, — признался я «другу детства».
— «Немного расслабился».
Блин, как это она так легко определяет состояние? Мне тоже удаётся наблюдать магическим зрением некие перемещения цветных пятен в ауре Лжевитька. Но никакой закономерности пока не замечаю. Вижу какое-то хаотическое движение.
— Ой, Серёжка, совсем вылетело из головы, — вдруг подал голос дядя Гриша. — Пошли, радиоприёмник поломанный отцу передам — сгорел «собака». Пусть Лёха посмотрит, — может, починит. А нет, так на запчасти пустит. Он же «шурупит» в этом.
— Иду, дядь Гриш, — снова расшнуровал я ботинки и вернулся в зал.
— Он в спальне, — протянул мне руку сосед. — Отведи.
Поддерживая слепого под локоть, прошёл с ним в нужную комнату. И тут Григория словно подменили. Пригнув мою голову, он еле слышно и необыкновенно быстро заговорил на ухо:
— Мне никогда не было так страшно, Серёга. Это опасный человек. И он — не Витька.
— А кто? — «удивился» я.
— Тише ты, не ори. Это шпион американский.
— С чего взяли дядь Гриш?
— Паренёк, я же три года на подводной лодке акустиком прослужил. К тому же, без зрения, у меня остальные чувства усилились. Вот и услыхал, как «сыночек» этот по «мобилке» разговаривал. Докладывал начальству. Думал, через стены не услышу. Но я же слепой, а не глухой.
«Цветаниэль, задержи Витька там, чтобы к нам не зашёл», — телепатировал я сестре.
«Уже занимаюсь этим, — ответила она. — На подлодке я не служила, но не забывай, какие у меня длинные ушки».
— А ну-ка поподробнее: о чём он говорил и какого рожна ему тут нужно, — обратился я к Григорию.
— Судя по тому, что удалось понять из разговоров на русском языке, он сообщал о каких-то камерах наблюдения, об установленной «прослушке». А со вчерашнего вечера заинтересовался твоей семьёй и вашими гостями. В английском я не силён, но и инородной в речи Витька проскакивали звукосочетания типа «Тарасофф».
— Спасибо, что предупредили, дядь Гриш. А что же вы сразу никому не рассказали?
— А кому, Серёж? Бабе Зине, которая хлеб и молоко приносит? Да и испугался я.
— Ладно, понял. Тогда я сейчас к Никитичу. Пусть выводит парнишку на «чистую воду».
— Держи, — дядя Григорий нащупал на подоконнике и сунул мне магнитолу.
* * *Цветана Тарасова.
— А насчёт обещания жениться серьёзно сказал? — начала я строить глазки «Витьку».
— Конечно! — оживился он.
— Да врёшь всё. У тебя, небось, полно таких наивных дурочек.
— Каких «таких»?
— Которым на их длинные уши лапшу про свадьбу вешаешь.
— Нет, Свет, честно. Ты же меня знаешь. Да и какие на северной вахте бабы? Там только бородатые мужики.
— А ненки?
— Нет, это на любителя. Да и разве можно их сравнивать с русскими красавицами?
— Ну, их же мужчинам же нравятся.
— Ну, вот и флаг им в руки. А мне ты по душе.
— А сможешь пять лет без женщины?
— А ты дождёшься? — ответил мне лжец вопросом на вопрос.
— А стоит?
— Ещё как! — в глазах Псевдовитька загорелся похотливый огонёк. — Если согласишься, стану в отпуск сюда приезжать. Хочешь, прямо сегодня «покувыркаемся», энергией твоей заряжусь. Мне на год и хватит.
— Фу, я не про это! И правильнее говорить «разряжусь», — покраснела я. Потом загадочно обвела взглядом его с головы до ног и томным голосом добавила: — А вообще-то хочу. Но не буду. Потому что я — не такая.
— А какая?
Тут на моё счастье вернулся Серый с «поломанным» радиоприёмником под мышкой. Брат ещё раз попрощался с «другом детства» и мы вышли на улицу.
— Так, я сейчас к участковому, а ты мигом домой. Расскажи всё Теоне с Базирогом. Никуда не отлучайтесь и ничего не предпринимайте, пока не вернусь.
— Поняла.
— Нет, всё-таки давай сперва тебя провожу, а потом — к дяде Боре.
— Разве я два двора сама не пройду? Что со мной случится средь бела дня. Вон даже калитку нашу отсюда видно.
— Ну, хорошо. Тогда я помчал.
Мне действительно не удалось пройти по улице сто метров без приключений. Как только Вотар забежал в проулок, снег возле меня «ожил». Сугробы превратились в двух здоровенных негров в белых маскировочных халатах. К несчастью, реакция моя не такая, как у Теоларинэ. Да ещё сработал эффект неожиданности. В общем, последнее, что я помню — это зажавшую рот ладонь и сильный удар по затылку…
* * *Вотар. Сегодня суббота, поэтому пришлось бежать не в отделение, а домой к Борису Никитичу. Участковый, как назло, жил на другом краю хутора. Пока он оделся, пока разогрел «Ниву», пока заехали за вторым милиционером и вернулись к дому слепого Григория, прошло около часа.
— Сиди в машине, — приказал дядя Боря и достал табельный «Макаров».
— Да, я…
— Нет, Сережа — это опасно! Не приведи, господи, что случится. Как потом твоим родным в глаза смотреть?
— Хорошо, подожду, — соврал я. И, как только люди в форме захлопнули калитку, прокрался следом.
К сожалению «Витёк» что-то почуял и скрылся. А перед этим примотал скотчем Григория к стулу, сунул кляп и сломал трость, без которой слепой не мог самостоятельно передвигаться.
