Инна Зинченко - Эдем в подарок
Вирка сжал мою руку.
— Протянешь, обязательно протянешь, — уверял меня он. — У нас ещё много дел.
Где-то в стороне Ридга билась в истерике и проклинала своего любовника. Словно сквозь вату до меня доносились обрывки её фраз:
— Нил, ты хоть иногда думай головой! Если он умрёт, то все мы погибнем! Посмотри в иллюминатор. Нил, мы в открытом космосе! Вспомни, идиот, что он говорил об этом корабле! Как только он умрет, корабль исчезнет и мы погибнем. Зачем только я с тобой связалась?
Сознание мигнуло в последний раз и погасло, как перегоревшая лампочка. Наверное, я тогда, всё-таки, ненадолго умер. Понимаю, что звучит это дико, но, что тут ещё скажешь. И не было никаких тёмных тоннелей, никакого яркого света, ничего совершенно. Не промелькнула у меня перед глазами вся моя бестолковая жизнь, ничего подобного. Я просто исчез, чтобы потом снова появиться вновь. Во рту было сухо, но боль исчезла.
— Дышит, — услышал я над своей головой голос Йёсы.
Конечно, я дышал, что же мне оставалось делать? Открыв глаза, я обнаружил, что в каюте что-то изменилось, но не сразу понял, что именно.
Вирка помог мне сесть на кровати и всё время тревожно заглядывал в глаза, как будто всё ещё не мог поверить в моё воскрешение из мёртвых. Чтобы приободрить, его я вымученно улыбнулся. Прямо передо мной стояла Йёса, лицо её, как обычно, ничего не выражало, но мне хотелось верить, что она тоже рада.
— Йёса, это ты спасла меня? — Спросил я.
— Это было легко — времени прошло слишком мало. А ты сильный, с таким серьёзным ранением смог так долго продержаться.
— Я старался, — усмехнулся я, понимая, что никаких моих заслуг в этом нет, да и держался я не так уж долго, как она говорит. — А где наги?
Вирка сердито мотнул головой, проследив в направлении его взгляда, я увидел, что Ридга и Ниланаг закупорены в прозрачный большой террариум, разбить который даже им оказалось не по силам. Вирка своё дело знает на отлично. Теперь, когда эта парочка никому не могла причинить зла, пора было приступать к основному нашему заданию — спасать этот треклятый Эдем, который мне надоел уже до чёртиков, до кожного зуда. Если и библейский Эдем был похож на этот, то я догадываюсь, почему Адам и Ева поторопились обожраться яблоками — они хотели поскорее оттуда сбежать, а никак иначе у них не получалось.
— Ну, что ж, приступим, помолясь, — заявил я и, повернувшись к Вирке, скомандовал. — Давай, дружище, разнеси эту глыбу на мелкие кусочки!
Голубая молния вонзилась в астероид. Сначала ничего не произошло, но через несколько мгновений глыба затряслась, словно в приступе кашля, потом раскололась сначала на несколько больших кусков, которые в свою очередь распались на множество маленьких осколков. Мне казалось, что длится это очень долго, но на самом деле весь этот процесс занял считанные минуты. И, когда я уже ничего нового не ожидал, непонятно откуда возник пронзительно яркий белый свет. Настолько яркий, что мне пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Когда я позволил себе вновь взглянуть на то, что происходило с остатками астероида.
То, что я увидел, невозможно было описать привычными словами, потому что не существует в человеческом языке таких слов! На фоне бесконечной черноты появилось нечто. Можно ли свет взбить в пену? Сомневаюсь и, тем не менее, именно на пену из света было похоже то что вырвалось на свободу из расколотого астероида. Оно стремительно растекалось во все стороны, поедая темноту космоса.
Когда мой корабль попал в эту сияющую пену, то каким-то непостижимым образом она просочилась сквозь обшивку и заполнила собой всё. Но это ещё не всё.
— Амрита, — прошептала восторженно Йёса. — Смотрите, это амрита!
Так вот, значит, на что похожа эта самая энергия жизни! Ради этого мы оказались здесь. Она проникла внутрь меня и обожгла, как будто я выпил расплавленный свинец. Сначала была боль, такая же яркая и такая же пронзительная, как тот самый удивительный свет. Я не мог ни кричать, ни стонать — дыхание перехватило. Из глаз покатились слёзы, которые я так и не смог сдержать, как ни старался. Но меня тревожило другое — смутные воспоминания вмешались в мои ощущения. Когда-то я это уже испытывал. Дежавю, что ли? Никогда ведь ничего подобного в моей жизни не было и быть не могло. Но в глубине души я знал, что когда-то очень давно, когда я только что родился, нечто подобное уже происходило со мной, но я забыл всё. Никто не может вспомнить первые дни своей жизни.
Со всеми остальными, кроме Вирки, происходило то же самое. Я видел эти выпученные глаза, искаженные от боли лица, открытые в немом крике рты и мне казалось, что не будет ни конца, ни края этой пытке. А ещё они все до одного светились! Сквозь это свечение угадывались скелеты, как будто я смотрел не на живых людей, а на рентгеновские снимки. Маленькие протуберанцы отрывались от их полыхающих тел и кружились вокруг, подобно спутникам. Это было страшно и прекрасно. Мы не станем бессмертными, мы все умрём! Боже, кто бы знал, как я уже устал умирать! Два раза за один день — это явно перебор. Оставалось только позавидовать Калуку, который умер, так и не испытав всей прелести бессмертия! Интересно, а он знал об этом? О том, что надо пройти, чтобы получить его? Вряд ли, кто бы ему мог это рассказать.
А потом боль исчезла, как будто её не было и наступил покой, такой удивительный покой, который может быть только в раю. В реальной жизни что-либо подобное невозможно.
И вот вся эта невыносимая процедура повторялась потом ещё шесть раз, до тех пор, пока мы не уничтожили все семь астероидов. Пытка — блаженство, потом опять пытка — блаженство. Как я с ума не сошёл, до сих пор понять не могу, а ведь было от чего.
Первой пришла в себя Нида. Я не заметил, когда она вошла, но то, что она также пережила вместе с нами всё это безумие, я нисколько не сомневался. Шаманка подошла ко мне и села рядом. Её холодная рука коснулась моего лба.
— Теперь ты понимаешь, через что надо пройти, чтобы обрести это ненужное бессмертие? — Спросила она грустно. — Однажды я это уже испытала, но не хотела тебе рассказывать. Нет, не потому, что не доверяю, просто слов не находила.
Я сидел в кресле и любовался ею. Надо же, со всеми этими заморочками, я совершенно забыл, что рядом со мной находится потрясающая женщина! Я взял её за руку и притянул к себе. Девушка не сопротивлялась, как это бывало раньше, она покорно прижалась ко мне. Уже не сдерживаясь, я сжал её в объятиях. Она оказалась непривычно мягкой и покладистой. Куда только делось её вечное упрямство?! Я даже почувствовал биение её сердца под тонкой тканью. И тут я наткнулся на ненавидящие фиолетовые глаза Ридги. Чёрт! Когда я обвёл всех присутствующих взглядом, то обнаружил, что все до единого молча наблюдали за нами. Извращенцы! Вуайеристы чёртовы! Могли бы отвернуться ради приличия. Идолы бессловесные, дар речи потеряли от такого захватывающего зрелища.
