Денис Украинский - Рыцарь бесчестия
Я обошел деревню кругом останавливаясь через каждые пять семь шагов и прислушиваясь к лесу. Воду я не услышал. Немного углубился в лес, споткнулся припав на одно колено и едва не встретился лицом со стволом дерева. Во мне снова проснулась злость и осознание бессмысленности и бесполезности моих действий. Воду мне ночью не найти, ее и днем то не везде отыщешь, если она вообще есть. Я начал злится на себя, на Ольвина, на судьбу, которая привела меня в этот ужасный мир, во мне разгорался огонь. Снова пришлось глубоко дышать. Веревка прогорела и факел потух. Я бросил палку, достал из сумки флягу и сделал несколько глотков.
- Квинту олтэ ойл - произнес я, но результата это не принесло.
Убрал флягу обратно в сумку. Осмотрелся, прислушался. Ничего.
- Квинту олтэ ойл - повторил я.
И опять ничего. Тогда я как попугая начал твердить это заклинание, внимательно смотря по сторонам. Я вернулся в деревню. Сухой травы поднимающейся выше пояса здесь стало меньше, вытоптал ее я прилично. Продолжая твердить заклинание, сел на ступеньки ближайшего к лесу дома. Глядя в темноту я не переставал твердить одно и тоже.
- Квинту олтэ ойл, квинту олтэ ойл...
В горле пересохло, запал иссяк. Я замолчал, закрыл глаза, меня потянуло в сон, захотелось лечь прямо на ступеньках и уснуть, но тут раздался звук. Звук четкий, ясный прямо в моей голове. Как будто камешек упал в воду. Бульк. Звук повторился снова, потом еще и еще. Я встал сошел со ступенек и повернулся направо, звук немного приглушился, но не пропал. На каждый удар сердца камешек падал в воду. Бульк, бульк, бульк. Я повернулся налево. Звук стал громче. Сделал несколько шагов, еще и еще. Звук стал отчетливее.
Остановился не дойдя десяти шагов до следующего дома. Посмотрел под ноги и в темноте увидел то, чего не заметил при свете факела - присыпанные землей доски. Доски только слегка выдали себя оголившимися краями, но этого было достаточно. Отчистив доски от земли и подняв их, я нашел старый колодец. Чтобы достать оттуда воду пришлось порезать свой плащ на ленточки и сделать из них веревку.
На поиски воды у меня ушло два с половиной часа, но в итоге Ольвин получил, то что просил.
- Воду надо вскипятить - сказал он.
Я начал думать о том, где взять посуду для разогрева, но строгий взгляд Ольвина прервал ход моих мыслей.
- Квинту олтэ ойл - произнес я и положил руку на кадку.
Вода тут же забурлила и от нее пошел пар.
- Хорошо - сказал Ольвин.
Ольвин подошел к девушке, взял ее на руки и отнес к столу. Ногой отодвинул лавку и положил ее на пыльные доски. Поводил руками над ее головой, потом над грудью, животом и ногами.
- Подойди - позвал меня Ольвин.
Я подошел.
- Этому не учат ни в каких магических академиях - сказал Ольвин. - Методы старой школы не дают ученикам развить чувствительность. Когда ученика переполняют ощущения, связанные с одной стихией, все остальное меркнет. В этом случае маг может научиться виртуозно управлять силами одной из стихий, но тогда сотни или даже тысячи других магических инструментов становятся недоступны. Ты уравновесил огонь водой, я не ошибся - из тебя выйдет толк. Попробуй нащупать ее оболочку. Сейчас она уплотнилась и это сделать легче. Девушка с характером, она будет бороться до последнего.
Я попробовал повторить действия Ольвина, и начал водить руками над ее головой.
- Ниже - сказал Ольвин. - Закрой глаза и переведи все свое внимание на кончики пальцев и ладони. Почувствуй сначала свою кожу.
Я сделал все как он сказал.
- Теперь ищи...
Моя ладонь превратилась во что-то легкое и воздушное. Я начал водить рукой вверх- вниз и вдруг встретил противодействие. Еле уловимое.
- Хорошо - тихо сказал Ольвин. - А теперь прощупай всю поверхность оболочки.
Оболочка и правда ощущалась очень плотной. Чуть ниже груди с правой стороны в оболочке был провал, а в районе живота оболочка показалась мне слишком твердой, почти не живой.
- У нее сломаны ребра - подытожил Ольвин. - С правой стороны одно со смещением. Ей повезло, что оно не проткнуло легкое. Сильные ушибы органов брюшной полости. Ей не хватит собственных сил чтобы восстановиться, но ее оболочка уплотнилась и это хорошо, если подлатать сосуд и влить в него немного жизни думаю она будет жить.
Что-то подобное Даша уже проделывала на моих глазах с Волком. Точнее тогда я все видел ее глазами. Нахлынувшее воспоминание изменило мое восприятие и вместо умирающей девушки, на столе я увидел пустой сосуд с трещиной на прозрачной поверхности. Внезапно я почувствовал ее боль. Боль была острой, пронзающей все тело. Восприятие снова изменилось, и я увидел, как Ольвин держит две руки над тем место где я почувствовал провал.
Девушка выгнулась упершись затылком и подав грудь к верху.
- А-а-а! - протяжно и хрипло застонала она.
- Держи ее ноги! - крикнул Ольвин.
Я обошел Ольвина и навалился всем корпусом на ее ноги. Ольвин положил левую руку чуть ниже ее шеи и без видимых усилий прижал грудь к столу. Правой рукой Ольвин схватил что-то в воздухе и потянул на вверх.
- А-а-а! - уже даже не застонала, а захрипела девушка.
- Можешь отпускать - сказал Ольвин. - Ребро не месте, теперь нужно немного подлатать.
Ольвин водил руками над правым боком девушки, так как будто лепил что-то из глины, иногда совершая аккуратные движения пальцами словно поправляя какую-то мелкую деталь. Я стоял рядом и смотрел на то, как трещина в стенке сосуда понемногу затягивается. Не знаю сколько все это продолжалось, временя остановилось. Когда Ольвин сказал, что почти все готово, я снова посмотрел на мир обычным взглядом. Пыльная комната в заброшенном доме, массивный деревянный стол и девушка на нем. Вид у нее был уже не такой жалкий и дышала она ровнее.
- Почти все - сказал Ольвин. - Остался один маленький штрих.
Ольвин положил руки на живот девушки и замер, закрыв глаза. Сначала я ничего не видел, но потом перед глазами, вместо Ольвина появилась паутина из его сосудов, вен и артерий. Потом я увидел, как по ним побежали светящиеся струйки. Мыслей в моей голове не было, но я понимал, что это жизненная сила Ольвина и стекалась она к его рукам. Оболочка девушки, как губка жадно втягивала светящиеся потоки. Видение окончилось так же внезапно, как и началось.
Когда Ольвин повернулся ко мне лицом я не поверил тому что вижу. Его волосы посидели, лицо осунулось, из провалов глазниц на меня смотрели усталые старческие глаза. Тяжелой походкой Ольвин подошел к печи и опустился на пол. Тщательно завернулся в свой плащ и закрыл глаза. Я тоже почувствовал, как на меня навалилась нечеловеческая усталость. Хотелось сесть прямо на том месте, где я стоял, а еще лучше лечь, закрыть глаза и уснуть.
