Алексей Пехов - Колдун из клана Смерти
— Ты выглядишь удивленным, кадаверциан, — произнес нософорос своим волшебным голосом. — Я полагаю, тебе, некроманту, ученику главы клана, доводилось видеть более удивительные вещи.
— Нет, — ответил Кристоф, с трудом отводя взгляд от глаз хранителя. — Ничего более невероятного я не видел никогда в жизни. Что это за место?
— Маг Мелл, — с улыбкой в голосе отозвался тот, поворачиваясь к Брану. — Тир-на-Ог, Хай-Брезал.[72] Можно придумать много разных названий, но суть одна, не так ли, человек? Тебе нравится здесь?
Оват промолчал. Он чувствовал растерянность и смятение, но старался не показывать этого.
— Жилище богов? — Кристоф еще раз окинул взором стены, светящиеся всеми оттенками синевы. — Неужели нософорос тоже заинтересованы в друидической силе?
— У нас достаточно своей магии. — Глаза хранителя помолодели. Он отвернулся от колдуна и подошел ближе к Брану, глядя на того сверху вниз. — Ты хочешь сохранить свои знания, друид?
— Да.
— Ты готов ради этого стать одним из нас?
— Не знаю. — Бран угрюмо смотрел из-под рыжих волос. — Я прорицатель. Я видел, что случится с моим миром. Он исчезнет. От него не останется ничего. И я не смогу это изменить, даже если стану таким, как ты. Да, я сохраню знания, но никогда не смогу использовать их…
— Есть другой путь, — медленно произнес нософорос. — То, что тебе ведомо, не будет заключено в недрах одного клана. Не превратится в оружие в руках асиман или кипы пыльных свитков, доступных лишь единицам. Если ты доверишь их таким же, как ты сам. Людям.
— Что ты делаешь? — вмешался кадаверциан, не скрывая досады.
— Пытаюсь сохранить его мир! — резко ответил нософорос. — Мы занимаемся этим уже много тысячелетий, поэтому нас называют хранителями.
— Мир меняется. Сохранить его невозможно.
— Он будет меняться всегда. Иначе быть не может.
— Если Бран не будет обращен — его убьют.
— Если он будет обращен — его мир, действительно, рухнет. Окажется заперт в норах тхорнисхов, некромантов или лудэров. Если оват останется человеком и пойдет к последователям Патрика — он сумеет удержать хотя бы часть своего мира от исчезновения. После него останутся легенды, сказания, саги…
— Искаженные!
— Измененные, как и весь мир.
Бран стоял неподвижно. Его глаза лихорадочно блестели, а руки вцепились в чехол с серпом. Кристоф покачал головой, признавая свое бессилие. Противоречить хранителю бесполезно, у него собственная логика. Но, мельком взглянув на овата, колдун все же продолжил спор, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и убедительно:
— Он не выживет. Ты видел, что происходит с друидами. Их обращают асиманы, а вы…
— Ты хочешь обвинить меня в том, что мы не препятствуем огнепоклонникам? — возразил нософорос с улыбкой. — Но ты заблуждаешься. Мы уничтожаем новообращенных пиритов.
— Тогда я понимаю только одно. Вы просто не хотите усиления кланов за счет друидической магии! И даже если Бран станет кадаверцианом, вы убьете его?
Хранитель не ответил…
Магический портал перенес их на то же место, откуда забрал. К святилищу.
Шел дождь. Теплые капли шелестели в листьях деревьев. Бран поднял капюшон, оглянулся на арку ворот, только что растаявшую за спиной, и передернул плечами.
Кристоф прошелся по поляне. Жалкие останки Дерги нельзя было назвать скелетом — Варрон почти полностью сжег ученика, пытаясь защититься от него. Пепел Балора смыло. На земле остался лежать лишь дуб, вырванный силой овата.
— Твое приглашение осталось в силе? — спросил кадаверциан.
Бран, глубоко погруженный в свои мысли, задумчиво посмотрел на него, кивнул и первым медленно побрел к низкому каменному строению. Кристоф направился следом, но не успел сделать и несколько шагов, как услышал зов. Негромкий и очень деликатный. Чувствовалось, что на его создание потрачено немало магической энергии, но кто-то очень хотел видеть колдуна. Причем немедленно.
— Бран, я ненадолго уйду, а тебе лучше зайти внутрь, — сказал некромант, накладывая на святилище мощное охранное заклинание.
Зов доносился от ручья, и послать его мог кто угодно. Медленно заживающая рука снова заныла, словно напоминая о недавней встрече с лудэром. Мастер Смерти произнес про себя несколько формул призыва и пошел на звук текущей воды.
На берегу, у зарослей орешника, стоял Эрнесто. Его черные волосы намокли от дождя, на кожаной куртке и штанах, сменивших красно-черные одежды огненного клана, виднелись пятна грязи, сапоги тоже были заляпаны глиной. На этот раз асиман выглядел гораздо дружелюбнее. Едва увидев колдуна, он с улыбкой поднял руки, демонстрируя добрую волю и отсутствие оружия. При этом старательно делал вид, что не замечает зеленый огонь в ладонях Кристофа.
— Я же говорил, что мы еще встретимся, кадаверциан, — воскликнул он радостно, как будто повстречал хорошего знакомого.
— Что тебе надо? — сухо поинтересовался некромант, медленно приближаясь.
— Просто поговорить. Давай забудем о нашем неприятном столкновении. Мы все немного погорячились, — примирительно произнес Эрнесто, не обращая внимания на скептический вид колдуна. — Ты видел нософороса, и теперь понимаешь, что происходит.
Кристоф молчал, ожидая продолжения.
— Вы ищете новую силу, способную помочь вам в борьбе против Лудэра, — продолжил огнепоклонник, ободренный вниманием. — Нам тоже не помешает немного свежей магии. Но интересы обоих наших кланов под угрозой из-за этого обезумевшего сторожа. Думаю, Вольфгер не похвалит тебя, если ты провалишь свое задание. Да и наш магистр не будет в восторге.
В последнем Кристоф был уверен. В отличие от главы кадаверциан, Амир Асиман имел привычку жестоко наказывать братьев за малейшую ошибку. Если им не удастся привести в клан друидов — неудачников ждет суровая расправа.
— Я хочу предложить тебе небольшое соглашение, — Эрнесто провел ладонью по мокрому рукаву куртки, и тот мгновенно высох. — Оно облегчит нашу работу и устроит всех.
— Так боишься магистра? — спросил мастер Смерти неожиданно для собеседника.
Тот удивленно приподнял брови:
— Не больше, чем ты своего, кадаверциан. Хоть я и слышал, что Вольфгер чрезвычайно снисходителен к своим воспитанникам. Но не сейчас. — Эрнесто ухмыльнулся ехидно, представляя, как, по его мнению, должен разъяриться мэтр. — Если ты провалишь дело, твоя семья лишится шанса на выживание. Как думаешь, что за это сделает с тобой старейшина? Живьем в землю закопает?
Кристоф с иронией смотрел на асимана, предвкушающего воображаемую расправу над соперником:
