Галина Романова - Властимир
Позднее они все сидели за ужином и слушали рассказ Веденеи о том, что тут случилось. Положив кулаки на стол, князь не сводил с девушки строгого взора. О себе и своих приключениях гости еще не сказали толком ничего, кроме того, что не зря проделали путь и много всего повидали в дороге.
Буян больше молчал и иногда теребил оберег. Он начинал понимать, в чем причина его молчания — камень-оберег замолчал в тот самый день, как хазары увели Прогневу. Словно что-то порвалось меж ними… И это было слишком больно.
Неожиданно он сорвался с места и выскочил за дверь.
— Чего это он? — недоуменно спросил брат девушек, Ждан.
— Больно ему, — тихо молвил Властимир. — Он о Прогневе только и думал в дороге…
Веденея подняла на него глаза. Встретившись взглядом с нею, князь кивнул и встал, отправляясь следом за гусляром.
В полуверсте от Ласковы, на месте впадения в озеро Трубеня, высился рукотворный курган. Старики рассказывали, что в незапамятные времена где-то севернее этого озера стоял град. Налетели раз хазары, или угры, или какая еще злая сила из степи и весь град пожгли. Кого не убили — в полон увели, кого не увели — в граде сожгли. И никого живого не осталось, кроме одного мальчишки десяти лет. Забился он в печь в кузне отца — дом сгорел и кузня тож, а печь уцелела. Выбравшись на волю, увидел отрок отбившегося от табуна коня и поскакал подмогу звать.
В те поры младший Князев брат из того города с дружиной был в Муроме и возвращался домой. Его-то войско и встретил отрок и все ему рассказал. Поспешила дружина с князем за хазарами. Тех же словно видение задержало — встало перед их конями чудное красное зарево и не пускало дальше.
Тут-то и догнал их князь с дружиной. Бились они на берегах этого озера и побили хазар, освободя весь полон. Сколько хазар живыми ушло — про то мало кто ведает: известно только, что потом двадцать лет было спокойно на берегах Оки и во всей округе.
На месте битвы в честь павших воинов воздвигли курган, который называли Трубным. Говорят, что тот отрок потом стал трубачом в дружине князя и много раз приезжал на это место и сынов привозил. А жители погибшего города не вернулись на старое место — расселились они по берегу озера Ласково, что прозвали так за ласку этих мест к ним, бездомным и все потерявшим. Что же до князя с дружиной, то ушли они куда-то на юг, где новый город построили.
Буяна Властимир и увязавшиеся за ним отец и брат Веденеи нашли на Трубном кургане. Гусляр стоял, раскинув руки и обратив лицо к небу. Он замер, не шевелясь, точно с богами разговаривал, так что никто не осмелился подняться к нему. Остановились у подножия кургана, оттуда слушали голос гусляра, который впервые дрожал и срывался:
Ой вы гой еси, ветры буйные,
суховейные, ураганные!
Да покиньте вы колыбель свою
в чистом небушке во Свароговом.
Вы летите-ка, ветры буйные,
да по всей земле, по просторушку.
Отыщите вы, ветры буйные,
мою любушку свет-Прогневушку.
Да летите вы вдаль без устали
до границ земли да и далее,
разыщите, где ее спрятали,
где злодей ее…
Голос его сорвался. Буян замолчал, закрыв глаза рукой.
Люди внизу наблюдали за ним внимательно и с опаской — странные речи вел приезжий, до него никто не вещал с кургана.
Отняв руку от лица, Буян взглянул в небо. Оберег его Молчал по-прежнему, но что-то другое придало гусляру веру в свои силы. Он взмахнул рукой, чертя в воздухе имя Стрибогово.
Снизу с него не сводили глаз.
— Чего это он? — спросил Ждан у князя. — Скаженный или кто?..
— Тихо, — строго сказал Властимир. — Он волхв…
Неожиданно волосы гусляра взъерошил ветер, налетевший издалека. Второй его порыв был мощнее, и Буян покачнулся. Ветер хлестал его в лицо, бил в грудь. Расставив ноги для опоры, Буян терпел его удары и понял, что не зря когда в завывании ему послышались слова:
Уж ты гой еси, добрый молодец,
добрый молодец да Буян-гусляр!
Пронеслась твоя песня звонкая,
все ветра она собрала к тебе.
Облетели ветра землю-матушку,
принесли ветра новость дивную.
А уж в чистом поле холм высок стоит,
да на ровном поле, на скатерти.
Все холмы стоят, как поставили,
этот вкруг себя поворачивается.
Уж на том холме дуб могуч растет,
дуб могуч стоит, всем дубам отец.
Корни в сердце земли упираются,
ветви в неба твердь да впиваются,
а в обхват дуб да триста сажен,
триста сажен да с половиною.
У того дуба сук единый есть —
а длиной тот сук двести сажен.
И как этот сук на полдень глядит,
а на том суку ворон сед сидит.
Уж был черен он, ну а ныне сед.
Уж как сотня лет, как на дуб он сел
и сидит с тех пор, не шелохнется.
Лишь глядит вокруг взглядом зорким.
Уж как когти его да в кору вросли,
уж как перья его да в листву вошли.
Уж и знает все этот ворон сед —
на любой вопрос он и даст ответ
и любому он добрый даст совет.
Вот к нему ступай да выведывай!
Голоса ветров смешались, теряя ясность и уносясь вдаль. Буян стоял ни жив ни мертв — ему казалось, что это заговорил сам Стрибог, и от этого ему стало страшно. Мог ли он еще год назад думать, что придет час — и ему подчинятся силы, которые и волхвов не слушаются! По привычке он схватился за оберег — камень отозвался гудением, как струна под ветром, но это был не тот звук, что привык слышать от него гусляр, а новый.
С трудом придя в себя от шальной мысли, что отныне Они с оберегом единое целое, Буян глянул вниз. У подножия кургана стояли трое мужчин и подошедшая туда Веденея, двигаясь как во сне, Буян сошел и приблизился к ним. Властимир заглянул ему в лицо, молча обнял за плечи и повел в деревню.
На рассвете Властимир пробудился и почувствовал, что кого-то не хватает в избе. Буян мирно спал. Во сне на губах его играла исчезнувшая было вчера улыбка. Окинув избу взглядом, князь понял, что исчезла Веденея. Торопливо сунув ноги в сапоги и на ходу натягивая рубаху, он вышел на двор.
Стояла утренняя тишина, нарушаемая только голосами просыпающейся деревни — хозяйки доили коров и выгоняли их на пастбище. Обоих жеребцов под навесом тоже не было, одна воротина была распахнута. Веденея куда-то ушла с конями, и Властимир пошел по следу — копыта своего Облака он мог узнать из тысячи.
Он вышел за тын и спустился к озеру. Туман скрывал его вместе с ивами по берегу и мостками, где бабы стирали белье. Князь пошел наугад, ловя редкие звуки. Роса вымочила штаны выше колен, кусты выныривали неожиданно, как хазарин из-за утла, и били мокрыми ветками по лицу.
