Алексей Осадчук - Белый воин
Корабли, похожие своими телами на «Гарону», разных размеров, словно рой диких пчел, облепили помосты, держащихся на широких мощных деревянных сваях. Порт кипел и бурлил. Будто гигантский организм, похожий на муравейник, где каждый был занят своим делом. Шум от разнообразных криков, ударов инструментов, перемешивался с шумом набегающих серых волн и криком вездесущих белых птиц, похожих на земных чаек.
«Гарона» уже была практически у пристани. У принца разбегались глаза. Долгое время не видевший такого скопления людей, он не мог нормально сконцентрировать своё внимание на чем-то одном. Вот группка из пяти или шести человек с топорами и какими-то инструментами торопиться вдоль причалов, не обращая внимания на новоприбывших. Немного левее швартуется другой барркан, явно уступающий в размерах «Гароне». На нём бегают и суетятся люди, бросая на пристань канаты, затягивают длинные вёсла и готовятся к разгрузке. Немного вдалеке, больше вглубь берега, расположена линия разнообразных по величине одноэтажных строений из труб, из которых тянутся сизые струйки дымов. Вон по своеобразному променаду, вымощенному из деревянных брёвен, идут женщины с корзинами, полными рыбы, и, кажется, каких-то моллюсков. Юноша вертел головой, наблюдая за разнообразием портовой жизни. Его сердце учащенно забилось, оказавшись снова в лоне цивилизации. Пусть эта цивилизация очень сильно отличается от той, в которой он вырос, но всё же его радости не было предела!
Тем временем, по пристани, к швартующейся «Гароне», приближалась группа людей, перед которыми все почтительно расступались. Да и увидев эту странную процессию из нескольких человек, все прекращали свои занятия. Оглохший от портовых звуков и шумов, Саша смотрел, как, ловко перемахнув через борт их корабля, на мостки пристани приземлилась раскрасневшаяся Аная. Её по кошачьи гибкое девичье тело молниеносно метнулось в сторону широкоплечего кряжистого седоволосого мужчины идущего во главе группы воинов. Ещё мгновение и девушка, как маленький ребёнок повисла на широкой груди этого похожего на обломок скалы человека. Было видно, как вздрагивают плечи Анаи от рыданий, как седовласый мужчина нежно обнял девушку, и как он целует её голову и что-то шепчет ей на ухо.
Догадаться, кто был этот мужчина, не представляло сложности. Перед Сашиными глазами предстал отец Анаи, конунг лоримов Икер Седовлас. Немая сцена нежной встречи отца и дочери длилась недолго. Над портом пронесся оглушительный рёв сотен глоток. Радостно кричали все: и плачущие женщины, и махающие руками рыбаки, вездесущая ребятня и потрясающие своим оружием воины. Седовлас, расправив свои могучие плечи, отпустив свою дочь, обернувшись к толпе из своих подданных, глубоко поклонился на четыре стороны, прижав свой огромный правый кулак к сердцу. Толпа завыла и заревела ещё громче!
Когда шум поутих, конунг, обняв за плечи Анаю, пошел прочь с пристани, а по толпе пронеслись его слова, что все без исключения приглашены на праздник в честь благополучного возвращения его дочери!
Порт, казалось, снова пришел в движение, которое было нарушено радостным событием. Только люди как-то стали постепенно исчезать, было заметно, как все стараются быстрее закончить дела, начатые ещё в начале дня. С лиц не сходили улыбки, предвкушая вечерний праздник.
На «Гароне» тоже торопились поскорей закончить все дела, и только на некоторых лицах Саня замечал кислые выражения. На его вопрос Атли объяснил, что это те, которым выпал жребий идти в дозор.
Тем временем у того места, где пришвартовался барркан, появились три фигуры, одетые то ли в плащи, то ли в накидки льняного цвета, подвязанные на поясе простыми веревками. На лбах у мужчин были завязаны узкие кожаные повязки-верёвки, чтобы их длинные до плеч волосы не падали на лицо. Два парня помоложе стояли за спиной у своего спутника, который был заметно старше их. Какое-то странное чувство не покидало Сашу, находившегося все ещё на борту корабля. Складывалось такое впечатление, что от этих людей веяло чем-то необычным, непонятным, но в то же самое время очень знакомым. Особенно от самого старшего из них. Казалось, мужчина тоже почувствовал что-то, потому что его взгляд мельком пробежал по кораблю и безошибочно остановился на принце. Они немного померялись заинтересованными взглядами, и мужчина, потеряв интерес, обернулся к собравшимся возле них женщинам.
Он приветливо о чем-то заговорил с Наримой, которая, обменявшись несколькими словами с ним, быстро засобиралась, раздавая какие-то поручения своим подопечным. По сути, все женщины были уже собраны. Да и что там им было собирать? Саша, поняв, что их куда-то хотят увести, легко перемахнул через борт корабля и оказался рядом с женщинами. Пришло время прощаться. Все женщины по очереди подходили к нему и глубоко кланялись, говоря разные, но искренние слова благодарности. Когда подошла Лора с Юлей на руках, юноша почувствовал, как к его горлу подступил комок. Вроде бы никто никуда не уезжал навсегда, но в то же самое время с сегодняшнего дня их маленький «отряд» навсегда переставал существовать. На душе было как-то грустно. Ведь столько пережито вместе. Саша искренне привязался к этим людям в пути, и теперь он оставался совсем один и, по существу, даже не знал, куда ему идти дальше. Унай и ребята ушли ещё раньше к своим родственникам, оставшимся в живых. Даже пресловутый конвой исчез, предоставив молодого человека самому себе…
Попрощавшись со своими спутницами, юноша напоследок ещё раз заработал заинтересованный взгляд незнакомого мужчины в льняном одеянии. Спустя час, в порту, кроме бьющихся волн о борта кораблей и лодок, да жалобных и сварливых покрикиваний чаек, не было слышно ничего. Только что здесь кипела работа и жизнь, и вот уже пристань и променад опустели. Кроме дюжины дозорных, прогуливающихся по порту, да сидящих в небольших, с первого раза незаметных, смотровых башенках лучников Саша не видел никого. Никто с ним не разговаривал, казалось даже, что его никто не замечает.
Принявшись собирать свои пожитки, он не заметил, как к нему подошел незнакомый парень. В руках у невысокого паренька был Санин шеттир, лук и колчан со стрелами. Тот молча протянул ему оружие и произнёс:
-Конунг просит тебя присутствовать на его празднике, а ещё он сказал отвести тебя в лагерь стрелков. Там тебе выделят место, ночлег и пропитание. Если ты, конечно, хочешь, – криво улыбнулся парень.
Ничего не ответив на издёвку в голосе посланца конунга, принц молча подхватил свою торбу, куда он свернул свою куртку из волчьей шерсти и чешую. Так как стало заметно теплее, последние дни Саша ходил в одном поддоспешнике, штанах и накинутой через голову глухой безрукавке из шкуры хррага, пошитой ему женщинами. Шлем и поножи он держал в небольшом рюкзачке, по его чертежам пошитом Наримой. Итого из доспеха на нём оставались его наручи, да обитые стальными пластинами ботинки. «Вроде бы месяца не прошло, а уже шмотками оброс – думал обвешанный сумками принц». Сердце грело другое. Шеттир был с ним. Он приветливо хлопал по спине своего хозяина с каждым шагом. Закрепить как следует ножны на спине, юноше провожатый так и не позволил. Он двигался налегке, и казалось, издевался, намеренно идя быстрым шагом. Саша половину пути неуклюже тащился следом стараясь не потерять из виду его спину. Из-за этой быстрой ходьбы юноша толком так и не рассмотрел город. Правда, шли они вдоль высокой стены, можно сказать, по окраине, и в сам город не заходили. Каменные пятнадцатиметровые стены были выложены из глыб, камень которых был смутно знакомым. Это мощное сооружение своим грозным видом заставляло биться сердце учащенней. «Как полудикие звери, которыми являются тарки, могут взять эти стены?– спрашивал сам у себя Саша. – Как, имея из оружия только дубины, да и то всего лишь у каждого десятого, они надеются взять этот монолит? А ведь Мирольм и Ульм пали. Не думаю, что эти города были менее укреплены. Безликий… Какие цели преследует он? Зачем ему всё это? Только из-за меня? Вряд ли… Тогда, что?»
