Василий Сахаров - Последыш Древних
Короче говоря, на общем фоне, когда в поселении собралось свыше пятнадцати тысяч человек, наша троица ничем не выделялась. Про паспорта здесь слыхом не слыхивали и первое, что мы сделали, разместились на постоялом дворе и еще раз обговорили свои дальнейшие действия. А какие они? Самые очевидные. Нам нужны лошади и повозки, обувь и теплые вещи, полотно и брезент, гвозди и оружие, припасы и горное снаряжение, вино и соль. Список выходил очень длинный. А помимо этого требовались старые имперские карты Рунгии и люди, хотя бы пять–шесть человек, которые помогут сержанту отстроить жилье. Раз уж собрались всерьез осесть на севере, то надо подходить к делу ответственно. И после недолгого совета, оставив на постоялом дворе Вольгаста, мы с Юссиром разошлись по Каргарду, собирать информацию о ценах и караванах, которые пойдут в Рунгию.
Люди, лица, встречи, расспросы, товары и цены. Гортанные фразы иноземцев, исковерканный морейский язык простолюдинов, выкрики зазывал, шепот предлагающих свои услуги потрепанных жизнью сиплых женщин, бурканье гномов и плавная речь эльфов. Переполненные трактиры, где рекой лились спиртные напитки. Драки оборванцев, сцепившихся в смертельной схватке ради куска хлеба. Наказание вора, пойманного на горячем и без всякого суда, под одобрительный гул толпы, повешенного на грязной площади. Ближе к вечеру все это до отказа заполнило мою голову, и я вернулся на постоялый двор.
Юссир, которого я пару раз мельком видел на огромном рынке и на бирже труда, еще не пришел. А Вольгаст захотел отлучиться, сказал, что рядом с поселением крутится парочка диких оборотней, и исчез. Так что я остался один и, расположившись в общем зале, одним глазом наблюдал за входом в нашу комнатушку, где хранились деньги, а другим за толпой, которая слушала травившего бородатые анекдоты весельчака. Ну, а попутно ужинал, пил слабое пиво, размышлял и ждал сержанта.
— Сейчас, добрые люди, — распинался весельчак, рыжий крепыш в рваном халате на голое смуглое тело, — я расскажу вам, какая в моем родном городе стража.
Толпа, в основном простые люди, не богатые, но и не голь перекатная, попивая мутный эль, обступила его и притихла. А рассказчик, умело изображая персонажей, начал:
«Прибегает к стражникам человек, стучит в караулку и кричит:
— Помогите! Помогите!
Дверь открывается и унтер–офицер спрашивает:
— Тебе чего, доходяга?
— Там мясник жену убивает, гоняется за ней с топором.
— А нам- то что?
— Он еще грозится дом поджечь.
— А нам‑то что?
— Он еще соседей убить хочет.
— А нам‑то что?»
Весельчак изобразил сержанта, вальяжного и толстого, и жалобщика, стеснительного, но с хитрецой, и завершил анекдот:
» — А еще сосед кричал, будто все стражники толстые овцелюбы.
— Что!? — вскричал сержант и обернулся в караулку: — Робяты, коронное преступление совершается! Стражу оскорбляют! Все за мной!»
История была старая, но неискушенным северянам она понравилась. После чего кто‑то кинул в дырявую шляпу балагура пару медных монеток, и рассказчик продолжил развлекать людей:
«Идут по улице два ленивых стражника. Видят, труп лежит, а у него во лбу арбалетная стрела.
— Какое странное самоубийство, — говорит один.
— И не говори, — вторит ему другой, — нет бы, как все нормальные люди, повеситься, а он из арбалета самоубился».
Снова смех и следующий анекдот:
«Мальчик спрашивает у папы:
— А почему у всех стражников на рукавах металлические пуговицы?
— Чтобы они не вытирали об мундир сопли.
— А почему пуговицы блестят?
— Так они все равно вытирают».
Толпа зашлась от хохота, да и я посмеялся, а потом перестал, так как заметил, что волосы у весельчака ненастоящие. Он носил парик, хороший, надо отметить, но если слушатели на это внимания не обратили, то я напротив, и у меня возник резонный вопрос — кто этот балагур? Беглец, вроде меня? Возможно. Агент какой‑то спецслужбы? Тоже может быть. И если так, то надо смотреть за ним в оба глаза и держать меч под рукой. Заклятья Древних применять нельзя, засекут, но я и с клинком кое‑что умею.
Впрочем, вскоре я про весельчака забыл. Он, конечно, продолжал выступление, но вернулся Юссир, и мне стало не до него.
— Рассказывай, — я кивнул сержанту.
— Сейчас, — он сделал пару глотков пива, смочил горло и начал доклад: — Значит, так, господин Оттар, я весь город оббежал и все уладил. Люди есть, повозки и товары по сходной цене, немного ниже, чем в Каргарде.
— За поселение выезжал?
— Да. Там тоже людей много, большим табором стоят. Послезавтра на север уходит большой караван и старшина в нем правильный, можно с ними пойти. Там же крепкие повозки продаются, всего по пятнадцать альго, тягловые лошадки по десять и верховые полукровки по двадцать. Кое‑что здесь заметно дешевле, чем у нас на родине.
— А людей где брать, на бирже?
— Ага. Там нищих и обездоленных полно, и я помощников себе уже присмотрел. Три семьи, крепкие мужики с бабами, но без детей. Работяги из вольных, пришли из Несковии. Плата малая — с меня пропитание, одежа, немного скарба на обзаведение, да защита. Для начала. А на следующий год новый сговор.
— Хорошо. Завтра все, что нам нужно, купим, с людьми пообщаемся и в путь. Это все?
— Нет, — сержант мотнул головой. — На севере, говорят, с женщинами трудно. Поэтому, думаю, нам тоже кого‑то надо взять. Откровенными шлюхами я брезгую и, если вы не против, надо бы рабский рынок посетить.
— А почему я должен возражать? Я пока обойдусь, а ты бери. Дело‑то житейское.
— Ну, мало ли, — Юссир пожал плечами. — Вы же дворянин, а в Морее рабов нет.
— Морея там, — я неопределенно махнул рукой, — а мы здесь и живем по законам другого общества, более злого, опасного и менее терпимого. Тут законы расплывчаты, человек человеку враг, и кто сильнее, тот и прав.
— Да, господин Оттар, вы правы.
Тем временем наступила ночь. Балагур, который собрал немного денег, исчез. Юркий тип, вроде бы только что рядом крутился, а потом пропал. Постояльцы стали расходиться, и мы тоже отправились на покой…
С утра, чуть свет, подъем. Как раз вернулся Вольгаст, который доложил, что отныне под его командованием есть пара оборотней, и мы с Юссиром отправились за покупками.
Как это ни странно, но все прошло просто отлично и без приключений. Мы закупили все, что нам необходимо, и даже смогли достать подробную карту имперской провинции Рунгия. После чего договорились с переселенцами и старшиной каравана мастером Серпаком, а сержант приобрел себе женщину, двадцатилетнюю симпатичную деваху из Рубайята, купеческую дочь, которая спасаясь от «ужасных» морейцев, покинула родину и оказалась в кандалах. Везучая. Ведь Юссир мужик неплохой, хозяйственный и, в общем‑то, спокойный, поэтому они, наверное, поладят.
