Ник Перумов - Терн
– Попрошу вас! – оскорбился по-прежнему обездвиженный Кройон. – Я вам не «чудище»! Я художник, поэт, я…
– Феан, – одним словом запечатал его гном Брабер. – Помолчи, демон. Я ж с тобой разговариваю не просто так, иначе бы просто зарубил уже. Так вот, шёл за вами я долго, всё понять силился, что у вас к чему. А началось-то с того, что почуяла моя игрушка добычу, – он приподнял висевший на цепочке слабо светящийся предмет, напоминавший крошечные песочные часы. Стайни пригляделась – в верхней чаше песок был чёрен, с изредка проскакивавшими золотыми искрами, в нижней же – золотист, и проскакивали изредка уже чёрные вспышки.
Гном направил донышко с золотым песком на демона, и песчинки тотчас выстроились в подобие чёрно-жёлтой стрелки.
– Демон! – торжественно объявил Брабер. – Самый демонючий демон.
– Демонючий?! – возмутился Кройон.
– И что с того? – сквозь зубы процедила Стайни. – Мало ли что на кого указывает!
– Не «мало ли что», а мой находитель, – Брабер с важным видом спрятал песочные часы обратно в кармашек. – А он не ошибается.
– И где ж ты добыл такой?
– Где добыл, там уже нет, – гном деловито одернул жилет. – Я, собственно, к чему всё это? Когда только зашевелились мои часики, решил, мол, что удача мне привалила. Потому как хороший демон вырисовывался, упитанный, я бы даже сказал – толстый.
– Толстый! – возопил Кройон, оскорблённый до глубины души.
– Я встал на след. Понял, что тут оно всё не просто так. Не станет дхусс, чистая душа, якшаться с простыми демонами. Запахло тайной, а мне, – Брабер приосанился, – без тайны жизнь не мила. Были сборы недолги, куда короче выпавшей дороги. Хотел нагнать, потолковать ещё в Феане, да не вышло. А потом случился Феан… – гном покрутил головой.
– А что Феан? – невозмутимо спросила Стайни.
– Что Феан? Что Феан?! Схватились с рыцарскими орденами, с чашниками, да и спрашивают невинным голоском, «что Феан»?!
– С кем бы мы ни схватывались, почтенный Брабер, это наше дело. А не твоё. Мы тебя, почтенный, к нашему костру не звали.
– Твоя правда, Гончая, не звали. Да и какая Гончая бы позвала, даже и бывшая? Недаром ведь говорят, что бывших Гончих не бывает, – осклабился гном.
– А раз не звали, то что пришёл?
– А пришёл, вежливая ты наша, что тайна ваша после Феана кровью запахла, и притом большой. Не просто так дхусс демона за собой таскал, небось домой хотел вернуть? Иначе зачем бы вам храм Феникса… – гном обнаружил изрядные познания в эпохе Семи Зверей. – А теперь вмешались ордена. Скажу честно, я чашников с солнечными, распечать их в три кости и три глотки, люблю не больше вашего. Особенно последних.
– А их-то за что? – хитро прищурилась Гончая. – Чай, не чашники, у которых скоро задница треснет – на таком количестве магического добра пытаются усидеть!
– Их за что? Покупали они у меня мою добычу пару раз. Да, да, не горжусь этим, Гончая, не горжусь. Стыжусь. Каюсь и казнюсь. Говорю в открытую, себя карая. Польстился на деньги и не только… Так вот, покупали они у меня добычу, значит, солнечные-то, распечать их в три кости, и видел я, что они с этой добычей сделали…
– И что же? – не утерпел и Кройон.
– Тебе, демоняка, лучше не знать, крепче спать станешь. В общем, выпускали их на арену…
– Как гладиаторов, что ли?
– Гладиаторов? О нет. Выпускали их против самых что ни есть обыкновенных… то есть это я думал, что обыкновенных… людей. На арене. Демоны их, само собой, жрали с потрохами.
– Забавы ради? – холодно спросила Гончая, в то время как мэтр Кройон горестно стенал и плакал о всеобщем падении нравов и на данном бытийном плане.
– Не знаю, – развёл руками гном. – Может, и забавы ради… хотя какая ж то забава, если у противника нет шансов? Что за интерес? И зачем тогда демоны? В общем, жрала моя добыча им подброшенное мясо, но и сама долго не жила – приканчивали. И просили доставить ещё. Один раз я согласился. Да, да, не перестаю сожалеть! – почти заорал гном, густо краснея.
– О чём тут сожалеть? Это не твоя вина, почтенный Брабер. Тебе предложили выгодную сделку. Ты её принял.
– Второй раз нельзя было, – повесил голову гном. – Потому как они выпустили демона на целую орду ребятишек, всякой твари по паре, и люди, и сидхи, и гномы, и даже дхуссы с троллями имелись. Ну, демон их всех и… – Брабер отвернулся.
– Откуда ж ты знаешь, почтенный? – Голос Гончей не дрогнул. – У тебя купили добычу, превосходно. Зачем же Солнцу давать тебе узнать, как они её используют?
– Они и не давали, – криво ухмыльнулся охотник за демонами. – Я сам… подсмотрел.
– Как же?
– Были средства, – сухо отрезал Брабер. – Уж можешь мне поверить.
– Ладно, поверю. Ну, и что дальше?
– А то. След чашников я почуял в Феане, но не только. Вам в диковинку будет услыхать, что после вас там Солнце похозяйничало? Что-то чашников задержало, не сразу они в путь пустились, вот наши светло-лучистые и успели изготовиться. Потому что здесь, – гном махнул рукой себе за спину, – здесь, где разбили чашниковый караван, всё прямо-таки пропахло именно орденом Солнца. Хотя они и пытались это скрыть, война с орденом Чаши им никак не нужна. Но, видать, слишком важной оказалась у чашников добыча. Никак Терновник не мог им её оставить, никакой ценой.
– Погоди, почтенный, – осторожно начал демон. – Ты хочешь сказать, что многоучёного Терна захватили сперва рыцари ордена Чаши, а затем отбили терновники?
– Дык, а я о чём толкую.
– И они же засаду послали, чтобы нас, недостойных, тоже к рукам прибрать? Но зачем?
– Экий ты, демонюка, недогадливый! Начни они дхусса пытать, распечать их в три кости, скажет он им чего? А если тебя, многогрешного, или Гончую на дыбу у дхусса на глазах вздёрнут? То-то же…
Потому и нагнал вас, потому и стал разговоры разводить – если тот дхусс, кого я встретил в Семме, так терновникам нужен, – они ни за что его получить не должны, распечать их в три кости, три глотки и три желудка!
Стайни глядела на разгорячившегося гнома с недоверчивым прищуром.
– А чем же ты, кроме охоты на демонов, промышляешь, гость дорогой? Я в Гончих ходила, знаю – толпы сородичей мэтра Кройона по нашим полям не бегают. Не зайдешь в первую попавшуюся деревню, не выкликнешь – а вот кому тут демона прикончить, кому башку рогатую по сходной цене доставить?
Гном набычился и засопел.
– Мою зепь проверять – недоброугодное дело, Гончая. Или никак некрополисовских привычек не бросить?
– До твоего кошелька мне дела нет. А вот до того, кто и зачем нам в спутники набивается, больше того – с нами вместе на мечи лезть хочет – мне, извини, гость достопочтенный, дело есть, и большое, – отрезала Стайни.
