Исаев Карнов - Страх святых
– Здравствуй, рад видеть тебя уцелевшим, – пожал руку Анрису, кривоносый приятель.
– Один бог знает, как мне это удалось! – устало прокряхтел усач. – Из наших, кого ещё видел?
– Видел Осагона, правда, ему в бою едва шею не своротили, но всё равно живой.
Ещё пару ребят видел, кроме Белиана, да порезанного, – ответил Леу.
– Я тоже их не встречал. Если к вечеру не объявились, значит того… Пожитки их надо поделить, чтобы не пропадали зря, – сказал брюнет, разводя костёр для жарки говядины.
– Поделим, только поедим, а то жрать хочется, хоть убейся. Вот, так кажется, целую кобылу сейчас бы и съел! – сообщил Леу отправляясь за мясом.
Вскоре под огнём зашипела большая телячья туша, её время от времени поворачивали на вертеле два человека. Ещё пятеро кружком усевшись у костра пили вино.
Смеяться и шутить никому не хотелось, все старались забыть чудовищную бойню пронёсшую сутки назад.
– А я знал, что победа будет за нами, – проговорил один из круга.
– Конечно, а как же иначе? У нас вера истинная, а у проклятых нечестивцев нет.
Потому не помог им Господь, – заметил его сосед.
Все многозначительно закивали головами в знак согласия, потом уставились на проковылявшего мимо в стельку пьяного монаха. Толстяк шатался, с трудом удерживаясь на ногах, а затем из него вылетела громкая протяжная отрыжка.
– А не грех ли святым братьям так напиваться? – удивлёно поинтересовался чудом уцелевший Осагон.
– Не знай, – пробормотал кривоносый пехотинец, увидевший как горе-монах всё-таки свалился на землю.
– Чего заладили, грех не грех? Если уж священники это делают, то значит ничего зазорного да грешного в том нет! – проворчал Анрис, раздавая отрезанные горячие пахнущие дымком куски телятины в миски товарищам.
– Проклятье! Дьявольские козни!!! – послышалась гневная речь пьяного толстяка пытающегося подняться.
– Славно. Теперь настало время для более важных дел, – произнёс усач, когда телячья туша была практически съедена, обтерев жирные пальцы об себя.
– Чего ещё? – не понял его сосед.
– Как чего. Говорил же тебе Белиана со шрамощёким нету! Прибрал их Господь. Надо их барахло поделить, по-быстрому, – ответил Анрис.
– Эх твоя правда дружище, ну пошли, – согласился Леу и семеро светоносцев отправились под шатёр. Там они вскрыли пару нехитрых сундуков с небогатым скарбом умерших, принявшись разбирать бесхозные вещи. Добыча была не велика, особенно из поклажи Арамона, несколько тряпок, походная миска, ложка пара башмаков. Единственное что представляло ценность в том кладе это круглый в форме солнца золотой символ. За ним-то и потянулся сразу Анрис, однако его тут же одёрнул горбоносый здоровяк сослуживец.
– Ты чего? – не понял брюнет.
– Грабли убери, я первый его заметил, он мой, – заявил тот.
– Пока ты свои зенки развязывал, я уже сто раз его обсмотрел. Потому это моё! – проворчал усатый.
– А этого ты не хочешь? – воскликнул обозлённый тип по имени Броже, показав неприличный жест, а затем двое спорщиков тут же выхватил мечи. Они схлестнулись, осыпая друг друга сильными ударами. Анрис наступал, горбоносый громила отбивался, затем резко сделал выпад на противника, усач еле увернулся, упав на стоявшую лавку. Следом за ним в неё вонзилось лезвие меча Броже, оставив огромную зазубрину. Брюнет пнул лавку так, что та едва не сшибла его противника, ударив по ногам. Анрис бросился на Броже, тот на него.
– Чем это вы тут занимаетесь? – вдруг прозвучал неизвестный голос и спорщики замерли от неожиданности, уставившись на незнакомого молодого человека за плечо которого держался тот, кого они меньше всего ожидали увидеть. – Этот парень здесь живёт, я не ошибся? – спросил удивительно красивый парень лет двадцати пяти, в голубых глазах которого плескалась радость. Все не сразу смогли ответить, глядя на еле живого израненного Арамона.
– Где ты его откопал, приятель? – выдавил пораженный Леу.
– За городской стеной, в куче мёртвых валялся. Хорошо хоть рука у него дрогнула, а я мимо проходил, заметил, – отозвался голубоглазый красавец. – Вытащил его из трупов. Смотрю накидка на нём нашего лагеря. Так я сразу сюда, встретил пару оруженосцев здешних, они мне и показали что, мол, тут этот бедолага жил.
– Помилуй Господи, а мы уж думали, помер он, – пробормотал один из наблюдавших воинов.
– Так куда его положить? – спросил незнакомец.
– Сюда, вот его койка, – указал Анрис, убрав меч, парень бережно перенёс больного на кровать, тот не издал ни звука.
– Кажись, он долго не протянет, – высказался кривоносый пехотинец, взглянув на зияющую рану на груди.
– Точно. К утру околеет, – поддакнул ему Броже.
– Правда ваша, достойные люди, только позвольте уж мне поухаживать за ним, пока не помрёт, позаботиться перед смертью, – попросил светоносец похожий ликом на херувима.
– Это, пожалуйста, мы-то с ним возиться точно не будем! – усмехнулся Анрис. – Тем более место есть, одного у нас не хватает и он не появится тут, если конечно ещё один умник вроде тебя не притащит его к нам.
– Храни вас Господь. Спасибо вам люди добрые, – улыбнулся весело красавец, усевшись на лавку рядом с койкой еле дышавшего мужчины.
Этим летом солнце палило так сильно, что люди изнывали от жары, воздух был горячим и сухой ветер делал только хуже, раздувая его по старому городу. У старой глиняной лачуги лежал тяжело больной человек, всеми гонимый, всеми презираемый. Стоило ему встать на ноги и пойти, то все встречные прохожие в страхе разбегались, а некоторые хватали палки и осыпая несчастного безбожной руганью подолгу били. Раньше была совсем иная жизнь, любящая жена, дети, всё изменилось и рухнуло как карточный домик когда у него появилась проказа. Забота, а также любовь семьи улетучились в одно мгновенье, беднягу выгнали из дома. И он подобно бродячей собаке отправился скитаться куда глаза глядят, спал где придётся, ел что придётся. У бездомного пса и бездомного человека судьба не слишком разная. Ничто не могло спасти прокажённого, зная об этом, он ничего не ожидал для себя от жизни, не веря ни в какое чудо. Но вдруг глаза его увидели того о ком так много говорит весь народ, не веря своему счастью, больной выскочил с места и как мог быстрым шагом поспешил на встречу к путешествующему Исаа. А когда поравнялся с ним, то упал на изъеденные проказой колени и со слезами стал умолять:
– Помоги мне Господи, спаси меня! Пожалуйста, очисти меня, если хочешь…
Исаа протянул руку, коснулся его и сказал:
– Хочу очистить! – на глазах у любопытных зевак страшные язвы на измученном человеке стали зарубцовываться, вскоре от них не осталось и следа. Исцелённый же начал целовать ноги спасителя всё повторяя:
