Оксана Усенко - Мир синих глубин
Ольга плыла вперед, не выбирая путь, не раздумывая о направлении, повинуясь все громче и громче звучащему в душе странному зову. Наверное, так птицы чувствуют полюса земли и время перелета — необъяснимо, на уровне инстинктов, но ведь чувствуют же! И она плыла, ориентируясь только по этому внутреннему чувству, а не как раньше — по солнцу, сторонам света и звездам. Как-то незаметно, сама собой исчезла потребность всплывать на поверхность, пытаться посмотреть на мир над водой. Он стал для нее далеким, как звездное небо в прошлом — прекрасное, но невероятно далекое и …чужое. Чем дальше она продвигалась в этот синий мир, тем меньше чувствовала себя человеком, тем меньше вспоминала свою любовь к солнцу и потребность в общении с людьми. Она изменилась.
Подводный мир расстилался перед ней как скатерть самобранка, одновременно и указывая путь, и предоставляя возможность перекусить. Океан, словно специально, предоставлял ей, как удобные выступы на скалах, покрытые мягкими водорослями, для сна, так и мелкие съедобные дары, большей частью мелкую живность, по пути в таком количестве, что ее даже ловить толком не приходилось, а скорей выбирать, как на изобильной полке в магазине. Ни одного большого хищника, ни одного мрачного судна по пути, ни одного мелко-ядовитого жителя океана, норовящего улучшить образованность Ольги эмпирическим путем. Не путешествие, а сплошное удовольствие.
В один из дней, пообедав парочкой моллюсков в прикуску с новенькой, но необычайно вкусной красноватой водорослью, увлеченно лавируя между водорослями и небольшими уступами в погоне за косяком сверкающей рыбы, Ольга, заметила, что впереди проступили темные очертания высоких подводных скал. Заинтересовавшись, она проплыла вперед и перед ней, как-то неожиданно, открылись огромные, уходящие далеко вверх, мрачные скалы. По центру чернела, словно врата в иной, и на вид — не очень доброжелательный мир, расщелина.
Ольга остановилась, почувствовав странное легкое головокружение, словно от выпитого бокала крепкого вина. Странно и знакомо…
Проплыв к расщелине она с интересом ее рассматривала. Узкая, темная, мрачная, но при этом, словно мерцающая странным светом на границе зрения… Любопытно… Расщелина манила… Хотя выглядела очень подозрительно-негостеприимно… Однако, Ольга уже научилась доверять своим инстинктам, и раз что-то почувствовала, значит — что-то есть. Темная, похоже гранитная или базальтовая, поросшая водорослями скала, на первый вид была абсолютно обычной. Скальная порода, водоросли, ракушки, актинии… Однако присмотревшись, Ольга уловила некую странность. Скала была с двух сторон от ущелья слишком уж симметрична, и не только скала, но и водоросли и актинии росли симметрично. А это уже странно… Словно ухоженная вертикальная клумба…
Внезапно, словно две тени, из камней под водорослями выплыли две огромные мурены и с недовольным шипением поплыли прямо на нее. Ольга непроизвольно отшатнулась
— Мерзкие пасти… — иных эмоций у нее эти создания не вызывали. Очень уж неприглядными были как их повадки, так и морды.
Но мурены, так же резко, как выплыли, остановились, словно к чему-то прислушиваясь, и просто зависли прямо перед Ольгой, жутковато шевеля своими длинными телами и скаля, выданные им щедрой рукой природы, зубы. Природа конечно умна, но в данном случае могла и пожадничать.
— Прямо как цепные собаки… После команды «нельзя!», — Ольга осторожно приблизилась — мурены, словно ощетинились, грозно открывали и закрывали рты, извивались, но не нападали и не отступали. Она отплыла немного вбок — мурены подозрительно повернули за ней головы, но с места не сдвинулись. Странно, и правда, словно что-то охраняют… Ольга, немного струхнув, все же поплыла прямо на них, ее тянуло вперед, и что-то ей подсказывало, что «милые зверушки» не нападут. Проверять конечно не очень хотелось, но не поворачивать же обратно. Пришлось рискнуть — при ее приближении мурены все так же просто висели, строили страшные рожи, извивались, но не делали даже попытки напасть, а словно внимательно смотрели за ней, проверяя как собаки — кинется бежать или нет.
— Добро пожаловать в страну Азраи! — прозвучал неожиданно у нее в голове властный женский голос, от которого Ольга вздрогнула, а мурены моментально скрылись в щелях скал. У нее возникло такое же желание, но подходящей небольшой расщелины поблизости не оказалось, а к муренам она при всем испуге, не спешила. Пришлось смотреть, кто это такой грозный появился у нее на пути.
— И… Вам добрый день — Перед ней в расщелине скал, словно из ниоткуда появилась Азраи. Язык не поворачивался ее назвать русалкой. Для Ольги с детства название русалка ассоциировалось с юностью, беззащитностью, беспечностью и легкой грустью — спасибо сказке Андерсена. А здесь были — сила, властность, красота и какая-то суровость. Перед ней была высокая красивая азраи с темным хвостом и длинными рыжими, словно светящимися изнутри волосами, с изумительными, но при этом строгими украшениями из какого-то металла на хвосте, груди и предплечьях. На голове у нее было нечто среднее между ажурной короной и шлемом, в руках странный, то ли меч, то ли посох со светящимся белым светом камнем. Это даже скорей напоминало удлиненный меч-топор с длинной ручкой. Камень же был вставлен в само режущее полотно оружия. То, что это именно оружие, было понятно сразу. То, как женщина держала его, уже много говорило. Но применять его пока, на радость Ольги, она похоже не собиралась.
— С чем прибыло к нам дите азраи?
— Почему дите? — удивилась Ольга, отвлекшись от созерцания странного меча-топора..
— Потому, что только дети могут натворить столько глупостей и так беспечно попадаться на глаза людям, да и то не все, — женщина внимательно смотрела в глаза Ольге, и та почувствовала, что для нее лучше выдержать этот взгляд.
— Да уж, что-то не помню я упоминания в сказках о беспечных детях-русалках… Наверное, я даже хуже… — покаянно подумала Ольга, чем вызвала легкую улыбку у женщины.
— Ты права, и я рада, что ты осознаешь свои ошибки. Меня зовут Аделея, я страж границы. А тебя как зовут, дитя?
— Ольга, — вздохнула девушка. Похоже она для этой грозной дамы в любом случае дитя…
— Конечно, — ответила на ее мысли Аделея. — Один только твой возраст дает право тебя так называть, а есть еще много чего другого.
— И сколько ж вам лет? — безнадежно спросила Ольга, вспомнив расплывчатое упоминание о возрасте Тамаза.
— Мне 1154 года, — улыбнулась Аделея.
— Мда, хорошо вы однако сохранились, для такой бабушки — подумала Ольга и от досады прикусила язык. Язык, конечно, был не виноват, но привычка дала о себе знать.
