The Killers - Полная тьма
На первый взгляд - обычная зеркальная поверхность, в которой отражается не самая опрятная комната, но там, где находилась дверь, Гарри впервые увидел два черных пятнышка. Они были едва заметны, и Гарри провел рукавом по зеркалу, желая смахнуть грязь, но пятна никуда не исчезли. Они словно стояли на пороге той, другой комнаты, что была в зазеркалье. На следующий день Гарри специально пригляделся получше. Два небольших темных пятна, несформировавшиеся до конкретных очертаний, но почему-то веяло от них чем-то плотным и настоящим. Гарри никому бы не признался, но с каждым разом, как он смотрелся в зеркало, пятнышки были все отчетливее и ярче. И самое главное - они увеличивались в размерах. Но почему-то Гарри это не пугало, как будто то, что он видел, было естественным и правильным, и не было страха или тревоги, а только предвкушение, которое он не мог объяснить себе, и возбужденная дрожь, как когда разворачиваешь долгожданный подарок.
Через неделю в пятнах можно распознать очертания людей, а еще через три дня - очертания вполне конкретных мужчин - Сириуса Блэка и Ремуса Люпина. И теперь Гарри отчетливо видит, что Сириус, самый близкий человек на этом свете, и старина Ремус действительно стоят на пороге комнаты и смотрят на него, на Гарри. Правда, увидеть их почему-то можно только в зазеркалье. Но Гарри быстро находит выход из положения - он просто берет стул и просиживает дни напролет, впиваясь взглядом в зеркало…
Вскоре Гарри понимает, что Сириус и Ремус двигаются: они медленно, страшно медленно, но все-таки приближаются. Они стоят уже не на пороге, а на середине комнаты, и Гарри хочется кричать от восторга, когда спустя две недели они приближаются практически вплотную к зеркальной поверхности.
Они худы и бледны, и выглядят изможденными, словно проделали долгий, изнуряющий путь. Их волосы отрасли сильнее, чем помнил Гарри, а в глазах печаль, они не улыбаются, просто смотрят, словно чего-то ждут, и Гарри терзается, потому что не знает, что они от него хотят. Он знает, что они, наверное, тоже рады встрече, но они не пытаются заговорить с ним, просто стоят и смотрят, и не отводят взгляд. И они совсем не такие, как тогда, в Запретном лесу, и Гарри думает, что с тех пор Сириусу и Ремусу, видимо, пришлось испытать немало лишений.
Гарри пытается разговаривать с ними, и проходит еще много времени, прежде чем он осознает, что они его слышат, и еще больше времени, прежде, чем он начинает слышать их…
Каждый день Гарри повторяет одно и тоже: «Пожалуйста, оставайтесь. Не уходите, вы мне так нужны!» Но они только грустно качают головами в ответ. Гарри почти не ест и очень мало спит - не хочется тратить драгоценное время. Он очень боится, что Сириус и Ремус исчезнут, пока он будет спать. Как-то он спрашивает их, почему они видны только в зеркале, и ему дают понять, что именно там и есть настоящая жизнь, и с того момента Гарри больше всего на свете желает зажить настоящей жизнью с крестным и Ремусом. Он часто спрашивает у них, можно ли и ему попасть в зазеркалье, и всегда получает отрицательный ответ, пока однажды, серым днем, когда дождь за окном лил стеной уже второй день, они не говорят ему долгожданное: «Да». Он абсолютно счастлив.
Рон, зашедший было проведать друга, который давно отключился от каминной сети и вообще не давал о себе знать последние два месяца, вернулся домой ни с чем, и на вопрос Гермионы сказал: «Я долго стучал, но мне никто не открыл».
От автора: Написано по мотивам рассказа Стивена Кинга «Отражение смерти».
* * *
«Дорога, по которой ты бежишь»
В апреле Гермиона начала бегать по утрам после того, как ссоры с Роном стали обычным делом. Она вставала на сорок минут раньше и бегала в ближайшем парке, пытаясь в это время настроиться на предстоящий день и хорошенько подумать. Именно во время этих пробежек она поняла, что Рон - не тот, кого она хочет видеть рядом с собой. Потом она поняла, что в данное время предпочла бы вообще никого не видеть рядом с собой. В мае она стала бегать не только по утрам, но и устраивала себе дополнительный кросс по субботам, когда бегала в обычную магловскую булочную за два квартала от их дома, где продавали потрясающе вкусный хлеб. А в июне, покупая новые кроссовки, она поняла, что хочет провести грядущий отпуск в одиночестве. И подальше от Рона, который в совместной жизни оказался ужасным занудой и вообще довольно ограниченным парнем. Гермиона не могла найти с ним общий язык в те редкие минуты, что находилась дома, и просто не представляла, как безвылазно проведет месяц с ним бок о бок. Она не выдержит подобного.
Выход нашелся быстро - газета объявлений в первом попавшемся киоске. Недорогой домик в глуши, сдаваемый внаем - то, что нужно. Тихо и спокойно, подальше от Рона, от работы в Министерстве Магии, от Лондона. Можно побыть собой и насладиться природой, и никто не будет указывать тебе, что делать, как Рон в последнее время. Настоящий отдых, пусть всего на месяц. А потом она заберет вещи и съедет от него. Только сейчас не надо ничего говорить ему, чтобы избежать выяснений отношений, а постараться отдохнуть и набраться сил - они еще понадобятся.
На заявление о том, что отпуск она проведет одна, Рон отреагировал вяло и как-то безразлично, только спросил: «Что с тобой?», а когда Гермиона сказала: «Это мое решение. Я так хочу, мне это необходимо», пожал плечами и уткнулся в спортивную колонку «Пророка». Это решило все окончательно.
… Дом, где Гермионе предстояло провести ближайший месяц, стоял вдалеке от дороги, почти в лесу. Первое, что она подумала, переступив порог: «Здесь меня никто не найдет. Я сама себе хозяйка и буду делать, что захочу». А ночью она ворочалась и долго не могла уснуть: тишина деревенского дома не была похожа на тишину городской квартиры, где даже ночью с улицы доносятся звуки, если, конечно, не использовать Заглушающее. Здесь слышно было только, как шумит ветер. Гермиона не была пугливой девушкой, но ей становилось не по себе, когда она видела темные тени на стенах от веток деревьев за окном и слышала, как на кухне капает вода из крана. Это было странно и необычно, совсем не так, как в городе. В первую ночь она отчетливо поняла, что здесь она действительно предоставлена сама себе.
Теперь она бегала не только по утрам, а вообще в любое свободное время, исследуя окрестности и пробегая по нескольку миль в день. Поселок, в котором она сейчас жила, оказался небольшим, но все дома стояли на значительном расстоянии друг от друга. Ей это нравилось - никто из дотошных соседей не увидит, что она использует магию, да и с пустыми разговорами приставать не будут.
Ей нравилось не спеша бежать, разглядывать дома, окруженные аккуратными садами, и представлять, что за люди там живут, чем они занимаются, ведь здесь хорошо отдыхать, а жить все время, наверное, скучно. Вечером, возвращаясь к себе, она чувствовала себя, несмотря на усталость, спокойной и счастливой, одиночество не грызло ее и она мало вспоминала в эти дни о Роне. Так продолжалось до тех пор, пока во время одной из таких пробежек она не решила увеличить нагрузку и добежать до соседнего поселка, который оказался как две капли похож на тот, в котором сейчас жила она сама. Она уже повернула обратно, когда, пробегая мимо одного из домов, стоящего в глубине невероятно запущенного сада, заметила выходившего из ворот человека, который показался ей смутно знакомым. Но тот кинул на нее мимолетный взгляд и повернул в противоположную сторону. Только дома она, наконец, поняла, кого ей напомнил этот человек. Рудольфуса Лестрейнджа.
