Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света
«Я уже овладел им много лет назад... Правда, не могу вспомнить, сколько».
«Я не знал этого. Сейчас твой Дар спит».
«Как и моя память. Придёт время, и он пробудится сам по себе. Придёт время, и моя память как Кевина МакШона сольётся с моими прежними воспоминаниями без риска нарушить целостность личности. А пока Артур Пендрагон должен спать, вспоминая во сне свою жизнь, собирая фрагменты своей памяти в единую картину... И чтобы я преждевременно не проснулся, чтобы не разрушил психику моего „alter ego“, ты должен забыть о нашем разговоре».
«Я обещаю молчать...» — начал было Колин, пытаясь прервать телепатический контакт и освободиться, но чужая воля вцепилась в него мёртвой хваткой.
«Нет, этого мало. Я не могу доверять тебе, Колин Лейнстер. Может, ты и друг Кевина МакШона; однако я, Артур из Дома Света, тебя не знаю. К тому же ты Лейнстер — а это имя не очень популярно в нашей семье. Да и ты сам, зная, кто я на самом деле, можешь пересмотреть своё отношение ко мне... то бишь, к Кевину МакШону. Поэтому я вынужден стереть из твоей памяти этот разговор. Поставь себя на моё место и постарайся понять меня».
«Я понимаю, — ответил Колин, убедившись, что ничего поделать не может. — Должен признать, что ты поступаешь разумно и осмотрительно».
«Я рад, что мы поняли друг друга. Прощай — и до свидания».
«Нет, постой! Если я ничего не вспомню, это будет выглядеть подозрительно. Тогда я непременно повторю сеанс».
«Не беспокойся. Ты будешь убеждён, что прозондировал моё сознание и не обнаружил ничего представляющего опасность при пробуждении Дара».
«Согласен».
«Тогда до встречи, Колин Лейнстер из Авалона».
«Спи спокойно, Артур из Дома Света».
*
...Колин распахнул глаза и несколько секунд блуждал затуманенным взором по каюте корабля, соображая, где он и что происходит. Кевин, который лежал на широкой мягкой койке, беспокойно заворочался во сне. Сидевшая рядом Дейдра погладила его по голове, и он затих, зарывшись лицом в складках её платья.
— Он ещё немного поспит, — сказал Колин, когда взгляд его прояснился. — С ним всё в порядке.
— Что ты узнал о нём? — спросила Дейдра.
Колин устало улыбнулся и со снисходительным видом ответил:
— Как я уже говорил, в мои планы не входило чтение его мыслей, чувств, воспоминаний — ведь он мой друг, и я не хочу возненавидеть его. Я только исследовал его основные реакции на разные раздражители и нашёл их вполне удовлетворительными. У него очень устойчивая психика.
— И ты не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на тайну его происхождения?
— Нет, ничего. — Колин достал из нагрудного кармана сигару и спросил: — Ты останешься здесь?
— А он скоро проснётся?
— Не раньше, чем через полчаса.
Дейдра бережно положила голову Кевина на подушку и встала с койки.
— Тогда выйду подышу свежим воздухом, — сказала она.
— А я — свежим никотином, — с ухмылкой отозвался Колин.
Они вместе покинули каюту и вышли на палубу корабля. Солнце стояло в зените, день был ясный, безоблачный. Свежий попутный ветер, надув паруса, гнал корабль вперёд. Справа по борту проплывали крутые склоны, покрытые зелёным травяным ковром с ржавыми заплатами обнажённой породы, вдоль левого берега тянулись холмистые пастбища.
Дейдра жестом прогнала прочь своих придворных дам, бросившихся было к ней при её появлении, и спросила у Колина:
— Значит, проблем с пробуждением Дара не будет?
— Проблемы, конечно, будут, — ответил Колин, раскурив сигару. — Связанные с его возрастом. Посмотрим ещё, что скажет твой отец, но лично я думаю, что перед пробуждением Кевину следует пройти основательную подготовку — это минимизирует риск нежелательных последствий. Я попрошу Фергюсона, чтобы он занялся его обучением.
— Это хорошо, — сказала Дейдра и вдруг нахмурилась. — Вот только... есть ещё одна опасность...
— Ты о Бешеном бароне? — сразу догадался Колин.
— Да, о нём. И ты знаешь, чего я хочу. Это единственная моя просьба, которую ты отказался выполнить... даром что мог спасти невинные жизни.
Колин поджал губы.
— Нет, Дейдра, — твердо промолвил он, — этих собак ты на меня не повесишь. На самом деле это ты могла спасти невинные жизни, если бы вовремя остановилась. Признай свою вину, ты же всегда была справедлива — и к себе, и к другим людям. У тебя много недостатков, но справедливость — твоя бесспорная добродетель. Так будь справедливой и сейчас.
Дейдра смущённо потупилась:
— Я никогда не отказывалась от своей ответственности. Я никогда не прощу себе этого... Но и у вас с отцом рыльце в пуху. Раз ты заговорил о справедливости, то должен признать, что вы оба использовали Эриксона, чтобы повлиять на меня. И по-прежнему используете — чтобы я снова не загуляла.
Он вздохнул:
— Это уже в прошлом, кузина. За своего Кевина не волнуйся, мы не допустим, чтобы барон причинил ему вред. И не только потому, что он спас тебя. Я вижу, что он не просто твое очередное увлечение. С ним у тебя серьезно, ведь так? И тебе безразлично, что он оказался колдуном. Потому что ты любишь его. По-настоящему... — Колин выбросил сигару за борт. — Ладно. Когда вернёмся в Авалон, я вызову Эриксона на колдовской поединок. Можешь не переживать за своего спящего красавца... А теперь, с твоего разрешения, я пойду к себе. До обеда ещё целый час, так что вполне успею отдохнуть. Твой Кевин крепкий орешек. Было чертовски трудно рыться в его голове...
Когда Дейдра вернулась в каюту, Кевин ещё спал. Несколько минут она стояла, глядя на него, затем присела на край койки и взяла его руку. Кевин пошевелился, раскрыл глаза и сонно улыбнулся ей.
— Дорогая...
— Да, милый, — сказала Дейдра. — Я тоже люблю тебя.
Он поднялся, сел рядом с ней и обнял её за плечи. Некоторое время оба молчали.
— Кевин, — наконец отозвалась Дейдра. — Ты должен пообещать мне одну вещь.
— Какую?
— Что бы ни случилось с тобой в будущем, ты останешься таким же милым и хорошим парнем, как сейчас. Ведь так?
— Я всегда буду самим собой, Дейдра. Это я обещаю твёрдо... А в чём, собственно, дело? И, кстати, где Колин? Он что-то не то обнаружил? Со мной что-то не так?
— С тобой всё нормально. А Колин просто устал и ушёл отдыхать.
— Понятно... И всё же ты выглядишь как-то странно. Чем ты взволнована?
Дейдра высвободилась из объятий Кевина и встала.
— Пока ты спал, я много думала, — ответила она, снимая с крючка на стене каюты его шпагу. — О тебе, о себе, о нас с тобой, о том, что ждёт нас в будущем.
— И что ты надумала?
Дейдра снова присела, положив его шпагу себе на колени, а свою голову — ему на плечо.
