Кэйтлин Кирнан - Беовульф
Снова засмеялся Хродгар, но смех его на этот раз звучал невесело, неискренне.
— Слышишь? Он сказал, что убьет, значит, убьет. Демон Грендель погибнет от руки этого молодого человека.
— Грендель? — спросил Беовульф, не сводя взгляда с королевы.
— Как? Ты не знаешь, что у нашего чудовища есть имя? — удивилась Вальхтеов. — Скальды, певшие о нашем горе и позоре, не назвали его имени?
— Да, — намного тише, чем прежде, сказал Хродгар. — Да, да, его зовут Грендель.
— Я убыо вашего Гренделя, — пообещал Беовульф, глядя в глаза королевы. — Не так уж он и страшен. Я перебил гигантов на Оркнеях[35] целое племя. Я сокрушил черепа могучих морских змеев. Что для меня один тролль? Скоро, государыня, он перестанет беспокоить вас.
Королева открыла рот, чтобы ответить, и Беовульф уже почувствовал вес ее непроизнесенных слов, но Хродгар с напускной бодростью обратился к двору:
— Герой! Море принесло к нам героя! Унферт, разве не говорил я, что с моря следует ждать нам спасения?
Окружающие встретили обращение короля не слишком уверенными приветственными криками, а Унферт и вовсе промолчал, исподлобья глядя на самоуверенного молодого человека.
— Вы пойдете через леса и болота и убьете чудовище в его логове? — с надеждой в голосе спросил Хродгар.
— Со мною четырнадцать храбрецов, — ответил Беовульф. — Море измотало нас, государь, так что пора открыть твой золотой мед, по всему миру знаменитый, и устроить пир в твоем легендарном зале.
При этих словах Беовульфа Унферт выступил вперед, заслонил собою королеву Вальхтеов и обратился к пришельцу:
— Разве не знаешь ты, великий Беовульф, князь гаутов и сын Эггтеова, что зал наш закрыт по приказу короля? Веселье в Хеороте всегда вызывает демона Гренделя.
— Но ведь закрытие зала не прекратило бесчинств чудовища, — возразил Беовульф.
— Нет, не прекратило, — покачал головой Хродгар. — Двух недель не прошло, как демон убил на конюшне трех лошадей и раба.
Беовульф перевел взгляд на заколоченные двери пиршественного зала.
— Что ж, если все равно толку нет, если, несмотря на мудрую предосторожность, зверь продолжает бесчинствовать, есть ли смысл отказываться от такого прекрасного зала? Жаль ведь, такое место пропадает.
— О, это верно, верно, — сразу согласился король. — Ужасная потеря, ужасная.
Унферт переглянулся с Вальхтеов, затем обратился к Хродгару:
— Но, государь, по твоему указу…
— Точно, — кивнул Хродгар. — По моему указу. Я его и отменю, этот указ, верный мой Унферт. Открыть зал! Немедленно!
И вот двери Хеорота снова открыты. Открыты и окна, свежий воздух хлынул в помещение. Пол покрыт слоем новой соломы, убрана грязь, старухи сняли паутину со стен и из углов, уже тлели угли, готовые вспыхнуть кострами, на которых зажарят оленей, свиней и птицу. В одном из углов зала за круглым столом восседали воины Беовульфа. Вульфгар сдержал слово» вернул им оружие без потерь, и теперь они чистили и точили сталь клинков, подтягивали ремни, смазывали кожаные ножны. Беовульф прохаживался по залу, оценивал его стены, балки, что-то обдумывал, о чем-то размышлял. Часто глаз его находил следы бесчинств чудовища: глубокие царапины от когтей в столах и стенных панелях, кровь, въевшуюся настолько глубоко, что смыть ее невозможно. Вот он остановился у двери, проверил засов.
Хандскио оторвался от своего меча и следил за Ирсой, которая скоблила стол неподалеку.
— Вот зверь, которого я бы хотел свалить, — он встал и ткнул мечом в ее направлении. — Не этим клинком, нет, более подходящим для такой дичи.
Виглаф пихнул его в бок так сильно, что Хандскио едва удержался на ногах.
— Слушайте все, — грозно сказал Виглаф. — Нам не нужны дрязги с местными, не забывайте. Без драк и без иных глупостей. Все поняли?
Хандскио потер бок, но не отвел взгляда от Ирсы, которая повернулась к нему и высунула язык. Худощавый мускулистый тан Олаф, левую щеку которого украшал белый шрам, засунул кинжал в ножны.
— Я и н… н… не думал о г… г… глупостях.
Хандскио снова сел к столу и передразнил Олафа:
— А я т… т… только о них и д… д… думаю.
Виглаф нахмурился, стараясь не замечать распирающих платье грудей Ирсы, их колыхания, когда она склонялась над столом.
— Хандскио, прочисть уши, я с тобой говорю. Лишь пять дней прошло, как ты простился с женой.
— Целых пять дней! Вечность, клянусь распухшей мошонкой Одина! Не диво, что у меня меж ног жжет.
Таны захохотали, Ирса прекратила работу и повернулась к ним всем корпусом. Здоровый мужской смех под сводами Хеорота — желанный звук для ее ушей, он придал ей силу и внушил надежду. Ирса украдкой покосилась на Беовульфа, все еще стоящего у дверей, и стала молиться, чтобы хоть половина легенд, которые она слышала о его храбрости, силе и везении, оказалась правдой, чтобы пришел конец ночному ужасу, бесчинствам чудовища.
5 Сын
А далеко за болотами и лесами, окутанными вечерней дымкой, странное существо Грендель сидело у края пещерного озерца, бросив рядом полусгнивший труп одного из убитых подданных Хродгара, отрывало от него кусочки и бросало в воду. В воде тоже водились странные существа, и немалое количество. Сейчас вода бурлила, у поверхности бесновался выводок угрей-альбиносов, каждый из которых длиною превышал рост взрослого мужчины, а толщиною был в ствол дерева. Грендель следил за метанием угрей, чувствовал себя уютнее в их компании, радовался их свирепости. Он раскачивался, мурлыкал тихую, печальную мелодию, которую где-то подслушал или сам сочинил.
В левой руке Грендель держал сломанное копье, на острие которого он насадил оторванную от тела человеческую голову. Глаза головы давно выели черви и личинки, живущие в земле и в нечистотах. Нижняя челюсть отвисла, еле держалась, передние зубы были выбиты или выпали. Грендель водил этой головой над поверхностью и причитал, подражая людскому голосу:
— Ай-ай-ай! Ай-ай-ай! Ужас, ужас, гадкие червячишки, они меня всего объели! На что я стал похож…
Грендель хихикнул и спросил голову:
— А кто смеется тут? Кто тут смеется? Это я, это Грендель смеется, — ответил он сам себе. — Ему весело, Гренделю, хорошо ему.
Один из угрей вдруг подпрыгнул над поверхностью, оторвал от головы нижнюю челюсть и часть лица. Грендель захохотал, радуясь ловкости своего питомца. Эхо ответило его смеху. Монстр помахал остатками головы над прудом.
— Ай-ай-ай! Ай-ай-ай! Они съели мое личико, мое прекрасное личико! Что я буду делать без личика? Женщины не будут меня любить без личика! Ай-ай-ай! Ай-ай-ай!
![Кирилл Усанин - Разбуди меня рано [Рассказы, повесть]](/uploads/posts/books/134809/134809.jpg)
