Станислав Шиммер - Орагула
Под ногами начал нарастать гул, земля затряслась мелкой дрожью, и с окрестных домов посыпалась каменная крошка. Я достал «монету», зажал ее обеими руками и начал читать молитву, которой, как я считал, никогда не воспользуюсь.
Исповедь у Адского Огня.
Все вокруг словно подернулось зыбкой дымкой, и молочно-белый, густой туман стал быстро устилать улицы города. Из окрестных домов доносились крики, прерывистые стоны и громкое, неразборчивое бормотание. На улицы выходило то, что когда-то было людьми, а теперь только оболочкой, подчинявшейся безмолвным приказам. Несколько жителей направились ко мне с искаженными гримасой боли и ненависти лицами. Я прикрыл глаза и только усилил молитву.
Яркий луч света прорезал тьму и упал к моим ногам, разогнав туман. Сияние обволокло меня, укутало и шепнуло что-то неуловимо доброе и хорошее. Я улыбнулся ни с того ни с сего. Окружившая меня стеной нежить разлетелась в разные стороны, как от удара огромной силы, когда я опустил руки, и белый ореол коснулся мертвецов. «Монета» на моей груди была расплавлена ровно посередине, раскаленный металл падал на рубаху и попадал за воротник, но боли не было. Я усмехнулся еще раз и вынул эспадрон из ножен.
Я бежал к церкви, надеясь успеть еще что-то изменить. Земля под ногами ходила ходуном, в тумане бродили призрачные фигуры, а из домов тянулись эфемерные нити, почти на грани видимости, сходящиеся там, куда я направлялся.
Церковь уже показалась в тумане, когда из мглы вынырнул алчущий. Мерзкий кадавр, поднятый проклятыми силами со дна могильников, сейчас мне есть что тебе показать. Я лишь раз взмахнул эспадроном, а сила, льющаяся в меня, разом разнесла иссушенное тело. Я остановился у дверей церкви. Глупая улыбка все никак не сходила с лица. Я чувствовал безудержные потоки силы, льющиеся по моим жилам. Каждый уголок тела был заполнен ею, ее было так много, что она изливалась в пространство. Неужели так чувствуют себя боги?..
Я перехватил эспадрон в левую руку. Ей фехтовать было удобнее, поскольку обожженная правая иногда плохо меня слушалась. Вдохнув в легкие побольше воздуха и извинившись мысленно перед Небесным Отцом за мои сомнения в нем, я изо всех сил ударил ногой по дверям.
Тяжелые двери слетели с петель и упали, в церковь брызнул свет. Круг, в котором сидел Агилмунд светился мертвенно-синим, призрачные нити сходились в теле гнома, словно впиваясь в него. На кресте, где висел я, теперь было распято полуразрубленное тело мэра. За алтарем стоял молодой мужчина, едва ли старше меня, в ритуальной мантии, отделанной серебряными узорами. Я еще отметил, что у него была роскошная, длинная шевелюра. Некроманты очень часто бреют голову, чтобы при работе с трупами кусочки гнилой плоти не попадали на волосы. Часть нитей сходились у него в руках, и он составлял из них какие-то вычурные узоры, постоянно проделывая замысловатые пассы. Когда я ворвался в церковь, некромант остановил свои движения и, с улыбкой посмотрев на меня, произнес:
– Наконец и вы пришли, Диестро де Лали!
Я замер как вкопанный. Как Ривенхат может меня знать?
– Для завершения тут не хватало только наследника проклятого рода! – продолжил он и вновь зашевелил пальцами.
Улыбка сошла с лица. Только старый Сиребий знал, какому роду я принадлежу. Как я ненавидел тогда своего поганого дядю! Ублюдка Юбера убили, мою мать, его сестру, заточили в столице. А меня, маленького отпрыска династии предателей, отправили замаливать все злодеяния, совершенные вероломным Юбером. И если бы не моя чувствительность к злу, которую заметил отец Сиребий, я так бы и сидел в келье.
Хотя, глядя на улыбающееся лицо Ривенхата, это казалось мне не такой уж плохой идеей.
Я не ответил некроманту. Молча я метнулся к алтарю, но Ривенхат только сделал неуловимый жест, как меня отбросило к скамьям. Божественный ореол вокруг меня начал меркнуть.
– Я бы убил тебя тут же, – снова заговорил маг, – твоя кровь у нас уже есть. Пусть ее пришлось немного разбавить, – он кивнул в сторону трупа на кресте, – но этого вполне хватит. Мне нужно только установить контакт с императорской кровью… – уже забормотал он, словно отвлекшись.
Я встал из завала лавок.
– Разве я похож на Императора? – крикнул я.
– Ну так де Лали ведь дальние родственники Демосфена. А тебе разве твои друзья из монастыря не сказали? И старик Сиребий не говорил? – Ривенхат издевательски улыбался.
Я сжал губы и снова бросился на некроманта. Он только повторил свой жест, и я снова очутился в куче обломков.
– Дурачок. Ты был бы уже давно мертв, не дай я одному большому демону одного маленького обещания.
Я вскочил из мешанины досок:
– Какому еще демону?
Ривенхат опустил руки, и нити на его пальцах оборвались. Земля страшно содрогнулась. С потолка посыпались куски кровли, кресты с трупами упали. Я еле смог удержаться на ногах. Церковь рушилась.
Некромант нагнулся за чем-то у алтаря в тот момент, как я бросился к нему. Он резко развернулся и бросил в меня шляпу. Шляпу?
Мою шляпу.
Я прикрылся, когда шляпа попала в меня. Кроваво-красные брызги разлетелись во все стороны, как только Она коснулась руки. Я откатился и снова вскочил на ноги. Она?
Да, именно Она. В нескольких шагах от меня парила исполинская, демоническая фигура Баронессы. Ее крылья – ночь пожарищ, были широко распростерты и курились серными испарениями. Большое, мускулистое тело, покрытое чешуей и роговицей, словно светилось изнутри проклятым огнем. Только красивое лицо обманчиво мило улыбалось, но в красных глазах я уже читал свой приговор. Когда ее закрученные спиралью рога задевали потолок, из-под них вылетали желтые искорки.
– Ах! – Ее искаженные, будто сотканные звуками множества голосов слова гудели в содрогающейся и разваливающейся церкви. – Наконец-то!
– Мишру, сука! Неужели это ты? – зло выкрикнул я.
– Вот мы и встретились лицом к лицу! Как хорошо, что ты меня сразу узнал, милый ! – Последние слова она выкрикнула так, что у меня загудело в голове.
Воздух вокруг баронессы задрожал, и она бросилась на меня.
Я словно прирос к полу. Я уже видел, как она разрывает меня своими огненными когтями. Страх охватил меня, подкрадываясь к самому сердцу. Меня била дрожь, дрожал пол подо мной, весь мир трясся от страха.
Но во мне еще была капелька тепла и искорка силы. Я изо всех сил раздувал ее, разжигая огонь ярости в душе. Гнев разорвал путы, и я снова видел, как надвигается на меня багряная демонесса. Белое пламя охватило меня.
– Я женщин не бил никогда! – крикнул я, отбрасывая эспадрон и прыгая Мишру навстречу. – Но ты же не женщина!
В воздухе я оттолкнул тянущиеся ко мне руки и, схватившись за рог Баронессы, нанес страшный удар коленом ей в лицо. Красивая маска разлетелась во все стороны огненными осколками, пламя ударило из разбитой головы, но сделать мне ничего не могло.
