Лайон де Камп - Демон, который ошибался
— Я пока еще не знаю. Но вот что мне объясни: на что ты будешь делать покупки?
— На деньги. Багардо дал мне разрешение.
Часом позже Унгах вернулся с покупками: сладкое мясо, которым он поделился со мной, иголка, бритва и прочие вещи. После обеда он чинил при свете лампы плащ, когда к нашей палатке подошел Сиглар, укротитель льва. Сиглар, высокий костлявый человек с бледно-голубыми глазами и прямыми цвета пакли волосами, был варваром с севера, со склонов Швении.
— Мастер Здим, — сказал он. — Босс умирает от желания тебя видеть.
Я заподозрил, что Багардо хочет выругать меня за плохо сыгранное представление. И сказал Унгаху:
— А не мог бы ты пойти со мной, старина? Мне нужна моральная поддержка.
Унгах отложил шитье и встал. Мы подошли к маленькому личному фургону Багардо. Внутри он был нарядно украшен шелковыми занавесями, толстым ковром, а под потолком сияла серебристая лампа.
Багардо угнездился за столом, ведя подсчеты с помощью доски и куска мела.
— О Здим, — сказал он, — за двадцать лет своей работы я никогда не видел худшей игры. Короче говоря, ты — вонючка.
— Прошу прощения, хозяин. Я страстно желаю вам угодить, но сразу это не так просто. Если бы вы заплатили мне вперед, то это, может быть, вдохновило бы меня.
— Ого, вот оно как? Цирк накануне банкротства, я задолжал всей труппе, а ты устраиваешь забастовку, вынуждая меня платить вперед. Чтоб ты сдох, демон! — Он с такой силой ударил кулаком по столу, что подпрыгнула чернильница.
— Хорошо, сэр, — ответил я. — Я сделаю все, что в моих силах, но в том состоянии нужды, в каком я нахожусь, это лучшее может оказаться весьма незначительным.
— Ах ты, дерзкая тварь! — загремел Багардо. — Я тебя проучу. — Он встал из-за стола и подошел ко мне. В руках у него был хлыст, который он использовал как король манежа. Он ударил меня им раз, потом другой. Поскольку то была не волшебная палочка, я почти не чувствовал ударов.
— Это самые сильные удары, на которые вы способны, сэр? — спросил я.
Он ударил меня еще несколько раз, потом отшвырнул хлыст в угол:
— Черт тебя побери, ты из железа сделан, что ли?
— Не совсем, сэр. Но моя ткань гораздо прочнее, чем ваша. Так как же насчет платы? Как говорят у нас, в Двенадцатой Реальности, каждый насос требует подкачки.
Весь багровый от гнева, Багардо смерил меня яростным взглядом. Потом он рассмеялся:
— О, ладно, ладно, ты и впрямь взял меня за жабры. Как насчет трех пенсов в день?
— Годится, хозяин. Теперь не мог бы я получить плату за несколько дней вперед на карманные расходы?
Багардо достал из шкатулки девять пенсов:
— Пока хватит. Ну довольно торговаться. Как насчет партии в скиллет?
— А что это такое, сэр?
— Увидишь. — Багардо расставил маленький столик и четыре складных стула. И когда Сиглар, Унгах и я заняли места, Багардо достал пачку твердых продолговатых бумажек с рисунками на них. Обитатели Первой Реальности играют во множество игр с этими, как они их называют, «картами».
Правила скиллета оказались простыми. Одни комбинации карт имели большее значение, чем другие, и нужно было, чтобы твои карты могли побить карты противника. Я пережил неприятные минуты, пытаясь приспособить картонки к моим когтям, не привыкшим к подобным предметам. Эти проклятые штуки постоянно падали на пол.
Багардо все время трепался. Он бахвалился своими успехами в сожительстве с женскими особями. Особенно гордился тем, что ему удалось переспать с шестью женщинами за одну ночь в заведении, называемом «публичный дом». Я был озадачен подобной гордостью самцов Первой Реальности, поскольку неисчислимое количество гораздо менее развитых животных, козлы например, легко могут дать человеческим самцам сто очков вперед в этом отношении. Когда все отдали дань уважения мужской силе Багардо, он сказал:
— Здим, с тех пор как ты прибыл в эту Реальность, ты знал каких-нибудь колдунов кроме дока Мальдивиуса?
— Нет, сэр, если не считать его ученика Граха, который... э... стал жертвой недопонимания. А в чем дело?
— Нам нужен колдун. У нас был один, старик Арканиус...
— Я слышал, как вы говорили о нем, сэр. Что же на самом деле погубило его?
— Нечто не слишком далекое от той лжи, которую я о нем рассказывал. Арканиус экспериментировал с заклинаниями, слишком сложными для его ограниченной силы. Однажды вечером мы увидели, что из его палатки выбивается голубое пламя, и услышали крики. Наутро никакого Арканиуса не было — только брызги крови. Я предлагал работу Мальдивиусу, но он отказался, бормоча что-то насчет Паалуа, дающего ему счастье. В то время он был несколько пьян. Ты не знаешь случайно, что он имел в виду?
— Нет, сэр. Я слышал, что Паалуа — это земля могущественных колдунов за океаном, но и все.
— Дульнесса кроме своей обычной работы занимается еще предсказанием счастья, но это совсем не то, что иметь настоящего колдуна. Чей ход?
* * *Багардо отыграл у меня мои девять пенсов, монету за монетой. Я отметил, что время от времени его ноздри начинали как-то странно вибрировать. Чаще всего это случалось, когда он находился накануне выигрыша очередной порции моих денег. Однако я не мог с уверенностью объяснить данное ощущение. Когда я лишался последнего гроша, дверь открылась и вошла миловидная мадам Дульнесса, наездница без седла. Хриплым голосом она крикнула:
— Когда хоть один из вас, белоручек, придет мне помогать?
Багардо отмахнулся:
— Возьми Здима. У него все равно больше ничего нет.
— Ты хочешь сказать, что он может?
— Конечно. Демоны подвержены точно таким же чувствам, как и мы. А теперь забирай его и дай нам возможность продолжать игру.
Озадаченный, я последовал за Дульнессой в ее фургон. Когда мы вошли, она повернулась ко мне с улыбкой и полуприкрыла глаза.
— Ну, Здим, — сказала она, — с тобой я, по крайней мере, получу новые ощущения.
Сказав это, она начала подчеркнуто медленно снимать с себя одежду. Освободившись от последней ее детали, она легла на кровать. Я был искренне заинтересован, ибо впервые видел живую человеческую особь женского рода без одежды. Я с удовлетворением отметил, что иллюстрации учебников моего родного Уровня полностью отвечают действительности, в точности воспроизводя все формы и органы данного экземпляра. Мои усики уловили вибрацию необычной интенсивности, но я не смог распознать ее природу.
— Ну а теперь приступай, если ты вообще намерен приступать, — сказала она.
— Прошу прощения, мадам, — ответил я, — но я не понимаю. Чего вы от меня желаете?
— О, клянусь сосками Астис! Ты что, не знаешь как... — и она произнесла целый ряд непонятных мне слов, добавив: — Или как это называется на вашей демонической земле?
