Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)
— А что если я влюбился в вас с первого взгляда и готов вступить в борьбу за вашу руку? — не отступал юноша, продолжая обнимать герцогиню.
— Сожалею, но ничего у вас не получится, милорд. Я обещана сыну князя Алкандора Кли́фсу и он вряд ли захочет делиться с вами моей красотой, — уверенно произнесла девушка.
— Зря вы это сказали, теперь я желаю ещё больше вас заполучить, — ответил Хольдур, выпуская красавицу из объятий.
— Ну, чтож, посмотрим, — кокетливо засмеялась герцогиня.
— Зря вы не верите мне, — нахмурив брови, сожалеюще бросил в ответ юноша.
— Зря вы затеваете что-то против моей помолвки, — угрожающе протянула девушка. — Но если вы окажитесь достойнее принца Клифса, я с удовольствием разделю с вами ложе, — пообещала княжна, смотря Хольдуру в глаза.
— Будь по-вашему, — согласился юноша на условие леди. После этого разговора они ещё несколько раз с восхищением переглянулись и продолжили гулять по саду, правда, уже в гордом молчании.
Флёр шла с натянутой улыбкой, слушая заунывные и не смешные истории Бахорна, которые, как ему казалось, были очень интересны. Принц то и дело возвеличивал себя в своих рассказах и всячески расхваливал, пока девушка не сделала вид, что ей невыносимо скучно.
— Миледи, вы что, не слушали меня всё это время? — возмущённо произнёс удивлённый мужчина.
— Вы стоите на моих тюльпанах, милорд, — с недовольством ответила Флёр.
— Да я столько вам этих тюльпанов подарю! — воскликнул Бахорн, люди, стоявшие неподалёку, обернулись в его сторону и улыбнулись.
— А мне эти дороги, — стояла на своём девушка.
— Как же вы капризны! — опять привлёк к себе внимание Бахорн.
— Вы что за спектакль здесь устраиваете? — вдруг язвительно произнесла Флёр.
— Я ваш будущий муж, и я решу, как вам будет лучше, — прошептал хладнокровно собеседник.
— Не делайте поспешных выводов, милорд, — с брезгливым взглядом ответила угрюмо королевская дочь.
— А у вас есть более достойный претендент? — надменно спросил Бахорн.
— Этого я вам, к счастью, сказать не могу, — с язвительной улыбкой ответила Флёр.
— А почему? Может, я жажду узнать, кто это, миледи? — стоял на своём Принц.
— Потому что вы обещали мне подарить тюльпаны, — усмехнулась собеседница.
— Может быть, Ваше Высочество пока устроит это? — вынув из кармана коробочку, обшитую бордовым бархатом, спросил с некой напыщенностью Бахорн.
— Милорд, вы так наивны, — вновь ядовито усмехнулась Флёр.
— Мне стоит расценивать эти слова как дерзость? — ошеломлённо произнёс мужчина, озадаченно уставившись на невесту.
— Рассматривайте это как хотите, но не думайте, что меня можно купить, даже такими дорогими безделушками!
— Вы отказываете мне?! — стоял в недоумении Бахорн.
— Вы предлагаете брак с напыщенным самодуром, милорд? — усмехнулась девушка.
— Вашим длинным языком, только сапоги лизать! — ответил, замявшись от накипевшей в сердце злобы, Бахорн.
— Ха-ха, моим? Да сапоги? Вздор! Последили бы лучше за своим.
— Скверно, что отец разрешил своей кошке разевать рот!
— Идите прочь! — бросила в ответ Флёр, выбив бархатистую коробочку из рук избалованного принца.
— Избалованная девчонка! Ты пожалеешь об этом! — крикнул Бахорн вдогонку королевской дочери, проводив её ненавистным взглядом.
Оскорблённый принц в порыве ярости догнал девушку и крепко сжал её руку со словами:
— Нет! ты не смеешь отказывать мне! Никоим образом не смеешь!
— Отпусти! — сквозь зубы ответила Флёр, с омерзением смотря на собеседника.
— Ни за что, пока ты не дашь согласие! — настаивал на своём Бахорн.
— Стража! — закричала девушка во весь голос.
— Сучка, я не забуду этого! — толкнув королевскую дочь на землю, ядовито пробасил принц, после чего помчался как безумный прочь, видя подбегающих стражников с гвизардами и алебардами.
— Что случилось, Ваше Высочество? — в недоумении спросил Венсан, видя запыхавшегося принца Бахорна.
— Седлай коней и прочь отсюда! — приказал рассерженно собеседник.
В это время показался и Хольдур с герцогиней.
— Где ты шляешься! — закричал Бахорн на брата, подбежав к нему и схватив за воротник.
— С ума сошёл?! — озлобленно вскрикнул Хольдур, вырываясь из рук разозленного родственника.
— Нет времени на объяснения, дома поговорим!
После этого братья подбежали к осёдланным коням, но там их уже ждала стража, наставив острые пики на рыцаря.
— Что происходит, чёрт подери?! — ошеломлённо закричал Венсан, обнажив шпагу и стоя спиной к коням.
— Не будет никакой свадьбы! — вскричал разъярённо Бахорн.
— Сложите оружие, сэр Венсан, — повелели стражники.
Недолго думая, Бахорн выхватил из-за пазухи литой кинжал и схватил стоявшую в стороне беззащитную герцогиню Грэнн.
— Отпусти её, немедленно! — взбудоражено произнесла Королева.
— Либо мы мирно уходим, либо я перережу ей горло! — свирепо сказал Бахорн.
— С миром ты точно теперь не уйдёшь, мерзавец! Ты хоть понимаешь на кого руку осмелился поднять?! — бросила в ответ сквозь зубы Фаретра.
— Заткнись! Не бывать теперь покою вашему двору, вас всех ждёт война! — не унимался принц, преисполнившись безумием и злобой.
— Пусть уходят, сложите оружие, — с угрюмым лицом отдала приказ королева.
Стражники побросали оружие и отошли в сторону.
— Готовьте венки вашим мужам! — с бесцеремонностью в глазах, усмехнулся надменно принц Бахорн, оказавшись в седле. Затем все трое умчались прочь, оставив за собой лишь следы от лошадиных копыт и напуганную и рыдающую герцогиню Грэнн.
Глава 3
Война между Тавринией и Альвионией изменила всё, начиная с дробления государств и заканчивая укладом крестьян. Особенно сильное влияние она оказала на Запад Тавринии. Форлианд в ходе переговоров с Альвионией сохранил прежние земли, не смотря на то, что был разбит на Северный и Южный. После этого деления крупнейший торговый город Сильвербридж не подчинялся законам Фивисвэйла. А с появлением новой столицы на севере. Южный Форлианд и вовсе отделился. Однако сохранившееся дипломатические и экономические отношения между этими крупными богатыми государствами сохранили прочный взаимовыгодный военно-торговый союз. Со временем Южный Форлианд стал пристанищем для контрабандистов и бюрократов. Большая часть экономики канула в тень. Потребовалось немного времени, чтобы люди стали продажными и бесчестными. Род Крóулов стал покровителем «чёрного» рынка. Его связи, словно вязкая паутина, окутали Южный Форлианд. Даже столица была в его власти. Люди отреклись от богов, уподобившись неутолимой жажде богатств и развлечений. Пока высшие сословия распивали вино на пирах и занимались развратом, стражники насильно отбирали у зажиточных крестьян лишнее, как они считали, имущество. С этих пор вера в правосудие иссякла. Надежды на тихую мирную жизнью оказались пеплом от разорённых жилищ. Зародившееся беззаконие пустило корни из столицы и крепко опутало весь Южный Форлианд. Теперь в Сильвербри́дж ежегодные ярмарки стали праздником для контрабандистов и фальшивомонетчиков. В провинциях излюбленным делом фермеров стало пивоварение, виноделие и выращивание табака для производства папирос и сигар. Ежедневно таверны Сильвербриджа обогащались золотом браконьеров и пьяниц. Некогда богатые зверем леса стремительно истощались. И пока высшие чины жили, как короли, многие крестьяне из-за огромных налогов на землю не могли обеспечить достатком свои семьи, поэтому шли работать на серебряные рудники, где во мраке шахт осталось погребенными под камнями немало мужей. Блеск серебра и драгоценных камней превратил людей в раболепных и зависимых. Пока напыщенные и загнившие от жадности купцы обманом вымогали из покупателей деньги, исхудалые, избитые и больные, закованные в цепи, невольники день и ночь воздвигали роскошные каменные здания для многих зажиточных господ. Так было воздвигнуто второе чудо Форлианда — серебряноглавый причудливый собор богини наслаждения и плодородия Эссéвии, вход в который вела аллея из колоннад в виде танцующих обнажённых дев. Со всех сторон здание оберегал густой барбарисовый сад, за которым росли прекрасные огнисто-алые лилии. Собор находился в восточной части Сильвербридж, а в самом центре, среди фееричных фонтанов, багровой черепицей конусовидных башен вздымался замок Тэорборг. На западной окраине города стояли громоздкие угрюмые серые здания стражи. Высокие плотные дубовые ворота преграждали туда путь. За этими зданиями сразу же начинались заброшенные поля с кустами черноглазой черёмухи, пышными розовыми цветками душицы, синими трубчатыми колоколами горечавки и белыми зонтиками тысячелистника. Когда-то там были крупные угодья зажиточных крестьян, которые беспощадно поглотил огонь растленной власти.
