Элдон Томпсон - Алый меч
— Может быть, вы расскажете все с самого начала, — предложил Эзаис, обменявшись взглядами с Ригдоном. — Нам будет проще отвечать на вопросы.
Джерому отводилась роль третьей стороны, словно он и вовсе не присутствовал на собрании. Да и на тот момент такое положение вещей оказалось самым подходящим, потому что рой сумасшедших мыслей совершенно затуманил молодому Фейзону голову, дух его будто отделился от тела и наблюдал со стороны за удивительнейшим советом старейшин, который ему приходилось видеть. На секунду ему показалось, что стоит только оттолкнуться, и он пролетит сквозь крышу навстречу солнцу и небу. Хотя, вероятно было бы лучше забиться в глубокую пору в собственном сознании, до которой еще не успел добраться этот странный сон, и отсидеться там спокойно до утра. Погруженный в раздумья он не сразу почувствовал на себе напряженный взгляд Эллибе, ожидавшей знака, чтобы продолжить рассказ. Как бы то ни было, следовало довести начатое до конца. Не без усилий вернувшись к действительности, Джером молча кивнул.
Эллибе медлила, собираясь с мыслями. Казалось, она тоже не знает, с чего лучше начать историю, как подобрать нужные слова. Наконец она осторожно приступила к повествованию.
— Я сделала все, что могла, — сказала королева, словно защищаясь и принося извинения. — Я говорю о Сорике. Наверное, я была слишком молода. Мне казалось… — Она покачала головой. — Сорик — мой первенец, я любила его безмерно и вновь обрела цель жизни, которую потеряла так давно. Ослепленная счастьем материнства, я решила положить все сил на его воспитание. В один прекрасный день мой сын должен был стать королем, и я хотела подарить своей земле лучшего из всех властителей.
Эллибе тяжело вздохнула, и нежный восторг, с которым, она начала рассказ, улетучился, уступив место тоске и боли.
— Увы, мои самые лучшие намерения столкнулись с подлостью и жестокостью Сорла. В конце концов Сорик озлобился на весь мир, погряз в роскоши, что и привело его к предательству и ссылке. Сердце мое опустело. В глубине души я понимала, что не в силах ничему помешать, и все же меня терзало чувство собственной вины.
Джером опустил глаза, но продолжал чувствовать на себе горящий взор Эллибе. Возможно, она ожидала его реакции, но Джером пока не был готов высказаться.
— Горе поглотило меня. Однако оставался долг, долг перед собою и моим народом. Сорла совершенно не интересовали ни наследники, ни будущее подданных. Все заботы легли на мои плечи. С течением времени я утвердилась в одной мысли — не позволить Сорлу уничтожить меня, разрушить последнее, что составляло смысл моей жизни. Поначалу то были лишь беспомощные чувства, но по прошествии месяцев решимость моя сделалась прочнее закаленной стали.
Эллибе наклонилась вперед, стараясь поймать взгляд Джерома. Фейзон Дилна упорно продолжал сидеть, словно статуя.
— Я была готова пойти на что угодно, лишь бы получить второй шанс. Неустанно приносила молитвы божествам Кейлхай. Торжественно поклялась: если небо дарует мне второго сына, я сделаю все, чтобы он стал королем. Дала обещание, что ошибка с Сориком не повторится, и я не позволю Сорлу развратить еще одного ребенка. Я понимала, что необходимо оградить дитя от влияния отца. Только не знала как. В конце концов, когда Красная Смерть принесла страх и ужас в наши земли, созрел отчаянный план. Я встретилась со старейшинами в этой деревне, где выросла сама. Только заручившись их поддержкой, я принялась убеждать Сорла в необходимости появления на свет наследника. С моей стороны потребовалось немного хитрости, неимоверное количество целебных настоек, и, в конце концов, я добилась успеха.
Она снова прервала рассказ в ожидании отклика Джерома, однако в ответ лишь раздраженно закашлял Ригдон, призывая королеву продолжать.
— После своего рождения Торин прожил лишь два месяца, став жертвой Красной Смерти. При помощи одного аптекаря, отца которого несправедливо казнили по высочайшему указу, мне удалось убедить Сорла и все королевство, что наследника унесла страшная чума. На похоронах вынесли гроб, в котором лежал заколотый поросенок. Его предали земле, а я забрала младенца из укрытия и привезла сюда, как и было решено.
Эллибе отвернулась от Джерома и перевела усталый взгляд на Эзаиса. Между ними словно промелькнуло какое-то чувство, глубокое и потаенное. Сперва Джером удивился этому открытию, но тут же передумал и решил не вмешиваться.
— Я знала, что здесь мой сын будет огражден от разврата и мерзости. Я лелеяла надежду, что, повзрослев в этом нетронутом мире, он вырастет настоящим мужчиной, добрым и справедливым. Старейшины Дилна заверили меня, что позаботятся о мальчике, а имя его останется в тайне. Вот так Торин, принц Олсона, превратился в Джерома, сына Дилна.
И снова Джерома охватило ощущение, что он не является частью происходящего, и говорят не о нем, а о ком-то другом, существовавшем в ином месте в иное время. Юноше искренне хотелось, чтобы так оно и было. А Эллибе страстно впилась в него взглядом, ожидая, как ему казалось, немедленного ответа.
Молодой Фейзон упорно хранил молчание, что заметно тревожило королеву. Она снова устремила взгляд на главного старейшину, взывая о помощи. Наконец Эллибе прямо обратилась к Джерому, но слова ее показались юноше горькими и несправедливыми.
— Я поклялась, что, если суждено мне будет увидеть смерть Сорла, я вернусь в Дилн, чтобы сообщить о твоем предназначении и праве по рождению. Если нет, я могла полностью довериться старейшинам…
Но Джером к тому моменту перестал слушать. Он отказывался принять еще хоть одно слово. Почему старейшины ничего не рассказали раньше? Почему ему пришлось прожить во лжи столько лет? Негодование охватило его. Все собравшиеся в зале люди вызывали неприязнь. Эта незнакомка Эллибе, столь искусно изображавшая безмерную заботу, в один миг перевернула всю его жизнь с ног на голову. А старейшины, которых он искренне уважал и любил, внесли свою лепту в чудовищный обман. Даже отец. И теперь, судя по всему, они не только пытались отнять у него привычную размеренную жизнь, единственную реальность, которую он знал, но и хотели выбросить его в совершенно новый, полный опасностей мир, готовый задушить его погребальным саваном.
Эллибе продолжала, а Джером с удивлением разглядывал давно знакомых людей самого разного возраста, избранных лидеров общины Дилна. Бэнон, всегда предпочитавший слушать, а не расточать слова; Люк, чья простодушная улыбка скрывала острый ум; Оленн, однажды спасший Джерома от дикого кабана; Хиди, которую он всегда считал красавицей и стеснялся признаться в этом; Тайа, чей прекрасный язычок ни разу не проронил ни единого бранного слова; Вал, заменившая ему мать; непреклонный Ригдон — оплот надежности и уверенности; наконец Эзаис, никогда не жалевший для Джерома ни сил, ни времени. Только сейчас юноша начал понимать, что все они замешаны. Иначе и быть не могло. Все, за исключением Хиди, Люка и его ровесников, которые выросли с той же ложью, что и он сам. Но старшее поколение…
