Лада Лузина - Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1
— Потому, — обнажила скрытое недовольство Акнир, — что ты марлевую повязку сняла! Я ж говорила, Николая полюбят все. Все! Помнишь, что было дальше? — Ведьма поставила пробирку на место и повернула к Даше злое лицо.
— Смутно. — Чуб присела на корточки, коснулась пальцами рыжего меха Изиды Пуфик. («Мур», — сказала киса, и сразу же стало легче). — Мы полетели. Я несла его в небо, все выше и выше…
Ведьма красноречиво скривилась.
— Типичный передоз. На, — Акнир подняла увесистую Пуфик и сунула Даше в руки, — держи крепче, гладь и лечись, поправляйся! Все полетело к баб Оле!
— Я полетела к твоей бабе Оле? — смутилась смутно помнящая.
Радуясь возвращенью на руки хозяйки, кошка с дивным для ее шароподобной комплекции проворством вскарабкалась выше и улеглась на Дашиной шее толстым и рыжим воротником.
— Ага… Потому, что она уже умерла. Весь наш план полетел к чертовой бабушке! Пошел коту под хвост. Накрылся медным тазом. Конец. Капец. Трындец. Так понятно?
— Вполне… И все из-за того, что я повязку сняла? — жалобно спросила авиаторша. — Я что, влюбилась в царя. А дальше? — Даша попыталась представить, что она могла вытворить дальше, под дозой безумной любви. Насколько она себя знала — абсолютно все что угодно. — Я к нему приставала? Хватала за член? Я ничего не сказала царице? Умоляю, скажи мне одно, я случайно не переспала с царем?
— Лучше бы ты с ним переспала. — Лицо Акнир стало по-детски несчастным, как у поставленного в угол ребенка. — Какую бы глупость ты не сваляла, ее бы сделала ты… Но это я! Я!.. — Она спрятала горе в ладонях, закрыла руками лицо.
— Да че случилось-то? Нормально скажи! — разозлилась Даша.
— Царь подошел к тебе, — глухо сказала ведьма в ладони, — хапнул Присухи и влюбился в себя. И я не могу исправить. А Маша не хочет. Я все завалила. Нельзя было нарушать мамин план. В ее расчетах написано: ты должна спасти всех одна! А я подстраховаться хотела. Решила — мое присутствие ничего не изменит. А оно изменило… Все!
— А ты тут при чем? — Чуб подошла к Акнир, обняла ее сзади за плечи — плечи ведьмы подпрыгнули от беззвучного всхлипа.
— У тебя был другой план, — сказала сквозь ладони она. — Взорвать поезд с охраной, взорвать путь впереди, а потом… Я не говорила тебе. В царском составе тоже были стрелки. Я обезвредила их, а ты… Ты б их просто убила. Ты стреляешь без промаха.
— Мне этот план совершенно не нравится, — отодвинулась Даша.
— Но это был твой план! — Акнир опустила забрало ладоней, посмотрела ей прямо в глаза.
— Ты говорила сама: только слепые убивают без надобности.
— Но ты — слепая! И я не должна была вмешиваться со своим ведьмовством. Я должна была дать тебе убить всех…
— И все же спасибо, что ты не дала, — искренне поблагодарила ее пилотесса.
— Думай, что говоришь! — взорвалась ведьма. — Спасибо означает «спаси Бог». Я и так сыграла в его пользу… Я лишь убедила Машу в ее правоте. Доказала, что он всесилен. Я запорола Отмену! Это уже не исправить… — Она резко выкрутилась из Дашиных объятий, засучила руками.
— Да не злись ты, малыш. Зря себя так накручиваешь, — сказала Чуб. — Даже если б я прилетела одна и всех перебила, Николай точно так же рванул бы прощать тех солдат! У него прямо на лице было написано — хлебом не корми, дай кого-то простить…
— Если бы их вела к самолету не я, а ты… Ты б остановила его.
— А почему ты не остановила его? — удивилась Чуб.
Картина похищения постепенно проступала в ее в голове. Поле. Поезд. Акнир бежит за царем. И оторопело замирает, услышав…
— Что он сказал тебе?
— «Можете убить меня. Только так вы меня остановите. Я должен подойти к ним». И я растерялась, — призналась девчонка. — А ты…
Дашина проворная мысль услужливо перерисовала сюжет. Поле. Поезд. Она бежит за царем…
«Можете убить меня. Только так вы меня остановите».
«Здрасьте, приехали! Я сказала, садись в самолет!»
Мысленно Даша заорала на экс-самодержца, еще до того, как поняла — она бы не растерялась. Кабы Николай II шел не к ней, а сделал шаг от нее, она бы поступила иначе — скорее всего, агрессивно и экспансивно, некрасиво и некорректно, как поступала нередко. Но летчица редко думала, прежде чем делала. А значит, прежде чем подумать о красоте своего поступка — от страха завалить операцию, не оправдать лестное предсказанье Акнир: «наша Даша справится одна!», от осознания, что все зависит лишь от нее, — она бы непременно сделала что-то. Сделала бы Николаю подсечку. Выстрелила б в воздух, перепугав всю Семью, вцепилась в него четырьмя конечностями… Но остановила б его!
Просто потому, что была Дашею Чуб.
— Формула Бога учитывает каждый нюанс, — словно прочла ее мысли Акнир. Она выкричала свою норму — слова звучали как скорбный похоронный марш, — учитывает каждую черточку, особенность каждого из нас. Я должна была понять это. Раз уж мама оказалась права, и Маша решила нам помогать.
— Так Машка была в ее плане? — заинтересовалась Чуб. — Ты разве знала, что она — Отрок?
— То-то и оно, что не знала. — Девчонка решительно вытерла так и не пролившиеся слезы. Села на табурет, поставила локоть на уставленный пробирками подоконник. — Я сказала вам, что пытала Мать-Землю. Я солгала. Не я — моя мама. Она искала Третью в Прошлом. Но не нашла. Монастырь, — просто объясняла ведьма, — он стоит на земле, но властвует там Небо.
— Откуда ж тогда твоя мама знала, что Маша поможет? — сморщила лоб Даша Чуб.
— Потому, — ответила Акнир с тяжким вздохом, — что не имеет значения, где ты — в тюрьме, в монастыре или на троне. Важно, кто ты. Нашу судьбу определяют только две вещи — обстоятельства и качества характера. Николай сидел на троне, ну и?.. Если по-простому, для слепых.
— Для тупых то есть, — улыбнулась Чуб, желая разогнать похоронную печаль.
Ведьма не услышала шутку. Встала, оперлась коленом на табурет, извлекла из подставки две пробирки:
— Смотри. Вот марганцовка. Вот магний. Лежат себе тихо, никому не мешают — ничего особенного из себя не представляют. — Акнир ловко двумя большими пальцами сбила с емкостей крышечки и высыпала содержимое в кучу на каменный пол, мгновенно полыхнувший алым костром. — Но стоит добавить одно к другому… Стоит добавить к жертвенности Николая II революционную ситуацию, он гарантированно попадает с трона в тюрьму. Стоит добавить к характеру Кати возможности Прошлого — она богатеет до неприличия. И быть иначе не может — это химическая реакция! Собственно, на этом «быть иначе не может» и строится формула Бога. Будь ты одна, ты б не могла не остановить Николая. А Маша так же не могла сказать: «пусть семья Николая гибнет», как олово — воспламенить магний. Просто у нее характер такой.
