Андрей Некин - Кукольник
Тут и там изображены штурмующие войска. Катапульты, баллисты, тараны и суетливые насекомые, шагающие волна за волной на приступ стены, известной как "Край мира". За самими границами нет рисунка - лишь пустое пространство и совсем небольшой, одинокий крестик. Икс. Причина всех вопросов. Исток.
Как гласит легенда, книга написана не людьми даже, но теми, кто воочию видел железные корабли, падавшие с небес. Сказочная история о древних людях, что умели совершать невозможное - преодолевать звездную астру. Когда-то столь давно, когда отсчет времени еще и не успел появиться, астро-дирижабли рухнули прямо в область будущей империи Тулурк. Выделившаяся сила разделила континент надвое, а возникнувший пожар уничтожил многое.
Не уцелели и древние дирижабли. Лишь один. Тот, что помечен неизвестным картографом вне пределов земель.
После этих событий начиналась описываемая в книге сказка. Мифологический Мастер-Мечник воздвиг стены, вокруг трех континентов, дабы никто и никогда не добрался до наследия древних, которое (как говорят) может уничтожить все.
К слову сказать, никто и не добрался до сей поры. Никто и никогда не проникал за каменные стены края мира, а вот упоминания о выходивших из-под круга обороны встречались в избытке.
Чудища, ожившие мертвецы, демоны и... И ученики мастера, легендарные подмастерья, так их звали в сказках. Они скрывают свои лица масками, называют друг друга "Охотник" и слывут непобедимыми воинами... Может и вправду стоит поймать одного из этих неуловимых леприконов. Они ведь однажды преодолели стену в одну сторону, значит должны знать, как пройти и в другую.
Лицо миледи разгладилось, - ей нравилось, когда задача решалась хотя бы теоретически.
- Миледи? - послышался голос вошедшего советника.
- Да, Гласиус?
- Вас ожидает завтрак.
***
Иногда над Гибургом идет дождь. Такой сильный, что кажется - он никогда не остановится. Будет лить и лить, пока не смоет все вокруг. И башни смоет, и дома, и даже крепостные стены.
В такую погоду особенно занятно забраться на крышу, чтобы вглядываться, высматривать духов в мутных секущих струях. И, не обращая внимания ни на холод, ни на ветер, встать во весь рост и попросить у дождя свою доли удачи.
Порою даже можно услышать ответ. А так уж получилось, что вся его работа проходит под дождем или в тумане. Или ночью. И обязательно на крыше...
Но для начала надо выбрать подходящую и вскарабкаться туда по стенам.
Зачем если можно воспользоваться лестницей?
А зачем солнце каждый раз напрягается вставать из-за горизонта? Затем и он стоит почти соскользнувшими ногами на тонком парапете, поднимая себя силой одной руки.
Можно было бы стрелять с чердака или верхних этажей. Так, наверное, было бы проще и, скорее всего, намного суше. Но он подобного не признавал. Стрелок должен чувствовать пространство. Чувствовать куда дует ветер, как льет дождь, и как кусает холод жестокой бури. К тому же на пространстве есть куда отступить. Он высоко ценил подобное. Отступление - добрая половина в такой-то неблагодарной работе.
Его звали Го. Странный многозначный символ. На языке древних это обозначало что-то вроде "съесть камень" или "невозможно". Древние обладали мудростью - по мнению ассасина: кушать камни действительно несколько трудновато.
Заказчик пришел на рассвете. Он просто сказал: "убей миледи ректора Реле" и снял капюшон, демонстрируя длинные звериные уши.
Он не просил освободить плененную эльфийскую принцессу, и это было странно. О высоком ранге недавней пленницы болтали на каждом углу. Ему же до того вообще не было дела. Но он принес много золота, что, разумеется, снимало все вопросы.
Тем более спасать глупых девок - не совсем его специализация. Можно сказать, специализация его прямо противоположная.
А заказ был королевский. Почти невозможный.
- Миледи Ректора Реле! - с нажимом повторил эльф, ожидая удивления, возмущения, недоумения...
Лицо Го, как и имя, - невозмутимый камень. Миледи так миледи. Ректора так ректора. Да хоть маму с папой.
- Лишь только завтра она окажется вне замка, - объяснил эльф. - Будет тестировать аэрокоппер... Это летающая машина из железа. Она быстра, как дракон, и прочна почти так же. Стрелять будешь в нос. Там - хрупкое место.
Пытаясь оценить реакцию, эльф примолк.
Реакций не было.
- Не подведи нас, Го. Десять лучших из нас отдали жизни, чтобы узнать сие...
- Десять лучших? Зачем ты сообщаешь мне лишнюю информацию, Эльф? - Стрелок методично раскладывал полученные монеты в столбики. - На выходе дверь захлопни. Дует.
Нет равных Го в мастерстве стрельбы на всем средиземье. Наверное, поэтому они и остановили свой выбор на нем. К тому же никто даже и слушать не будет подобное. Убить ректора... На такое решаются только безумцы.
Оружие Го - штуцер девятисотого калибра на четыре заряда. За размеры и мощь винтовку прозвали 'драконий хвост'.
Прихват штуцера состоял из латуни, олова и бычей кожи, чтоб не скользил и не нагревался особо. Рама из дуба и ореха для крепости. Стволы гладкие, как волчья глотка; сработаны на совесть. Затвор, разумеется, тверд и закален, да так, что ничего тверже в этом мире наверное и нет... Предохранителя от одновременного спуска курков тоже не имеется. А между тем мощь у ружья дикая. Если спусть два курка - отдача сломает кости. Спустишь три - приклад вылупится из спины, как цыпленок из яйца. А про четыре и не спрашивай...
Место Го выбрал заранее. Крыша башни знаний, на которую он забрался еще с вечера, характерную множеством отходов и удобной позицией.
Го чувствовал приятное возбуждение. Так случалось всегда, когда он загонял дичь.
Дождь кончился к раннему утру, затем выглянуло солнце поиграть лучом на острых гранах ружья. Оно лежало перед убийцей в разобранном виде.
Это было сродни медитации. Смазывать двести с лишним запчастей, любовно протирая их платком. За каждой деталью был свой особый смотр. Важнее ствола - только боек и запальный цилиндр. Детали второй важности - прицел, пружинный спуск и балансир. Упор с пятью крепежами требует подстройки, ибо из драконьего хвоста стреляют исключительно лежа.
Внизу копошились люди, спешили куда-то с раннего утра.
Го поежился. Холодно...
У грузового порта ревел едва проснувшийся песчаный слон. Рабочие хлестали его израненную огромную спину. Сотрясая стены, тот шел по своему кругу. Устало брел по периметру площади, вращая монументальный маховик подъемных механизмов. Снабжал энергией целый комплекс различных приспособлений.
Глаза его кипели яростью. С бивней капала слюна, узловатые мышцы силились порвать толстые ремни. Хобот, привязанный к собственной голове, трубил гневный ропот. Но рабочие мастеровые были наготове - хлестали его спину, кололи в бока раскаленным железом, и он вместо того, чтобы разметать и растоптать наглых насекомых, все-таки шел вперед.
