Макс Каменски - Вера
Гоблин выругался, и его длинные уши, вылезающие из-под мехового капюшона, затрепетали, выражая недовольство маленького существа. Он даже пнул ногой какой-то булыжник. В этих местах, где каменистые породы залегали пластами в несколько уровней, передвигаться было крайне сложно: обледеневшие камни и торчащие кочки словно нарочно лезли под ноги. Ужасно! Коротышка ещё раз ругнулся. Хватит обижаться на камни! Толку с этого не будет! Ведь он, ученик мастера Даратаса, понимает это, и понимает очень многое, в отличие от своих тупоголовых соплеменников, и, наверное, многих людей, которые столь гордо заявляют о превосходстве во всём и вся.
Гоблин взял свою ношу, закинул за спину и уверенно зашагал по каменным пластам. Его путь лежал прямо к загадочному шатру, стоявшему безмятежно посреди безжизненных равнин.
Сам ученик Даратаса мог спокойно применить магию и за пару прыжков добраться до места назначения, да и торбы ему нести самому не пришлось бы. Но! Любой силой и властью нужно пользоваться с умом, а главное с волей, ведь обладание силой размягчает характер, внушая иллюзии. Поэтому нужно всегда тренировать волю, иначе… Иначе смысла в обладании силой не будет, её источник иссякнет, словно засыпанный песком колодец.
Шаг, вздох, напряжение мышц, шаг, ещё шаг, вздох, напряжение усиливается, дыхание перехватывает, боль в пояснице, сильная боль, тяжкий груз тянет спину, начинает клонить назад, но – воля! Поправить торбу поудобнее за спиной, а затем шаг, ещё шаг, вздох – воля.
Полностью сосредоточившись на деле, Дарлинг не заметил, как достиг жилища учителя. Долго не думая, гоблин откинул полог и резко вошёл внутрь.
Внутри было тепло: приветливый огонёк весело потрескивал в чугунном мангале посредине шатра. Дарлинг улыбнулся: вот и заслуженная награда.
Шатёр изнутри казался намного больше, чем снаружи, хотя здесь был накидан всякий разный хлам: торбы, склянки, котелки, какие-то причудливые инструменты, предназначенные, видимо, для алхимии; подушки, одеяла. В некоторых углах стопками лежали толстенные фолианты и свёрнутые манускрипты. Никакой мебели видно не было, лишь пара деревянных, окованных железом сундуков загадочно таились в темноте.
– Положи вон туда, Дарлинг, – произнёс голос из дальнего угла шатра: свет костра и двух редкий свечей почти не доставал дотуда. Фигура говорящего была едва различима.
– Да, мастер Даратас, – послушно отозвался гоблин и скинул ношу.
– Мастер? О, Дарлинг! Ты давно не ученик и даже не подмастерье! Ты настоящий маг! – проговорил голос. Из тёмного угла вылетел клуб густого табачного дыма.
Дарлинг не ответил, и, скинув меховую одежду, присел рядом с костром, отогревая замёрзшие руки.
– Мой дорогой друг, – вновь прозвучал голос из тёмного угла. – Тебя продолжают волновать формальности?
– Нет, мессир. Ни в коем случае, – нехотя отозвался гоблин, не отрывая взгляда от языков пламени.
– Хм… Не стоит скрывать от меня очевидное, – задумчиво произнёс Даратас.
– Да, да, мессир, вы, как всегда, правы.
– Дарлинг… Неужели тебе так важно эфемерное звание великого магистра, которого ты, несомненно, достоин? Скажу тебе больше: твои знания куда обширнее, а способности куда выше, чем те, что доступны любому магу из человеческих школ и академий. – Даратас сделал многозначительную паузу. – Пойми же одно: далеко не всё, чему люди дают красивые и звучные названия, имеет ту ценность, какую хотелось бы.
Гоблин лишь вздохнул. Даратас продолжал:
– Кровь… Твоя кровь, кровь твоего племени, хранит стыд и желание быть равным или даже выше других. Я понимаю. Но много лет прошло с тех пор, как люди победили твой народ на Тантале. А здесь царит право сильного.
– Но это неправильно! – буркнул Дарлинг. – Ведь ваш мир, из которого вы пришли, мессир Даратас, знал не только право сильного, но и свободу.
– … равенство и братство. Что ж, было такое, но скорее на бумаге, чем в жизни. Все хотели верить, что такое существует на самом деле, но это была иллюзия, выдумка великих умов и бессердечных насмешников, – Даратас выпустил большой клуб дыма. – Хм, думаю, будь в нашем мире существа, подобные тебе, с ними обращались бы куда хуже, чем здесь. Если в моём мире изводили тех, кто всего лишь отличается от других кожей, то…
– Но разве так должно быть? – в голосе Дарлинга металлическим звоном отозвались нотки злости. – Это неправильно, это глупо, это не отвечает реалиям жизни!
– Реалиям? А что есть правильно, друг мой? Скажи мне, ты знаешь ответ на этот вопрос?
– Это жизнь в братстве, жизнь во взаимном уважении! – Дарлинг от возбуждения встал на ноги, сжав маленькие кулаки. – Жизнь… – гоблин осёкся.
– Ты сам в это веришь, мой юный друг? А твоё племя, ворующее и поедающее детей?
Казалось, ещё секунда и раскрасневшийся Дарлинг в пылу возбуждения обратится пламенем, но его голова неожиданно поникла, маленькое тело сжалось, а сам он вновь уселся перед костром и прижал ноги к груди.
– Думаю, оставим разговор до лучших времён. Меня заботит кое-что другое. Ты наблюдал за небом? – спросил Даратас.
– Да, – глухо отозвался Дарлинг.
– Что-нибудь странное заметил?
– Ничего особенного. Хотя, – гоблин резко встал, подошёл к одному из сундуков, раскрыл его, и, немного порывшись в куче записей, достал обрывок пергамента и пустил по воздуху в сторону Даратаса. Для истинно мощных магов не особенно требовалось выкрикивать заклинания.
Даратас взял листок и принялся внимательно изучать его. Дарлинг почувствовал лёгкое покалывание: мессир с использовал заклинание магического света.
– Хм, очень интересно. Очень! – прерывисто проговорил маг. – Я слушал ветер, и моё сердце наполнилось тревогой. Весьма странные вещи происходят в нашем мире. Все кланы от мала до велика пришли в движение. Политическая ситуация накаляется и грозит в скором времени разразиться огнём всепоглощающей войны! А нелюди вылезают из нор и идут на охоту. Ведуны эльфов впадают в транс, и их губы судорожно шепчут забытое слово: « Фарг’Нар».
– Мститель, – перевёл гоблин.
– Древние племена вспоминают распри и учиняют резню друг с другом, а небо меж тем дрожит под силой неизвестности.
– Да. Но это не показатель. Простые усобицы и войны. В мире много ненависти, – равнодушно подметил Дарлинг.
– Быть может, – проговорил Даратас, и в его голосе почувствовалось разочарование. – Но я хочу понять причину сдвига небесных сфер.
– Тогда, если не возражает учитель, я займусь собственными делами.
