Кирилл Шатилов - Кровь и грязь
— Пока еще есть время, давай поговорим о том, что должно в ближайшее время случиться. Чего нам ждать? Можешь ты сказать, когда и где произойдет ваша атака?
Фейли разочарованно фыркнул. Откуда у главы туна, храброго и честного воина, столько щепетильности перед врагом? «Можешь ли сказать»! Ишь, что выдумал! Пленник есть пленник. Не захочет говорить — нужно заставить. И нечего играть в вежливость…
— Тэрл, я только лазутчик, — пробурчал Гури. — О том, что ты спрашиваешь, не знает никто, кроме Гела. Меня послали выяснить, сколько в вашем туне мужчин, готовых оказать сопротивление.
— В нашем туне сопротивление могут оказать и женщины, — не без гордости заметил Тэрл.
— Я-то это знаю, — кивнул Гури. — Те же, кто меня отсылал, не имеют представления не только об этом, но и о том, что я здесь родился. Или что понимаю ваш язык. Если бы не мать, я бы вообще не стал тут показываться. Обошел бы вокруг, а потом рассказал, как считаю нужным.
— Разве ты сам не говорил, что за тобой тоже могут следить?
— Говорил. Могут. Я допустил ошибку, когда вошел в тун. Ослушался приказа. Лазутчик, ты сам знаешь, наблюдает издалека. Но мне нужно было предупредить ее, мать. Раз мы подошли так близко, значит, будем нападать. Как я сказал, нас достаточно много.
— Сколько? — подхватил Тэрл, видя, что его старый знакомый не намерен таиться. При этом он не забывал, что у шеважа со счетом есть определенные сложности. Они точны в пределах сотни, тогда как все, что свыше, представляется им слишком большой величиной, чтобы заботиться о ее точности.
— Очень много. — Гури огляделся, ища, вероятно, с чем бы сравнить. — Три раза по десять.
— Велика армия! — Струн готов был облегченно рассмеяться, однако наткнулся на суровый взгляд Тэрла, который не преминул пояснить дикарскую арифметику:
— Насколько я понимаю, он имеет в виду, как водится, пальцы на руках. Так что нужно взять десять раз по десять человек, у каждого из которых по десять пальцев. Тогда мы получим уже не тридцать, а тысячу. Я верно рассуждаю?
— Руки и ноги: десять и десять, — невнятно уточнил Гури.
— Если я правильно понял, их в два раза больше. — Фейли посмотрел на него, и Гури согласно кивнул. — Что ж, наши дела, похоже, действительно, плохи. Что будем делать, Тэрл?
— С ним?
— Твой добрый знакомый — наш пленник, — язвительно заметил Фейли. — Он не производит впечатление человека, который рвется к своим. Ему, видать, всюду хорошо. Нет, меня сейчас больше занимает наше собственное положение. Не сидеть же нам тут, молясь, чтобы дождь никогда не кончался. Ведь шеважа только этого и ждут. Десяток стрел, и твой тун повторит участь нашей заставы. На мой взгляд, нам нужно либо готовиться к нападению, объединяясь с соседями, с тем же Артаимом, либо самим начинать первыми.
— Атаковать шеважа? — с сомнением поинтересовался Струн. — Это нашими-то силами? Горстка воинов против двух тысяч. Ты ведь имел в виду две тысячи вооруженных мужчин, Гури? Или две тысячи всего, вместе со стариками, женщинами и детьми?
— Всего, — посмотрел тот с укором на мать. То ли ему не нравилась история, в которую он по ее милости влип, то ли возмущало, что она по-прежнему чего-то ждет вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят. Как бы то ни было, перед его мысленным взором вставали образы соплеменников: свирепые и решительные, раздраженные ненастьем и необходимостью ждать, они едва ли станут церемониться с илюли, когда получат долгожданный приказ нападать. Сомнения по поводу успеха боевых действий вне леса, на открытом пространстве вражеской территории, давно забыты. Смутьяны из числа старейшин приструнены, острия стрел и лезвия клинков смочены ядом, дух приподнят и зовет к сражению, пути обратно нет и быть не может.
— Это другое дело! — оживился Струн, ожидая от собеседников похвалы за прозорливость. — Тогда нам предстоит встретиться всего с несколькими сотнями шеважа. Вот бы у нашего туна были стены, как на заставе! Может, успеем быстро что-нибудь построить?
— От огня стены не спасут. — Тон Фейли не терпел возражений. — Если только это не каменные стены замка. Гури, зачем твои вожди решили идти войной на Вайла’тун? Им ведь должно же быть понятно, что до замка ни один шеважа живым не доберется.
— До нас этого никто не делал.
— И что с того?
— Им нужна слава, Фейли, — предположил Тэрл, замечая утвердительный кивок Гури. — Многое на этом свете делается ради нее, пусть даже ценой собственной жизни, а тем более жизни посторонних. Можно подумать, наш замечательный Ракли вел бы себя так заносчиво, если бы не хотел остаться в памяти потомков.
Раздался стук в дверь. Струн метнулся к ней и приоткрыл ровно настолько, чтобы позволить втиснуться промокшему до нитки Таффи. Мальчуган продрог и вожделенно косился на забытый всеми, но еще слабо тлевший очаг. Вид у него был всклокоченный.
— Они вернулись, — выдохнул он, не решаясь приблизиться к огню. — Нэлс с Гилтаном вернулись. Ждут тебя в тереме, Тэрл. У них есть новости.
Только тут Таффи заметил рыжего дикаря и отпрянул, не пустившись наутек лишь потому, что у того, как оказалось, были связаны руки и ноги. Ему никогда еще не приходилось видеть всамделишного шеважа так близко.
— Зови-ка ты их лучше сюда. — Тэрл потрепал мальчугана по мокрым вихрам. — Да ступай домой, обсохни. Мамка небось переживает, что ты с утра до ночи на улице под дождем околачиваешься.
— Ну да, я уйду, а на нас нападут, — обиделся Таффи, будто его лишали долгожданного выступления жонглеров или перехожих музыкантов. И те и другие нынче все реже появлялись в их краях, довольствуясь тем, что могли заработать, не выходя за границы Стреляных стен. С другой стороны, шеважа в их туне не объявлялись до сих пор вообще ни разу. Разве можно такое зрелище променять на пресную материнскую похлебку да сухую рубаху!
Тэрл придал лицу зверское выражение. Таффи хихикнул и побежал за лазутчиками. Пленный шеважа был не страшным и смахивал скорее на большую куклу, чем на врага.
— Ну что ж, послушаем, что там на самом деле происходит, — подытожил Тэрл, с чинным видом забираясь прямо на стол, садясь и свешивая ноги. — Извини, Гури, но я привык полагаться на мнение своих людей.
— Тогда зачем я вам нужен? — Рыжий пленник попытался высвободиться. — Развяжите меня и дайте уйти.
— А ты уверен, что действительно этого хочешь? У нас ты пойманный враг, а там, того и гляди, — предатель. Думаешь, я не знаю про подозрительность тех, кто называет себя вашими вождями?
— Ты предлагаешь мне стать илюли… я хотел сказать, вабоном?
— Ты знаешь про нас достаточно, чтобы сделать правильный выбор.
