Neil Gaiman - Звездная пыль
Когда из боковой двери вышел Тристран Тёрн, она, кажется, немного огорчилась.
– Добрый вечер, мисс Форестер.
Девушка сдержанно улыбнулась в ответ и протянула Тристрану свой список. Он гласил:
1/2 фунта саго
10 коробок сардин
1 бутылка грибного кетчупа
5 фунтов риса
1 банка светлой патоки
2 фунта смородины 1 бутылка кошенили 1 фунт леденцов
1 шиллинговая коробка какао от Раунтри
3 коробки полировки для ножей от Оуки
6 коробок ваксы «Брунсвик»
1 упаковка желатина от Суинборна
1 бутылка мебельной мастики
1 половник
1 дуршлаг (за девять пенсов)
1 стремянка
Тристран прочитал список, выискивая в нем тему для разговора: ему очень хотелось обменяться с девушкой хоть парой фраз.
Словно со стороны он услышал собственный голос:
– Похоже, у вас собираются готовить рисовый пудинг, мисс Форестер.
Едва выговорив эти слова, он тут же осознал их глупость и неуместность. Виктория поджала свои красивые губки, взмахнула длинными ресницами и отвечала:
– Да, Тристран. У нас собираются готовить рисовый пудинг.
И добавила, улыбнувшись:
– Матушка считает, что рисовый пудинг – лучшее средство для предупреждения простуды и прочих осенних болезней.
– А моя матушка, – признался Тристран, – всегда делает ставку на пудинг из тапиоки.
Он насадил список на специальный штырь на прилавке.
– Большинство заказов мы можем доставить вам завтра утром, а остальное – в начале следующей недели, когда мистер Мандей поедет в город.
Порыв ветра промчался по деревне – такой сильный, что стекла в окнах задребезжали, а флюгера на крышах закрутились как сумасшедшие, уже не в силах отличить север от запада и восток от юга.
Огонь, горевший в камине в «Мандей и Браун», подпрыгнул и заиграл зелеными и красными языками, сверкая серебряными искрами, – так бывает, если бросить в пламя пригоршню железных опилок.
Ветер дул с востока, из Волшебной Страны, и Тристран Тёрн внезапно почуял прилив небывалой отваги, какой он в себе и не предполагал.
– Знаете что, мисс Форестер, – сказал он, – я освобожусь через несколько минут. Может быть, вы позволите проводить вас до дома? Мне ведь с вами почти по пути.
Он ожидал ответа, чувствуя, что сердце бьется у него где-то в горле. Немало позабавленная Виктория смотрела на него большими серыми глазами. Лет через сто, не меньше, она наконец ответила:
– Хорошо.
Тристран помчался в кабинет мистера Брауна и сообщил ему, что уходит домой сейчас же. Тот не особенно возражал, хотя добавил недовольно, что когда он, мистер Браун, был моложе, он не только задерживался в магазине до позднего вечера и уходил последним, но частенько оставался ночевать под прилавком, используя вместо подушки свое пальто.
Юноша согласился, что в таком случае ему, Тристрану, крупно повезло, и пожелал мистеру Брауну доброй ночи. После чего схватил собственное пальтецо с вешалки, а новую шляпу-котелок – со шляпной стойки, и выскочил на улицу, где на мостовой его поджидала Виктория Форестер.
Осенние сумерки сгущались быстро, и пока молодые люди шли рядом, вечер успел превратиться в раннюю ночь. Тристран чувствовал в воздухе отдаленный запах зимы – смесь ароматов ночного тумана, первых заморозков и палой листвы.
Они шагали извилистой дорожкой по направлению к ферме Форестеров; в небе висел узкий серп луны, во тьме пылали огромные звезды.
– Виктория… – через некоторое время начал Тристран.
– Да, Тристран, – отозвалась девушка, которая, согласившись на прогулку, успела подготовиться ко многому.
– Ты не сочтешь за наглость с моей стороны, если я тебя поцелую?
– Сочту, – холодно отрезала Виктория. – И за очень большую наглость.
– А-а, – ответил Тристран.
Они поднялись на холм в полном молчании. С вершины холма были хорошо видны огоньки Застенья; теплые окошки, за которыми горели свечи и лампы, казались уютными и манящими. А над головами молодых людей сверкали мириады звездных огней, они вспыхивали и пылали ледяным пламенем, страшно далекие, неохватные для человеческого ума.
Тристран взял маленькую ладошку Виктории в свою. И девушка не отняла руки.
– Ты видел? – спросила она, указывая куда-то вперед.
– Ничего я не видел, – признался Тристран. – Потому что смотрел только на тебя.
Виктория улыбнулась в лунном свете.
– Ты – самая прекрасная женщина в мире, – сказал Тристран со всем пылом юного сердца.
– Не забывайся, – ответила Виктория – но тон ее казался вполне благосклонным.
– Что ты видела? – спросил Тристран.
– Как упала звезда. В это время года звезды довольно часто падают.
– Викки, – попросил юноша, – ты не поцелуешь меня?
– Нет, – ответила девушка.
– Но ведь ты целовала меня, когда мы были младше. Ты поцеловала меня под Дубом Пожеланий на свое пятнадцатилетие. И в последний Майский праздник ты меня поцеловала – помнишь, за сараем твоего отца…
– Тогда я была совсем другой, – пожала плечами Виктория. – И больше не собираюсь тебя целовать, Тристран Тёрн.
– Если не хочешь целоваться просто так, выходи за меня замуж, – выпалил Тристран.
На холме воцарилось молчание, только шумел октябрьский ветер. Потом тишину нарушил звенящий звук: это смеялась от удовольствия весьма польщенная девушка, первая красавица Британских островов.
– Замуж? За тебя? – спросила она, перестав смеяться. – С чего бы мне выходить за тебя замуж, Тристран Тёрн? Что ты можешь мне дать?
– Что я могу? – воскликнул юноша. – Если хочешь, ради тебя, Виктория Форестер, я отправлюсь в Индию и привезу тебе слоновые бивни, и жемчужины с ноготь большого пальца, и рубины размером с голубиное яйцо! Или уплыву в Африку и привезу оттуда алмазы величиной с крикетный шар, а еще отыщу исток Нила и назову его в твою честь! Я поеду в Америку, в Сан-Франциско, на золотые прииски, и не вернусь, пока не добуду столько золота, сколько ты весишь! Тогда я доставлю это золото сюда и сложу к твоим ногам. По твоему слову я доберусь до крайнего севера и буду убивать там огромных белых медведей, а их шкуры пришлю тебе.
– У тебя неплохо получалось, – сказала Виктория, – пока дело не дошло до белых медведей. Даже перебей ты их целую сотню, я все равно не стала бы тебя целовать, деревенский дурачок, мальчишка на побегушках! И замуж за тебя я тоже не выйду.
Глаза Тристрана сверкали в лунном свете.
– Тогда я отправлюсь ради тебя в далекий Китай и привезу оттуда огромный сундук, отбитый у пиратов, полный самоцветов, шелка и опиума! Я поеду в Австралию, на самый край света, и привезу оттуда… гм… – Тристран поспешно перебрал в уме прочитанные «сенсационные романы», стараясь вспомнить, заносило ли кого-либо из их героев в Австралию. – И привезу тебе кенгуру, – сказал он наконец. И добавил: – А еще гору опалов.
