Константин Ветошко - Три грани рока
Бойцы тавта, выстроившись в две шеренги, усердно внимали. Каждый рекрут был вооружен тренировочным деревянным мечом. Оружие как по длине, так и по весу совпадало с привычным для любого воина смешанной пехоты. Мечи с длиной клинка сантиметров семидесяти пяти были изготовлены из прочного и тяжелого гранитного дерева, а внутри еще и залиты свинцом. Рекруты были одеты в воняющие потом грязные и засаленные тренировочные набивные доспехи и насквозь ржавые, украшенные многочисленными вмятинами шлемы. Кисти защищали толстые стеганые рукавицы. Также каждый рекрут получил грубо сколоченный щит треугольной формы высотой сантиметров девяноста. Обтягивать кожей их, естественно, никто не стал.
— Так, а ты, деревенщина? Забыл где право, где лево? Как, еще помнишь? Что же ты тогда, осел, так стал?! Дурья башка, когда у тебя в руках щит, то стойка обратная, это без него меч впереди! Эй, ты, бывшая крыса, как там тебя… а, точно, Кель, выйди из строя. Ну-ка, попробуй отбить мой удар, — октат скользящим боевым шагом подошел к напрягшемуся рекруту. Но вместо ожидаемого удара мечом Ливий пнул ногой в щит, и его край с силой впечатался в колено юноше.
Кель зашипел от боли, а октат обвел рекрутов тяжелым взглядом:
— Поняли ошибку? Держать переднюю ступню можно чутки повернутой в сторону, но не слишком сильно и вовнутрь, а не от себя! Тогда при ударе ваша скаренная нога лишь подогнется, а не сломается, и не хрустнет колено. И сильно левую вперед не выставляйте, а то лишитесь ее быстро, правую немного отставьте назад для устойчивости и большого вложения корпуса и хватит. Живо все стали как полагается!
Октат лично подошел к каждому и проверил стойку, помогая особо недогадливым при помощи тумаков изобразить хотя бы некое ее подобие. Потом, вызвав из строя еще одного рекрута, начал показывать, как правильно блокировать щитом удары.
— У этого скаренного недоноска явно талант! Он, пытаясь защищаться от моих ударов, совершает все возможные ошибки — не каждому дано быть настолько тупым! Ты зачем, деревенщина, руку со щитом выставляешь вперед?! Ты так долго сможешь им орудовать? Почему, защищаясь, ты закрываешь себе обзор собственным щитом? Запомните, вы всегда должны видеть противника, как только потеряете его — умрете! Щит держите всегда наклоненным, правый угол направлен чуть вверх! Вы же смотрите на противника справа от щита. Если вам наносят удар слева, то он придется в щит. Если нужно защищаться с другой стороны, то не просто дергайте руку, а делайте движение корпусом! И на противника уже смотрите слева над щитом, который по-прежнему чуть наклонен! Защищая голени, не наклоняйте корпус вперед! Делайте одной из своих скаренных ног шаг назад и немного приседайте. Корпус остается ровным, и вам удобно быстро принимать обычную стойку или отвечать, есть неплохой шанс сбить противника ударом корпуса и щита. Живо все разбились на пары и начинаем отрабатывать правильную защиту…
— Рубите бревна, они тут для того и вкопаны, не жалейте. Вы еще столько с ними будете бодаться, что возненавидите их почище утренней пробежечки. Да, Кель, ты прав, под утренней пробежечкой я имею в виду именно пятикилометровый забег вокруг лагеря. Но могу вас обрадовать — скоро на такие дистанции мы бегать перестанем. Вот это дело: прямо засияли соколики мои. Молодцы! Первый раз вижу, чтобы так радовались новости о том, что со следующей недели мы начинаем бегать по десять километров. Ну, что уставились на меня, я вам не приговор о казни огласил. Живо продолжили отрабатывать атаку, — октат неспешно двигался за спинами рекрутов, придавая им энтузиазм как словесными угрозами, так и самым эффективным методом обучения в императорской армии — при помощи пинков и затрещин.
— Эй, ты, рыжий осел, по-твоему, это удар? Я сколько вам повторять должен: удар без вложения корпуса и ног — это лишь трата сил! Вы уже не мальчишки с прутиками! Если правильно корпус вложить, то даже расслабленной рукой сильный удар нанесете, а иначе сплошное баловство получится!
— А ты что творишь, громила недоделанный! Какая лучшая позиция для удара справа в голову? Локоть согнут, рукоять чуть выше и позади плеча. Не сильно позади корпуса и не перед ним. Если руку вперед выставишь — силы в ударе не будет. Слишком широко замахнешься — пока твой меч будет лететь, самого успеют зарубить, да и силу удара растеряешь. А так самое оно, и корпус хорошо вложить можно. Ну-ка, повтори…
— Так, а теперь тоже справа, но в бедро. Скаренные бараны, где вас понабрали?! Ну, какого лешего у тебя кисть остается сверху, а меч наклонен к земле?! Ты так не можешь знать, куда попадешь, все зависит только от расстояния до врага. Дерьмо это, а не удар! Меч должен ровно идти! Да и движение кистью делаешь рано. Корпус к земле не наклоняй, дубина, колени не забывай сгибать и щитом голову закрывать! Бараны, смазка для клинков, если сейчас на тренировках не научитесь наносить удары как надо, то сгинете в первом же бою! Ладно, на сегодня хватит, разойтись.
Торстен с наслаждением размял пальцы. После тяжелого тренировочного меча они болели нещадно. Он не спеша направился в сторону казармы. С того дня, как он записался в рекруты, прошло уже три месяца. За это время норд прилично прибавил в боевом мастерстве, да и физически также набрал отличную форму. Гоняли в лагере нещадно, но зато и кормили как на убой. Начал Торстен и осваивать ранее не известное ему искусство стрельбы из арбалета. Здесь, правда, успехи пока были довольно скромными.
А вот друзей у молодого норда так и не прибавилось. Большую часть своего тавта Торстен презирал, не понимая, как они могут безропотно сносить издевательства более опытных рекрутов. Его же, в свою очередь, не любили за то, что он был неплохо подготовлен еще до вступления в рекруты и сразу стал одним из лучших, чем заметно гордился.
Зато с наживанием врагов у Торстена проблем не было. Уже на второй день в лагере он по очереди подстерег двоих из компании, избившей его, в том числе и главного заводилу — Мьера. Проблем измочалить их один на один не составило. Но вечером его опять избили. На этот раз отморозки были злы и обрабатывали норда долго и с фантазией. Лежа в луже собственной крови и выплевывая выбитые зубы, Торстен понял, что готов убивать. Вот скаренные твари! Проклятье, как теперь улыбаться? Поубиваю! Опять подстерегу поодиночке и теперь уже буду всерьез калечить!
Но сразу отомстить Торстену не удалось. Тавт Ливий был прекрасно осведомлен о расправе над ним и, заметив опасный блеск в глазах рекрута, сразу смекнул, что дело пахнет серьезной кровью. Он настоял, чтобы командир второго тавта, живущего у них в бараке, распорядился всыпать по десятку плетей каждому из участвовавших в избиении. А норда вызвал к себе для серьезного разговора.
