Людмила Безусова - Как лист осенний...
На площади был фонтан, окруженный, словно почетным караулом, высокими пирамидальными деревьями. Они пламенеющими свечами вздымали к небу ветви с красно-зелеными крупными листьями с фиолетовой полосой по краю трилистника.
Милка остановилась около фонтана — тоненькие струйки воды, затейливо переплетаясь, журчали так беззаботно, играя последними огоньками уходящего дня, что хотелось слушать этот несмолкающий плеск бесконечно. Заодно и умылась пузырящейся водой, не обращая внимания на зловещую бронзовую композицию, воздвигнутую в центре — в смертельной схватке сошлись двое. Оскалившийся вампир, развернув веером крылья, вцепился руками в горло диковинному зверю, похожему на бронированную горгулью с головой Медузы Горгоны. Прекрасное лицо женщины, обрамленное змеиными туловищами, мучительно искажено в напрасной попытке вырваться из удушающего вампирьего захвата.
"Абстракция, — думала Милка, отмываясь в пузырящейся воде, — ну и фантазия у скульпторов".
А что? На двух площадях, через которые она прошла раньше, стояли такие же жизнеутверждающие статуи, надо думать и на остальных будет то же самое. Главным были не фонтаны, не дома и улицы.
Сильно беспокоило другое — город был пуст, абсолютно. Не заброшен, не разрушен, везде идеальный порядок — магазинчики приоткрыли застекленные двери, зазывая покупателей, на уличных лотках разложены фрукты (Милка стащила пару персиков — сочные, свежие), сладости, на ветру полоскались легкие шторы, выпархивающие из открытых окон. Создавалось впечатление, что жители, внезапно бросив все свои дела, покинули город стройными рядами и без паники.
Сумерки постепенно сгущались, и оставаться на улице как-то не очень хотелось. А замок, что ж, туда она пойдет завтра утром…. В этом районе дома были большие, не то, что около городской стены. Там были не лачуги, нет, но маленькие, скромные, стоящие близко друг к другу и совсем не было растений, если не считать цветочных горшков на окнах. Здесь же — роскошные особняки из разноцветного камня, один другого краше. Дома вдоль бульвара окружали чистенькие, ухоженные рощицы, просматриваемые насквозь, с ажурными решетками невысоких оград.
Немного посомневавшись, девушка вошла в приглянувшийся ей дом. Двухэтажное здание с колоннадой, поддерживающей террасу второго этажа, полукруглыми ступенями и высокой двустворчатой дверью напомнило ей виллу, виденную в одном из голливудских триллеров. Там и внутри было очень даже ничего, миленько. А здесь?
Дом не обманул ожиданий — он был готов к приему гостей: полупустой холл с парой закрытых дверей, напротив входа — широкая лестница, покрытая бежевой ковровой дорожкой, ведущая на второй этаж с промежуточной площадкой, где лестница разделялась на две и позволяла полюбоваться видом из стрельчатого окна, выходящего в заросший сад.
Милка поднялась наверх — длинный темный коридор с комнатами по обеим сторонам и окном в конце. Девушка толкнула дверь и радостно взвизгнула — она попала в гардеробную. Это здорово, а то так надоела эта хламида! Перебирая развешанные платья, она с грустью констатировала, что в этой одежде вряд ли ей будет удобно. Сплошь вычурные бальные платья, кружева, меха, тонкий шелк…. Попробовать, что ли надеть? Да нет, не стоит… Милка и в обычной, и в праздничной одежде предпочитала брюки, свободные блузы, коротенькие, не стесняющие движения маечки.
Разочарованная, она снова вышла в коридор и поочередно принялась распахивать двери, выбирая себе комнату. Зачем? Все комнаты были похожи, как близнецы, различаясь только окраской стен, штор, ковров — минимум мебели, максимум пространства — во всех были окна до пола, выходящие на террасу. Милка остановилась на сиреневой спальне с широкой кроватью посередине, прикроватной тумбочкой и невысоким шкафом в углу. Попрыгав на пружинном матрасе, девушка открыла тумбочку. Убедившись, что она пуста, полезла в шкаф.
Сюрприз! В шкафу на полках ровными стопочками лежала повседневная одежда, мужская и женская, и брюки в том числе. Милка выбрала себе полотняные брюки, тунику с плохо различимым в потемках рисунком, быстро переоделась. Глянуть бы в зеркало! А вот с этим было напряженно — зеркалА не встретились нигде.
Низкий вибрирующий звон колокола прозвучал, как тревожный набат. Девушка выскочила на террасу. Ночь накрыла город темным саваном неба, в прорехах которого светились далекие звезды. Приглушенный шум вверху заставил её задрать голову — слитное хлопанье тысяч крыльев ворвалась в покой безлюдного города. Темная волна накатывалась медленно и неотвратимо.
От визгливого писка стаи летучих мышей, мельтешащих над самыми крышами, заломило виски. Милка зажала уши руками, чтобы не слышать пронзительного звука, от которого встали дыбом волоски на руках, а вдоль позвоночника пробежали колючие мурашки. Ещё один тревожный удар колокола — улица осветилась праздничными огнями. Светились стены домов, брусчатка мостовой, садовая ограда, и даже стоящая напротив повозка с опущенными на землю оглоблями тускло фосфоресцировала, освещая газон вокруг себя.
Одна из мышей, сложив крылья, в бреющем полете понеслась вниз и, ударившись оземь, поднялась на дыбы каурой лошадкой с развевающейся рыжей гривой. Ещё один сочный удар оземь — рядом встал кряжистый мужик. Деловито схватив лошадь под уздцы, запряг в ту самую пустующую повозку и, взгромоздившись на козлы, отправился по своим делам.
Город оживал, наполняясь гомоном бурлящей толпы: слышались крики зазывал, шорох подошвы о мостовую, радостные приветствия, смех. Судя по всему, этот район города пользовался большой популярностью у местного населения.
В калитку вошла молодая женщина со свободно лежащими на плечах волосами и плотно облегающим великолепную фигуру платье. Ласково касаясь рукой кустов, окаймлявших дорожку, ведущую к дому, она легко взбежала по ступенькам крыльца, будто не раз делала это, и растерянно встала у дверей.
"Хозяйка! А я тут без спроса… А у кого спрашивать было?" — Милка трусливо присела, спряталась за балюстрадой террасы, продолжая наблюдение. Женщина, постояв немного, в дом не вошла, а развернулась и медленно побрела прочь. Открывая калитку на улицу, она оглянулась, окинула дом печальным взглядом, и, слегка кокетничая, крикнула:
— Не прячься, я все равно тебя вижу.
Милка отскочила назад в комнату и чуть не упала, запутавшись в подоле длинного бального платья.
Женщина засмеялась:
— Выходи, не бойся… — благожелательная улыбка озарила её лицо, а глаза… негаданный ангажемент в театр вечности…. Такие глаза Милка уже видела, один раз, у любителя изящной словесности.
