Наталья Авербух - Волшебный меч
— А другие что говорили?
— Другие?
— Хорошо, спрошу иначе. Когда ваши люди грабят чужие сокровищницы, куда идёт добыча?
— Членам Совета, разумеется… может, заслуженным знатным людям… иногда «вторых» награждают… редко.
— Отлично. А на этот раз?
— Не знаю.
— Никто ничего не говорил? А в других случаях?
— Нет, никто… а обычно — конечно, хвастаются… гостей приглашают, показывают… Ну и что?
— Сама не догадываешься?
— Ну и что, что никто ничего не рассказывал?! Может, это строго секретно!
— Угу. А у членов Совета нет детей, младших братьев, племянников? Нет никого, кто может нарушить запрет старших?
— Всё не можешь забыть? Я же извинилась!
— А если бы я не успела убежать, проку было б с твоих извинений?
— Чеда!
— Но я-то не об этом. Просто спросила, разве раньше не было секретных операций, после которых члены Совета или их родные хвастались добычей?
— Были… — растерянно признала Сува. — Были, в прошлом году мы к Тёту ходили и к Крани ещё…
— Вот видишь! — восторжествовала я.
— Что — вижу?
— Да так… мне просто пришло в голову…
— Что?!
— А вдруг они вообще ничего не брали? Я у них ничего не заметила.
— Как — не брали? Кто сможет зайти в сокровищницу и ничего не взять?
— А, может, там вообще ничего не было…
— Ничего?!
— А почему бы и нет? Фальшивая сокровищница. Или, наоборот, реальная, но принадлежащая одному из членов Совета. Воины получили приказ ничего не трогать. Вошли, отсиделись и вышли.
— Из членов Совета? Но зачем?!
— Просто подумала… Хон уже говорил на Совете, что они надеялись, на его гибель в бою со мной. Но он выжил, а они стремились нас разлучить… — Я слегка покраснела. Сува моей оговорки, кажется, не заметила — или не придала значения. — Отобрать меня. Может, боялись, что он о чём-то догадается?
— О чём?!
— Например, о том, что никто, кроме вас, не умеет вытягивать людей из других реальностей. Или о том, что вы единственные, кто владеет методом подчинения людей. Или о том, кто и зачем изготавливает волшебные мечи. Мало ли о чём?
— Ты… ты… — Сува смотрела на меня с откровенным ужасом. — Ты понимаешь, что ты говоришь?
— Конечно. Кстати, тогда поступок Тёта выглядит очень логично — он получил задание лишить меня разума. Не удивлюсь, что в неопытных руках эта штуковина может начисто стереть память. А он старше вас, старше даже, чем кажется — видно по его движениям. Не удивлюсь, что ему бы хватило опыта сделать всё, что угодно и свалить это на вашу оплошность. Как ты думаешь?
— Но… — Казалось, Сува вот-вот расплачется. Я её понимала: на глазах у девочки рушился мир, это кого угодно доведёт. — Но к чему тогда нападения?!
Я рассмеялась.
— А вот это как раз очевидно. Если мы с тобой уяснили, что нет никаких врагов в соседних реальностях, есть только свои, чьим планам мешал Хон… и чей любовно составленный план с таким треском провалился… что им остаётся?
— Но они напали не на Хона! Они напали на других себя! Даже членов Совета!
— Два варианта, — хладнокровно ответила я. — Либо нападения — инсценировка и на самом деле все живы-здоровы. Либо Ясная Туча расправляется с оппозицией.
— Но почему именно сейчас?
— Чтобы свалить на врагов убийство Хона, разумеется.
— Этого не может быть… — вскочила Сува на ноги. Даже странно, что девчонка так долго сидела на одном месте.
— Какие у тебя возражения?
— Никто бы не стал покушаться…
— Ты в этом уверена? — В отличие от Сувы, я продолжала спокойно полулежать в кресле и лениво поглядывала на неё.
— Я тебя ненавижу. Всё было чудесно, пока ты не появилась со своими бреднями. Тварь! — прошипела наследница знатного рода и закричала куда-то в сторону: — Хон! Хон! Вернись домой! Хон!
— Что случилось? — Холодный Огонь появился в дверях и удивлённо посмотрел на сестру. — Из-за чего ты меня вызвала? Что-то с Чедой?
Сува бросилась брату навстречу. Я осталась на месте, очень надеясь, что на моём лице не проявилось невероятное облегчение, которое я испытала при виде знакомой фигуры. Он пришёл, его никто не убил… Боже, как я счастлива!
— Хон! Чеда сошла с ума!
— Разве? — Он отстранил сестру и пристально оглядел меня. — А по виду не скажешь.
— Она говорит, что Совет хочет тебя убить и покушения фальшивые, сокровищницы не было, а её нашли нарочно, чтобы избавиться от тебя!
— Ничего не понял. Пусть Чеда сама расскажет.
Я послушалась.
К концу рассказа Хон поднял брови и покачал головой.
— Красивая история, но слишком надуманная.
— У тебя есть другие объяснения? — спросила я, даже не заметив, как перешла на «ты».
— А зачем тогда против меня поставили именно тебя? Зачем искать девушку, неспособную к бою? В конце концов, зачем именно девушку?
— А зачем это воинственным женщинам? — парировала я?
— Никчёмную — не жалко. Более способную можно принять к себе. А что девушка, так они по-другому себе воина не представляют.
— Если бы женщины хотели поставить абсолютно бесполезного стража, они нашли бы как раз мужчину.
Хон фыркнул.
— Может быть. А остальное?
— Не знаю. Для отвода глаз, к примеру.
— Звучит неубедительно…
— Я так и говорила! — обрадовалась Сува.
— Но рисковать не стоит.
— О чём ты?
— Если Чеда права, оставаться здесь опасно. Кроме меня наверняка захотят убрать и её — и вполне могут нагрянуть сюда. Ты можешь попасть под горячую руку.
— Ты меня гонишь? — взвилась девочка.
— Отсылаю, — поправил он. — Пожалуйста, возвращайся пока к родителям и держи рот на замке. Как появишься у них, сообщи сюда, чтобы я не волновался. Без моего разрешения не возвращайся.
— А ты? А Чеда?
— Мы тоже уйдём. В другое место.
— Если все уйдут, враги затаятся, — подала я голос.
— Ну и что? — возмутилась Сува.
— И придумают ещё что-нибудь, — пояснила я.
— Чепуха!
— Нет, Чеда права. Я создам твою иллюзию.
— Почему только мою?
— Поддерживать качественные иллюзии — слишком сложно. Меня может не быть дома, никого это не удивит. Одну из вас я могу взять с собой, обеих — нет, будет слишком подозрительно, — разъяснил Хон. — И, потом, ты же должна сидеть дома из-за нападений.
— Но почему сразу я? Пусть Чеда сидит.
— Какая тебе разница? Твоё отсутствие было бы самым подозрительным. Так что собирай вещи и отправляйся. У родителей будешь сидеть тихо, как мышка.
— И, что, если нас придут убивать, иллюзия обманет врагов? — вмешалась я. — По-моему, она насторожит их ещё больше.
