Урсула Ле Гуин - Волшебник земноморья
— Добро пожаловать, мой мальчик, — приветствовал его привратник и, не сказав больше ни слова, провел бесконечными залами и коридорами в открытый дворик в глубине дома. Дворик, часть которого была вымощена камнем, не имел купола. На газоне с зеленой травой, под сенью молодых дерев, в ярких лучах солнца бил фонтан. Оставшись один, Гед стал ждать. Он стоял неподвижно, а сердце учащенно стучало — он чувствовал, что здесь незримо присутствуют и действуют какие-то волшебные силы и что дом этот не просто сложен из камня, но магия добавила в него куда более крепкий материал, чем камень. Он стоял в самом сердце этой обители Мудрых, а над головой у него было открытое небо. Вдруг он заметил, что сквозь струи фонтана за ним наблюдает человек в белых одеждах.
Глаза их встретились, и в эту минуту в ветвях дерева запела птица. И что самое удивительное, он понимал, о чем она поет, и что говорит вода, журчащая на дне фонтана, и почему такие разные очертания у облаков, и каков путь у шевелящего листья ветра, где его начало и конец. Ему казалось, что и сам он порожден дыханием солнечного света.
Но мгновение прошло, и мир стал прежним, вернее, почти прежним. Он подошел и преклонил колена перед Верховным Магом и протянул ему письмо Огиона.
Верховный Маг Неммерль, Ректор Рока, был древним старцем. Говорили даже, что он самый старый человек на земле. Когда он ласково обратился к Геду с приветственными словами, голос его вибрировал, как у птицы. Волосы, борода, одеяние мага — все было белое, и у Геда появилось чувство, что за долгие годы его жизни все темное и тяжелое медленно, по каплям, испарилось и он сделался таким белым и легким, как щепка, которую целый век носило по волнам.
— Глаза стали старые, и теперь я не могу прочесть, что пишет твой учитель. Прочитай мне письмо, мой мальчик.
Гед взял у него письмо Огиона и прочитал вслух. Письмо было написано хардскими рунами и гласило следующее: «Владыка Неммерль! Посылаю тебе того, кто станет величайшим из гонтских волшебников, если судьба сложится благоприятно». Подписано оно было не настоящим именем Огиона, которого Гед так никогда и не узнал, а руной, означавшей «сомкнутые уста».
— Тебя прислал сюда тот, кто держит в узде землетрясение, а посему я повторю дважды: «Добро пожаловать!» Мне всегда люб был молодой Огион — он часто приезжал к нам с Гонта. А теперь расскажи, какие ты повидал моря и какие чудеса во время путешествия, мой мальчик.
— Это было бы прекрасное путешествие, если бы не вчерашний шторм.
— Как называлось судно, на котором ты плыл?
— «Тень», торговый парусник с Андрад.
— Кто прислал тебя сюда?
— Я приехал по собственному выбору.
Верховный Маг поглядел на Геда, а потом, повернув голову, заговорил на незнакомом языке, который Гед не понимал. Он бормотал совсем по-стариковски, и Геду казалось, что мысли Верховного Мага витают где-то среди прожитых лет и далеких островов. Но в его бормотании Гед уловил слова, рассказывающие о том, что пела птица и о чем шепчутся падающие струи фонтана.
Это не было колдовство, но в голосе старика звучала сила, она смущала душу Геда, и на мгновение ему почудилось, что он стоит в каком-то пустынном месте среди теней. Но в то же время он знал, что находится в залитом солнцем дворике, и слышал, как журчит фонтан.
Огромная черная птица, Осскильский Ворон, степенно прошла по каменной террасе и ступила на траву. Прижавшись к краю одеяния Верховного Мага, она застыла неподвижно, вытянув острый как кинжал клюв и скосив на Геда гладкий камешек-глаз. Она трижды клюнула посох, на который опирался Неммерль, и старый волшебник перестал бормотать и улыбнулся.
— Теперь пойди поиграй, побегай, дружок, — сказал он Геду, будто тот был маленький мальчик.
Гед снова преклонил перед ним колено. Когда он поднялся, Верховный Маг уже исчез и только ворон стоял и смотрел на него, вытянув клюв, будто нацелился клюнуть исчезнувший посох. Он заговорил, как догадался Гед, на осскилском наречии:
— Терренон уссбук! Терренон уссбук оррек! — прокаркал ворон и затем удалился так же неторопливо, как и пришел.
Гед направился к выходу, не совсем понимая, куда ему идти. Под аркой его встретил высокий юноша. Склонив голову, он церемонно приветствовал Геда:
— Меня зовут Яшма. Я сын Энтвита из поместья Эолг на острове Хавнор. Сегодня я в твоем распоряжении. Могу провести тебя по Главному Дому и ответить, если сумею, на твои вопросы. А как мне тебя величать?
Геду, жителю маленькой горной деревушки, никогда не приходилось бывать в обществе сыновей богатых купцов и знати. Он не привык к такой высокопарной речи. Ему показалось, что все эти «в твоем распоряжении», «как величать», расшаркивания и поклоны имели одну только цель — надсмеяться над ним.
— Меня зовут Ястреб, — сказал он сдержанно.
Парень ждал, очевидно, более любезного ответа, но, не дождавшись, выпрямился и даже слегка отодвинулся от Геда. Он был года на два или на три старше и гораздо выше ростом. В его движениях сквозила какая-то сдержанная грация, и Гед подумал, что он нарочно принимает изящные позы, как танцор. На нем был серый плащ с откинутым капюшоном. Сначала юноша привел Геда в гардеробную, где тот мог, как ученик школы, подобрать себе подходящий плащ и всю одежду, которая ему могла понадобиться. Гед выбрал темно-серый плащ и надел его, после чего Яшма сказал:
— Ну вот, ты теперь наш.
У Яшмы была манера слегка улыбаться, когда он говорил, и поэтому Гед усмотрел насмешку в его вежливых словах.
— Разве одежда делает мага? — спросил он, нахмурившись.
— Нет, конечно, но, впрочем, я слыхал, что человека прежде всего делают хорошие манеры, — ответил Яшма, затем спросил: — Куда теперь пойдем?
— Куда хочешь. Я ведь здесь ничего не знаю.
Яшма повел его по коридорам Главного Дома через открытые дворики и залы под крышей. Он показал ему Хранилище, где на полках стояли старинные фолианты и рунические книги, показал Большой Каминный Зал, где по праздникам собиралась вся Школа, а также тесные маленькие кельи в башнях или в мансардах под самой крышей, где спали ученики и учителя. Комната Геда находилась в Южной Башне, и из его окна, за городскими крышами Твила, видно было море. Как и в остальных спальнях, мебели в ней не было, только набитый соломой тюфяк в углу.
— Мы здесь живем очень простой жизнью, — сказал Яшма. — Надеюсь, ты не будешь против.
— Я привык, — сказал Гед и, не желая мириться с превосходством этого вежливого высокомерного юноши, добавил: — А тебе, наверное, это было непривычно, когда ты сюда приехал?
