Джек Вэнс - Люди и драконы
— Отсиживаться в тоннелях? Это не для меня. Я привык нападать!
— Что стоят твои драконы против ионных и тепловых лучей?
Карколо посмотрел ему в глаза:
— Короче: могу я считать тебя союзником?
— По большому счету — конечно. Но морить Жрецов голодом или что-нибудь подобное — уволь. Это может оказаться столь же опасным, сколь и бесполезным.
— Опасным?! — Карколо потерял всякое терпение. — Чего бояться горстки голых монахов, никогда не державших в руках оружия?
— Об этом нам ничего не известно. Мы знаем только, что они люди.
Эрвис вновь стал чрезвычайно любезным:
— Наверное, ты прав. Но по сути-то мы союзники?
— В некоторой степени.
— Вот и хорошо. Надеюсь, если Породители нападут, мы будем действовать сообща.
Джоаз неопределенно кивнул:
— Да, это может принести свои плоды.
— В таком случае давай скоординируем наши действия. Предположим, Породители высаживаются в Долине Банбек. Тогда твои люди находят убежище в Счастливом Долу, а наша объединенная армия прикрывает их отход. А если Породители нападают на Счастливый Дол, мои люди прячутся в Долине Банбек.
Джоаз расхохотался:
— Эрвис, за кого ты меня принимаешь? Оставь свои грандиозные планы, возвращайся домой и копай тоннели. И поспеши — Коралайн светит ярко!
— Иными словами, ты отвергаешь мое предложение о союзе?
— Отнюдь. Но я не могу защитить тебя и твоих людей, раз вы сами не хотите себя защищать. Послушай моего совета, докажи на деле, что ты можешь быть сильным союзником!
Круто развернувшись, Эрвис Карколо окликнул Баста Гивена и флигель-адъютантов, вскочил в седло своего Паука и бешеным галопом пустил его вверх по склону Заоблачной возвышенности, прочь от Банбекского обрыва. Свита двинулась следом, но не столь поспешно.
Некоторое время Джоаз Банбек наблюдал за ними, грустно качая головой, потом оседлал своего Паука и вернулся в Долину Банбек.
5
Долгий день Небесного Булыжника, равный шести старым Стандартным дням, клонился к вечеру, но в Счастливом Долу кипела бурная деятельность. Решение было принято, цель — определена. Оружейники отливали пули, толкли порох, точили и шлифовали мечи. Драконы отрабатывали групповые маневры, флигель-адъютанты и корнеты хриплыми голосами выкрикивали команды. Эрвис Карколо, руководящий учениями, деловито сновал между своими питомцами, время от времени меняя взмыленного Паука на свежего.
Армия Счастливого Дола в основном состояла из Злыдней — низкорослых подвижных драконов с длинной узкой мордой, чешуей кирпично-красного цвета и сильными плечевыми отростками. Злыдень с одинаковым мастерством владел копьем, саблей и палицей; человек не мог устоять против него — удар острых как бритва клыков или изогнутых когтей дракона был смертелен.
Злыдни были выносливы и быстро размножались даже в условиях Счастливого Дола, вот почему в армии Карколо преобладал этот вид драконов. Но такое положение дел очень не нравилось главному ментору Басту Гивену — жилистому человеку со сломанным носом и плотно сжатыми губами; его черные невыразительные глаза на плоском лице казались двумя каплями чернил на блюдце. Обычно немногословный, он весьма красноречиво выступал против нападения на Долину Банбек.
— Слушай, Эрвис, — сказал Гивен, подходя к Карколо. — Мы можем собрать целое войско Злыдней, у нас много Бродячих и Длиннорогих Убийц, но Голубых Ужасов, Демонов и Забулдыг не хватает. Если Банбек окружит нас на равнине, нам крышка!
— А я не собираюсь драться на равнине, — ответил Карколо, спешиваясь. — На горных склонах его Демоны-Забулдыги стоят немногого, а Голубых Ужасов у Джоаза столько же, сколько у меня.
— Кое-что ты упускаешь из виду, — заметил Гивен.
— А именно?
— Вряд ли Банбек позволит заманить себя в горы. Он не так глуп.
— С чего ты взял? — фыркнул Карколо. — По-моему, он всегда был олухом… Мы ударим решительно и сильно и покончим с этими выскочками из Банбекской Долины! — И он хлопнул кулаком по раскрытой ладони.
Баст Гивен молча направился к выходу из загона, но Эрвис раздраженно остановил его:
— Эй, что-то я не вижу в тебе рвения!
— Я знаю, на что способна наша армия, — огрызнулся ментор. — Если Джоаз так туп, как ты думаешь, мы победим. Но если мозгов у него хотя бы столько, сколько у тех двух грумов, с которыми я говорил десять минут назад, нам не избежать разгрома.
— Шел бы ты лучше к Демонам и Забулдыгам! Я хочу, чтобы они стали проворны, как Злыдни!
Баст Гивен удалился. Карколо же сел в седло и дал шпоры. Паук рванулся было вперед, но остановился и изогнул длинную шею, чтобы посмотреть в лицо наезднику.
— Давай! — гаркнул Карколо. — Пошел во весь опор! Покажи этим увальням, что такое сила и прыть!
Паук прыгнул, да так стремительно, что Карколо вылетел из седла и упал наземь, едва не свернув себе шею. Подбежавшие грумы перенесли его на скамейку. Эрвис глухо стонал и проклинал все на свете. Появился хирург, осмотрел Карколо, потыкал, надавил в нескольких местах и прописал постельный режим и успокоительные капли.
Карколо отнесли в резиденцию, расположенную у западного склона долины, и отдали на попечение его женам. Эрвис проспал до самого вечера, двадцать часов кряду.
Отоспавшись, он вознамерился встать, но, почувствовав слабость во всем теле, застонал, вновь откинулся на подушки и велел позвать Баста Гивена. Главный ментор молча выслушал причитания Карколо.
Спустился вечер. Драконы возвращались в стойла — до рассвета.
Всю длинную ночь Небесного Булыжника Карколо подвергался различным процедурам: массажу, горячим ваннам, инъекциям и припаркам. К исходу ночи, стоически перенеся весь курс лечения, он встал на ноги и объявил, что здоров.
Коралайн, самая яркая звезда на небосводе, дрожала и насмешливо мигала красными, зелеными и белыми огоньками. Карколо старался не смотреть на нее, но, куда бы он ни пошел, звезда светила ему прямо в глаза.
Близился рассвет. Зарницы на востоке предвещали скорое наступление утренней бури.
Эрвис планировал выступить в поход, как только проснутся драконы.
Войско Счастливого Дола насчитывало триста Злыдней, восемьдесят пять Бродячих, столько же Длиннорогих Убийц, сотню Голубых Ужасов, пятьдесят два приземистых, необычайно сильных Демона (их хвосты венчали стальные шипастые шары) и восемнадцать Забулдыг. Со всеми предосторожностями выведенные из стойл и построенные в походную колонну драконы шумели, задирали друг друга и искали случая, чтобы откусить ногу зазевавшемуся груму. Темнота пробуждала в них извечную ненависть к человеку, хотя они не знали, откуда тот взялся и как заставил служить себе.
