Елена Асеева - Сквозь Пекло
— Мы к тебе, Путят, по важному делу, прибыли, — серьезным, строгим голосом заметил Велислав, и глянул на старшего ладейника так, что у того с лица сразу сползла улыбка. — Потому в дом войдут лишь правитель, наследник и я, а Храбр и Стоян подождут снаружи. И будь добр позови жену.
Путят слушал Велислава с интересом, затем перевел взгляд на Святозара и оглядел его с ног до головы, словно видел впервые и оценивал, еще мгновение он задержался, воззрился на стоявших Стояна и Храбра, и, кивнув воеводе и правителю повел их в дом. Наследник пошел следом за отцом, неспешно поднялся по широким ступенькам, и, остановившись на крыльце, обернулся. Стоян и Храбр неотрывно смотрели на Святозара, а узрев сызнова объявшее его волнение, ободряюще закивали головами.
— Помни, друг мой, про свой дар, — произнес Стоян.
Святозар улыбнулся в ответ и ощутив установившуюся, внутри его лазурной души уверенность, смело вступил в дом Путята. У старшего воинов — ладейников был большой сложенный из срубленных и обтесанных дубовых бревен дом. Он был широким и высоким снаружи и точно таким же внутри. Небольшие сенцы привели наследника в длинный коридор, который плавно переходил в деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. В правой и в левой стене коридора находились двери. Одна из дверей была распахнута, Святозар на морг задержался подле нее, глубоко вздохнул, вспомнив о своем даре, и вошел в комнату, служившей семье столовой.
Посередине комнаты стоял широкий овальный стол, накрытый белой скатертью вышитой по краю затейливым узором. С двух сторон от стола были установлены лавки, укрытые легкими белыми укрывалами. Сквозь два больших прямоугольных окна, занавешенных голубоватыми, тонкими занавесками в комнату вливался солнечный свет. Правитель, подошедший к столу, тревожным взглядом обозрел сына, а когда увидел, что Святозар довольно улыбается, сел рядом с братом. Наследник подошел к отцу и сел, справа от него, как и Ярил, он, положил руки на стол, и, кашлянув, точно прочищая горло, спросил:
— А, где, Путят?
— Наверно пошел за супругой. И видно сразу, как он недоволен твоим появлением, братанок, — усмехнувшись, отметил Велислав высокий, рослый мужчина, совсем не похожий на своего брата правителя ни внешностью, ни складностью, ни цветом густых светло-пшеничных волос, бородой и усами.
— Брат, помолчи, не надо, чтобы Святозар, волновался, — сердито окликнул его правитель. А после нежно погладил сына по спине и добавил, — ты, мальчик мой, главное не тревожься, все будет хорошо. Ну, какая дева откажет такому пригожему молодцу?
— Ага, отец, ты прав, какая дева откажет молодцу, который почасту скачет на одной ноге, — засмеявшись, ответил Святозар.
В комнату бодрой походкой вошел Путят, а следом за ним вошла, словно вплыла его жена. Это была высокая, не полная женщина, белолицая, с темно-карими глазами, длинными рыжими волосами, едва тронутыми сединой, аккуратно уложенными на голове в виде большой ракушки. Наследник лишь глянул на нее, как сразу смекнул от кого унаследовала свою красоту его Любава.
Правитель, Велислав и наследник встали и обменялись поклонами с женой Путята. А мать Любавы посмотрела на Святозара, да так обнадеживающе улыбнулась, что всякие сомнения в том, что он может быть здесь не люб пропали.
— Это ваша светлость, — обратился к правителю Путят. — Моя супруга Вера.
— Здравствуйте, ваша светлость, — вновь поклонившись, молвила Вера. — Здравствуйте, ваша милость, наследник престола. Здравствуй воевода.
— Ну, что присядем, — предложил Велислав, оный меньше всех волновался, и взял на себя право вести разговор.
Все последовали указанью воеводы и опустились на лавки так, что Путят и Вера оказались как раз напротив Велислава, правителя и наследника.
Правитель положил руки на стол и обратился к родителям Любавы:
— Ну, я думаю, вы, Путят и Вера уже догадались, зачем мы приехали с моим сыном к вам. Наследнику очень приглянулась ваша дочь Любава. И так как она не засватана, хочу я у вас попросить ее в жены моему сыну Святозару.
Путят сидел, также как и Ярил положив руки на стол и недовольно их осматривал, когда правитель замолчал и выжидающе воззрился на него, тот точно пробудился, перевел взгляд своих колючих зеленых глаз с рук на наследника, и покачав головой, ответил:
— Да-к, как же ваша светлость…
— Правитель, — спокойно отметил Ярил. — Давай Путят, без всяких светлостей.
— Ну, хорошо, — растягивая слова и всеми силами пытаясь справиться со своей досадой, продолжил Путят. — Какое может быть сватанье, когда они виделись один раз, да и то мельком. Я твоего наследника, правитель, как сына люблю, но думаю, что он торопится… и нет там никакой любви, а так… А, про Любаву и говорить нечего, она как всякая дева, глянет на такого красавца, да знает она какие про него народ сказы сказывает, да наследник он престола, и конечно не откажет. А время пройдет, поймет она, что ошиблась, что не люб он ей и вся жизнь, так впустую без счастья будет прожита.
— Ты, погоди, Путят, — перебил его Велислав. — Ты откуда знаешь, люба она ему, мил ли он ей? Может, мы его спросим, да ее позовем?
— Да-к, что ж спрашивать, воевода, — сердито глянул на воеводу Путят, точно хотел его сжечь взглядом. — Я ж тебе сказал, она его мельком видела, как тут можно полюбить…
— Ну, я — то же, как свою жену увидел, так сразу и полюбил, — повышая голос, произнес правитель. — Ты, Путят, брат мой прав, за детей не решай. Раз мой сын здесь, значит она ему по душе. Так, что дозволь, моему Святозару, твою дочь спросить, а она пусть ответит.
— Ничего, я такого дозволять не буду, — буркнул в ответ Путят и опять уставился на свои руки.
Наследник сидел, молча, и понуро смотрел на Путята, понимая, противоречивые чувства возникшие в душе старшего ладейника и его нежелание расставаться с младшей дочерью.
— Знаешь, Путят, — дюже гневливо проронил правитель, задетый за живое. — Ты, что же, считаешь мой сын недостоин твоей дочери? Ты думаешь я его меньше, чем ты свою Любаву, люблю? Ты, зачем пытаешься меня обидеть, зачем пытаешься его обидеть?
— Погоди, погоди, правитель, — вступила в разговор Вера. — Никого Путят не хочет обидеть ни тебя, ни тем более наследника, о котором он всегда лишь хорошее говорит. — Она смолкла, посмотрела своими карими глазами на правителя, затем улыбнулась, да так, что комната наполнилась спокойствием, сдерживая и успокаивая горячие головы мужчин. — Ты, Путят, не прав, ни тебе, ни мне за Любаву решать нельзя, то ее жизнь, и лишь она в ответе за свой выбор. Сходи, Путятушка, позови ее. Знаю я, она уже изождалась своего Святозарушку.
