Мария Орлова - Милана
Когда Касьян вернулся, Милана не знала, куда ей деться от стыда. Пока он разговаривал с госпожой Касси, мимо девушки проехало несколько мотоциклов, и ни на одном из них задний седок не держался за водителя — все они держались за специальную выдвигающуюся ручку в сиденье. Милана нашла такую ручку и на мотоцикле Касьяна. Когда он подошел, она как раз рассматривала её.
— Но я в детстве с папой именно так ездила, — смущенно пробормотала Милана.
— Милана, девочка моя, — затараторила старушка. — Как же ты умудрилась потеряться? Как хорошо, что этот молодой человек тебя привез.
— До свидания, госпожа Касси, — попрощался Касьян. — Больше не теряйся, — улыбнулся он Милане.
Доброгнева и Бронислав извинялись долго, сначала перед Миланой, потом перед госпожой Любовью. Они вспомнили, что девушка была с ними, только тогда, когда стали собираться домой, причем, вспомнили не сами, вспомнил кто-то из их компании. Позвонить бабушке Доброгнева догадалась только под утро, на Бронислава было больно смотреть, он всю ночь бегал по городу в поисках Миланы и поднял на уши всю полицию города.
Когда страсти немного улеглись, Бронислав заставил Милану выучить адрес дома госпожи Кассии наизусть. Более того, научил её писать его.
Дни шли за днями, Милана, как могла, помогала госпоже Касси по дому, вернее, помогала не столько самой хозяйке, сколько её технике. Любовь Касси была не очень аккуратной хозяйкой: она толком не умела готовить, обожала всяческие безделушки, а порядок в доме оставила заботам своих механических помощников. Милана взяла ведение хозяйства на себя. Она готовила, убирала то, что не могли убрать автоматические мойки и пылесосы, и всячески заботилась о своей доброй хозяйке.
Милана делала в доме генеральную уборку. Все полки были протерты, все безделушки вымыты и вытерты, а на полу суетились пылесосы, подбирая мусор, который Милана бросала сверху. Чтобы не скучать, девушка достала из сумки свой плеер и теперь пританцовывала под музыку. Милана протирала большую напольную вазу, когда в наушниках заиграли "Дикие танцы" — песня, которая очень ей нравилась. Девушка от души подпевала, покачивала бедрами, притопывала ногами и не заметила, как домой вернулись Доброгнева и Бронислав.
— Что это с ней? — шепотом спросила Доброгнева. — Может, врача позвать?
— Нет, — также тихо ответил Бронислав. — Она так танцует. У неё довольно странные музыкальные пристрастия, вернее, её музыка несколько отличается от нашей. И танцы тоже — я видел пару раз, как она танцевала сама с собой. Непохоже, что для этих танцев нужен партнер.
— По-твоему, эти её завывания — это музыка?
— Нет, — улыбнулся Бронислав. — Музыку мы не слышим. Видишь, у неё к ушам провода тянутся?
— Неужели она их прямо в голову себе засовывает? — ужаснулась Доброгнева. — Что это за время такое было, когда дырки в теле считались украшением, а провода прямо в голову втыкали?
— Ты неправильно всё поняла. Ничего она себе в голову не втыкает. Это наушники, ну, как телефон у твоей бабушки, только у Миланы устаревшая конструкция и для соединения с корпусом проигрывателя нужны провода.
— Тум, тум-тум-тум, — допела Милана и резко повернулась. — Ой, — смутилась она. — Вы давно тут?
— Можно посмотреть? — протянула руку к плееру Доброгнева. Милана кивнула, сделала звук потише и протянула плеер девушке. Доброгнева повертела его в руках и вопросительно посмотрела на Милану.
— Ты хочешь его послушать? Тогда нужно надеть наушники, — Милана взяла наушники и поднесла их к своей голове. Доброгнева осторожно, с опаской, повторила её жест. На лице девушки отразилось недоумение, она внимательно слушала доносившиеся до неё звуки какое-то время, а потом протянула плеер Милане.
— И это музыка? Но как под неё можно танцевать? Это не музыка, это вакханалия какая-то.
— Вероятно, во времена Миланы она была популярна, — пожал плечами Бронислав.
— А как под это танцевать? — спросила Доброгнева у Миланы. — Танцевать, — она сделала несколько танцевальных па.
— Да как хочешь, — пожала плечами Милана. — Только как вам это объяснить? — она в свою очередь показала пару танцевальных движений. Бронислав попытался повторить, но смутился и отошел в сторону.
— У тебя неплохо получается, — улыбнулась Милана.
— Пожалуйста, не делай так больше, — попросила парня Доброгнева. — Если ты повторишь такое на людях, тебя арестуют за непристойное поведение.
— Сам знаю.
— Что не так? — спросила Милана на всеобщем.
— Так — дома, — объяснила Доброгнева. — Там, — она указала на улицу, — нет. Нельзя.
Милана не поняла, почему нельзя, но спорить было трудно, и девушка просто кивнула в знак согласия.
Закончив уборку, она решила сходить на рынок за свежими овощами. Девушка всегда покупала овощи в одном и том же месте в самом дальнем конце рынка, и продавцы там её неплохо знали. Им было известно, что Милана не понимает их языка, и жестов им для общения обычно хватало. Милана привычно выбрала и положила на весы пару огурцов, несколько помидоров и расплатилась. Картошку она хотела купить у входа, чтобы было ближе нести её до дома, но картофель там ей совсем не понравился. Когда девушка бывала на рынке с госпожой Любовью, то та что-то говорила, и овощи им привозили домой. Милана же ничего толком сказать не могла, поэтому носила продукты сама Она вернулась в ту лавочку, где только что покупала овощи. Но продавец там был другой, девушка даже присмотрелась, не ошиблась ли она лавкой, но лавочка был той же. Милана указала на мешок с картошкой, продавец клал картофель на весы, пока покупательница его не остановила.
— Сколько? — спросила она.
— Что? — не понял её продавец.
— Напиши, — показала Милана. — Напиши, сколько я должна.
— Напиши ей, сколько единиц будешь с неё снимать, — крикнул знавший Милану продавец откуда-то со стороны.
Продавец пожал плечами, но сделал то, о чем его просили. Милана протянула руку, чтобы продавец мог снять с её чипа в ладони нужное количество денег, но вдруг резко отдернула руку.
— Сколько? — еще раз переспросила она. — Ты уверен?
Продавец посмотрел на табличку, которую он написал, и снова протянул её Милане.
— Ты что, меня за идиотку держишь? — возмутилась девушка и снова положила пакет с картошкой на весы. — Столько стоит три килограмма, а здесь чуть больше двух.
— Или плати, или уходи, — нахмурился продавец.
Милана показала рукой на весы, а потом на написанные цифры, взяла с прилавка карандаш и зачеркнула сумму.
— Подумай еще раз, — спокойно попросила она.
