Роберт Говард - Черный камень. Сага темных земель
— Боже мой! — пораженно прошептал Конрад. — Это не Иона Кайлз!
Не успел он договорить, как к огонькам присоединилась пара таких же, и вдруг темный колодец под нами ожил и повсюду замерцали желтые искры, похожие на отблески злых звезд в ночных водах залива. Огоньки с еле слышным скользящим звуком «поплыли» вверх по лестнице и на нас дохнуло удушливой вонью сырой земли.
— Бежим! — выдохнул Конрад, и мы начали отступать от лестницы, двигаясь по туннелю, которым прежде добрались сюда. Вдруг чье-то тяжелое тело метнулось нам вдогонку и я, мгновенно обернувшись, вслепую выпалил в темноту. Огненная вспышка осветила тень и вопль Конрада эхом повторил мой собственный вопль… В следующее мгновение мы неслись по туннелю, будто вырвавшись из преисподней, а позади нас что-то мягко барахталось и билось в смертельной агонии на полу туннеля.
— Включи фонарь, — прохрипел я. — Иначе мы заблудимся в этих дьявольских лабиринтах.
Луч пронзил мрак, открывая перед нами наружный коридор, где мы впервые увидели стрелу. Мы на секунду задержались и Конрад посветил назад, в туннель. Мы увидели лишь пустую темноту, но Бог знает, что за твари ползли к нам за пределами короткого луча.
— Боже мой! — повторял задыхаясь Конрад. — Ты видел? Ты видел?
— Не знаю! — ответил я. — Вспышка выстрела показала мне нечто вроде… летящей тени. Не похоже на человека, потому что голова напоминала собачью…
— Я смотрел в другую сторону, — прошептал он. — Когда вспышка твоего револьвера пронзила темноту, я увидел то, что было внизу, на лестнице.
— И что ты увидел? — Моя плоть покрылась липким холодным потом.
— Никакие слова не в силах описать это! — вскричал он. — Чернозем шевелился множеством гигантских личинок, темнота буквально кишела нечестивыми тварями. Ради Христа, бежим отсюда — по коридору, к гробнице!
Но едва мы успели шагнуть вперед, как перед нами что-то шевельнулось, и мы застыли на месте.
— Ходы переполнены тварями, — прошептал Конрад. — Быстрее, в другую сторону! Туннель повторяет очертания холма и должен вести к двери у Мыса контрабандиста.
Я запомню наш торопливый путь по черному молчаливому туннелю до самой смерти. Ужас преследовал нас по пятам и я ежесекундно ожидал, что призрак с дьявольскими клыками поднимется из черного мрака нам навстречу, либо набросится на нас сзади. Наконец, Конрад облегченно перевел дух.
— Вот и дверь. Боже мой, что это?
Свет упал на тяжелую, обитую железом дверь с торчащим в массивном замке тяжелым ключом в тот миг, когда Конрад споткнулся о что-то мягкое. Тускнеющий луч фонаря осветил безжизненное человеческое тело с изуродованной, в луже крови, головой. Определить несчастного по лицу было невозможно, но мы узнали эту тощую фигуру в кладбищенском саване. Иона Кайлз все же не избежал неподдельной Смерти.
— Помнишь тот крик у Мыса? — прошептал Конрад. — Это был его предсмертный вопль! Он вернулся в туннели, показавшись своему брату — и ужас настиг его в темноте!
Стоя над трупом, мы вдруг услышали во мраке все тот же отвратительный скользящий звук. Мы лихорадочно бросились к двери, повернули ключ, и распахнули ее. Всхлипывая от облегчения и пошатываясь, мы вышли в залитую лунным светом ночь. На миг дверь позади нас широко открылась, но когда мы обернулись, свирепый порыв ветра с грохотом захлопнул ее.
Но мы успели увидеть в слабом сиянии луны отвратительное зрелище: распростертый изуродованный труп, а над ним серое неуклюжее чудовище ужас с собачьей головой и огненными очами, какие видятся в кошмарах безумцам. Затем захлопнувшаяся дверь закрыла эту картину, и мы очертя голову помчались вниз по склону в полосах лунного света.
— Порождения черных колодцев безумия и вечной ночи! — бессвязно бормотал Конрад. — Ползучие твари, кишащие в пенистом чреве планеты. Боже Всемогущий, ведь их предки были людьми! Эти колодцы под пятнадцатым уровнем — в какие дьявольские бездны нечестивой черной бездны они ведут, и что за демонические орды их населяют? Спаси Господи сынов человеческих от Обитающих под гробницами!
Повелитель кольца
Входя в студию Джона Кирована, я был слишком взволнован, чтобы обратить внимание на изнуренное лицо его гостя, красивого молодого человека.
— Здравствуйте, Кирован. Привет, Гордон. Давненько вас не видел. Как поживает Эвелин?
Не успели они и слово сказать, как я, не в силах сдерживать восторг, похвастал:
— Приготовьтесь, друзья: вы сейчас позеленеете от зависти! Я купил эту вещь у грабителя Ахмета Мехтуба, но она стоит тех денег, которые он с меня содрал. Взгляните!
Я извлек из-под пальто инкрустированный алмазами афганский кинжал настоящее сокровище для собирателя древнего оружия.
Знавший о моем хобби Кирован проявил лишь вежливый интерес, но поведение Гордона меня просто шокировало. Он отпрыгнул со сдавленным возгласом, опрокинул стул, а потом стиснул кулаки и выкрикнул:
— Не приближайся, не то…
— В чем дело? — испуганно заговорил я, но тут Гордон, продемонстрировав совершенно неожиданную смену настроения, рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях. Его широкие плечи тряслись.
— Он не пьян? — спросил я.
Кирован отрицательно покачал головой и, плеснув бренди в бокал, протянул его Гордону. Тот поднял несчастные глаза, схватил бокал и осушил одним глотком, как будто умирал от жажды. Затем встал и смущенно посмотрел на нас.
— Прошу прощения, О'Доннел, — сказал он. — Я очень испугался вашего кинжала.
— Ну… — произнес я в замешательстве. — Видимо, вы решили, что я хочу вас заколоть.
— Да, решил! — Видя недоумение на моем лице, он добавил: — На самом деле я так не думал — это был лишь слепой первобытный инстинкт человека, на которого идет охота.
У меня мороз пошел по коже от этих слов и отчаяния, с каким они были произнесены.
— Что вы хотите этим сказать? — удивился я. — Охота? С какой стати? Разве вы совершили преступление?
— В этой жизни не совершал, — пробормотал он.
— Что вы имеете в виду?
— Возможно, гнусное преступление в предыдущей жизни.
— Чепуха! — фыркнул я.
— Вы так считаете?! — воскликнул уязвленный Гордон. — А вы когда-нибудь слышали о моем прадеде, сэре Ричарде Гордоне Аргайле?
— Разумеется. Но при чем тут…
— Вы видели его портрет? Разве я не похож на него?
— Отчего же, вполне, — признал я. — За исключением того, что вы кажетесь честным человеком, а он — хитрым и жестоким, уж извините…
— Он убил свою жену, — сказал Гордон. — Предположим, гипотеза о переселении душ верна. В таком случае почему бы не допустить, что за преступление, совершенное в одной жизни, можно понести наказание в другой?
