Мариан Штауфер - Liber Chaotica: Тзинч
Столь быстра была атака, что Аэкольду едва хватило времени, чтобы защититься. С первого удара Аэкольд понял, что его жизнь висит на волоске. Никогда раньше он не встречал человека, который был бы равен ему в бою на мечах. Но воин из зеркальных врат был столь же быстр, силён и опытен, как и он сам. Они сходились и расходились, уворачивались и отражали удары, осторожно обходя друг друга. Время от времени один из них предпринимал стремительную атаку, только затем, чтобы быть отражённым равным умением.
Аэкольд внезапно был поражён бессмысленностью всего этого. Зачем он старался из всех сил защитить себя, когда ему нечего было защищать? Но вместо того, чтобы поддаться, Аэкольд улыбнулся, поднял вверх свой меч и бросился в атаку.
Оба человека столкнулись. Меч Храмовника разрезал броню Аэкольда, глубоко поранив его рёбра. Но меч Аэкольда снёс голову Храмовника с его плеч.
Когда тело белого Храмовника упало, и кровь фонтаном хлынула из обрубка его шеи, Аэкольд опустился на колени, его собственная жизнь утекала вместе с кровью через дыры в его броне. Он умирал, и он знал это. Но он зашёл так далеко и увидел столь много, слишком много, чтобы позволить всему закончиться в этот момент. Медленно агонизируя, Аэкольд начал ползти обратно к вратам, оставляя за собой кровавый след. Теперь в серебре зеркала не было отражения, только многоцветные огни Пустошей Хаоса окрашивали его поверхность.
Аэкольд прикоснулся к поверхности зеркала. Он знал, что его собственная смерть ждёт его на другой стороне зеркала, и всё же он должен продолжать. Мир закрутился вокруг него, и Аэкольд вновь услышал шипящий голос, теперь звучащий как эхо повсюду вокруг него:
«Путь находится за вратами, но только Избранный может войти! Ты это он?»
В последний момент Аэкольд почувствовал укор совести, в последний раз он затосковал по своей прошлой жизни. Но к чему ему было возвращаться? Его прошлое был также мертво для него, как обезглавленный Храмовник, что лежал позади него. В конце концов, Аэкольд надавил на зеркало-портал.
Жгучая боль, как копья чистого белого огня, пронзила его. Аэкольд кричал в агонии, в то время как когти, жарче чем адский огонь, холодней чем пустота, разрывали его на части, отделяли плоть от костей, загребли саму его душу и уничтожили то, что осталось от его здравомыслия. Затем все чувства и ощущения оставили его.
Аэкольд, сын Графа Рейкланда, исчез. Новорождённый чемпион Тзиин’ нета, стоявший перед зеркальными вратами, обернулся, чтобы изучить свой новый облик.
Бледной отражение в зеркале совсем не походило на юного рыцаря, который оставил Альтдорф несколько месяцев назад. Два глаза, сверкающие как огранённые драгоценные камни и пылающие внутренним огнём, пристально смотрели на него. Его броня была покрыта искривлёнными рунами, которые светились в мерцающей тьме Пустошей Хаоса. Его меч светился голубым светом и, похоже, стонал, когда он двигал им, его форма менялась с каждым движением.
Аэкольд начал смеяться. Он поднял свой меч, вскинув его в вызове человечеству и всем вещам, которыми он когда-то дорожил. Его смех превратился в крик ненависти и возмездия:
«Я вернусь!» — кричал он. «Теперь я знаю правду»!
Пометки (с. 326):
Еженощно я молюсь Зигмару, и он всё так же не отвечает мне. Я в величайшей опасности, но мои крики о помощи остаются без ответа.
Пометки (с. 327):
Каждая буква — это символ. Каждый символ описывается числом. Язык Тзинча должен быть комбинацией этих двух.
Пометки (с. 329):
Я забыл о чувстве голода. Аппетит у меня пропал месяц назад. Мне кажется бесполезным продолжение работы. Только упорство поддерживает меня. Я доведу дело до конца.
Пометки (с. 333):
1. На холодном севере ходят истории о воине Тзинча, одетом в гладкую мантию, покрытую перьями, который часто вторгается в земли людей, чтобы опустошать и грабить те края. Подобные создания осаждают земли Кислева, и Империя в долгу у этих твёрдых и стойких людей за то, что они сдерживают эти орды. Но каждый год подобные нападения вождей учащаются, и защите всё трудней держаться. Многие предаются мечу, прежде чем соберётся армия достаточного размера, чтобы отразить атаки. Как долго ещё продержится оборона?
2. Существо должно обладать огромной силой, чтобы владеть таким большим мечом.
3. Какой впечатляющий образ! Он кажется огромным в своей украшенной перьями мантии и искусно сделанной броне. Его огромный рост — это дар его повелителя? Или просто рисунок вводит в заблуждение своей несоразмерностью? Есть множество докладов о том, насколько воины Хаоса могут быть больше среднего человека. Я могу только представить, какое воздействие производит на солдата из армии Императора столкновение с таким воином. Моё уважение тем людям, что сражаются с этими не ведающими преград существами. Но я задаюсь вопросом — когда у нас не останется подобных храбрецов?
О делах Тайн и Магии
Так как большая часть этой секции моего исследования связана с Тзинчем, повелителем всякой магии и колдовства, я думаю, что это будет подходящим, если я помещу здесь, то, как я пытаюсь проанализировать эти чуждые и тайные дела, касающиеся заклинаний и колдовства.
Во-первых, очень важно знать различия между тем, что называют магией и процессом сотворения самих заклинаний. Магия, как уверили меня мои коллеги-магистры, на самом деле — истинное имя энергии изменения как таковой, этой странной силы, что магистры воспринимают как восемь ветров магии. Магия — не процесс сотворения и практики заклинаний, как некоторые полагают.
Сотворение заклинаний — взаимодействие между метафизическими энергиями магии и физическими предметами царства смертных, контролируемое и направляемое понимающим существом — будь то человек, эльф или кто-то ещё. Есть множество различных видов и методов сотворения заклинаний, от волшебства магистров Империи, до кошмарного колдовства служителей Хаоса, но я рассмотрю их немного позже.
Магия уникальна сама по себе. Это не сочетание других, предсказуемых и понятных сил которые существуют в царстве смертных. Магия — абсолютно неестественная вещь, которая проистекает из бессмертного измерения Эфира. Хотя, по большому счёту, магия — сама материя, из которой составлен Эфир, нужно держать в голове, что магия — эфирная энергия воплощающая себя в царстве смертных.
В самом Эфире предположительно нет, каких либо правил или законов, таким образом, жёсткие различия между цветами магии и тем, что эти цвета воплощают, нельзя различить, как это было бы, когда эфирная материя преобразуется в магию и входит в царства смертных.
