Владислав Четырко - Бродяга. Путь ветра
Тишина вернулась в класс, сгустившись больше прежнего.
— Ты… прав, — произнес наконец наставник, словно проталкивая каждое слово сквозь толщу воды. — Эта плита стояла… не совсем верно… Молодец, Ян.
Глаза у мастера — угольно-черные, глубокие, спокойные. Вовсе не похожие на огоньки-золотинки Лиу. Долгие годы опыта и созерцания не могли не отразиться в них, и мало кто мог долго выдержать взгляд Наблюдателя… Но почему-то теперь он смотрит совсем так же, как Лиу… так же, как все. И почему-то в этот раз он отвел глаза первым.
* * *«Посеяв идею, взрастив учение, среди плодов пожнешь и косность».
Вайнис из Леммифада, бардЮноша, бросавший камешки на морском берегу, относился к этому делу с серьезностью, необычной для детской игры. Повертев очередную гальку в длинных тонких пальцах, он резко посылал ее в полет — а потом провожал взглядом, отсчитывая, сколько раз камешек отскочит от водной глади.
— Двадцать семь… двадцать восемь…
— Так — неправильно, — послышалось сзади.
Паренек обернулся — и, словно лишившись опоры, камень бултыхнулся в воду. Поморщился: в этот вечер ему вовсе не хотелось никого встретить, тем более — Энтви.
— Силу не следует использовать при метании камней, — изрек тот назидательно. — Это — жульничество.
— Я ни с кем не соревнуюсь. Мне просто нравится смотреть на камень, скользящий между водой и ветром, — спокойно ответил, пожав плечами, Ян. — Тебе до этого нет дела.
— Это неправильно, — повторил Энтви, нахмурив редкие белесые брови. — И вообще… Антар зря дал тебе обруч.
— Мастер Антар, — с нажимом произнес Ян — И не кажется ли тебе, что обсуждать дела Мастеров — тоже неправильно?
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу — синий цвет почти исчез из взгляда Яна, уступив место упрямой стали. Потом Энтви, резко повернувшись, пошел прочь.
Ян постоял минуту, наклонился и подобрал еще один камешек — последний. Тщательно примерившись, метнул его и сосредоточился.
— Тридцать восемь… тридцать девять…
Отскочив сороковой раз, камень обернулся пичугой и взмыл в небо, огласив пустынную бухту нежной, чистой трелью.
— Так тоже… неправильно, — усмехнулся Ян и, сунув руки в карманы мешковатых брюк, отправился наверх, к высоким крышам Обители.
* * *На террасе перед входом Ян увидел знакомую щуплую фигурку. Лиу сидела в том самом единственном месте на ступенях, которое не просматривалось ни из одного окна. Подойдя, сел рядом. Лиу, не глядя, взяла его за руку.
— Снова камешки?
Ян кивнул.
— Зачем это тебе, Ян?
Паренек досадливо пожал плечами.
— Просто нравится. Я делал бы и больше, но… ты же знаешь.
Она знала. Преподаватели — и Антар первым — просили Яна не играть вновь обретенной Силой. Тем более что часть его забав была за рамками любых правил, описанных учебниках. Сверстники же, казалось, вовсе потеряли к нему интерес. Все, кроме, может быть, Лиу. Но и она уже две недели смотрела на Яна очень странно, избегая прямого взгляда. И сейчас — сидела вроде бы рядом, в и то же время — словно за прозрачной, но непроницаемой стеной.
— Знаю… и… Ян… мне очень жаль, — сказала она, убирая руку. — Я тебя… Ты мне очень нравился — таким, каким ты был, безо всех твоих фокусов, без Силы. А сейчас ты стал чужим. Чужим и… страшным.
Вот так…
— Я был бездарью. Я был слаб. И тебе это нравилось, — проговорил Ян, ощущая вкус каждого слова: горечь, и боль, и рождающееся одиночество. — Тебе нравилось меня жалеть. А сейчас, когда я владею Силой, ты меня… просто боишься. Так?
— Да. Боюсь. И не я одна! — вскочив, воскликнула Лиу, и в голосе ее звенели слезы. Отвернувшись, она всхлипнула — а потом кинулась к двери, бросив по дороге:
— Тебя даже Мастера боятся!
В глазах противно защипало. И в Обитель идти расхотелось.
Тихо, стараясь не попасться на глаза Мастерам, Ян сошел с террасы и повернул на дорожку, ведущую к Кузнице.
Кстати, хоронился он зря: полчаса назад Вальм и Эльда, оставив Обитель на попечение старших учеников, спешно поднялись в Торинг-Фор.
* * *Тихо было в Зале Совета. Необычайно тихо — словно собрались здесь не маги, решающие судьбы Светлого Ордена, а испугавшиеся темного морока дети. Не слышно было привычного перешептывания, искренних (и обычных) комплиментов, изящных шпилек и граничащих с оскорблением язв… Даже светильники — волшебные, ясное дело, — горели приглушенно, оставляя по углам и под самым потолком круглого зала намеки на тень.
За столом пустовали два кресла. Одно из них, по правую руку от Главы, оставалось пустым уже месяц: старый Предсказатель ушел в Свет, не назначив преемника. Но вот второе — в углу — было незанятым по другой причине. Антара не пригласили на неожиданный ночной Совет, и это радовало некоторых Мастеров, иных же — настораживало.
— Я, как и все мы, уважаю и ценю мастера Антара, — начал, оглядев собравшихся, Ар Гиллиас. — Но причина того, что вы собраны спешно и втайне — очень серьезна. У меня есть основания полагать, что Антар утратил способность рассуждать беспристрастно — по крайней мере, в некоторых вопросах…
Он сосредоточил взгляд на крышке стола и добавил:
— То, о чем мне придется говорить, пришлось бы ему не по нраву.
В зале вновь стало тихо. Слишком тихо.
Подняв глаза — красные, с недосыпа — или от избытка чтения? — он продолжил:
— Многие из вас отметили некоторые… странности в поведении Яна, воспитанника Антара. Странности, проявившиеся совсем недавно — в течение прошлого месяца.
— Странности! — хмуро усмехнулась Эльда, покачав головой. — Если бы он захотел, одолел бы и меня. При всем моем опыте.
— Сила у парня невероятная, — согласился Вальм. — И владение — далеко не ученическое. Да что говорить — вы же видели позавчера фейерверк над заливом…
Приглушенный гул голосов: зрелище, в которое вылился урок огневедения, помнили все. В вечернем небе полчаса сражались стаи огненных драконов — почти настоящих, в точности (специально сверили с хроникой) повторяя один из эпизодов битвы за Леммифад.
— А задумывались ли вы, почтенные коллеги, об источнике этой немыслимой силы? — перекрыл шум резкий голос Гэйнара.
— Именно, — уронил среди наступившей тишины Ар, выждав пару мгновений. — Я задумывался.
Книга, возникшая в руках Главы Совета, имела неприятный, почти угрожающий вид — без украшений, без названия на черном гладком переплете, снабженном только номером. Она была взята из Закрытого зала — того, где Орден Света хранил знания, более приличествующие Ордену Тьмы.
