Барб Хенди - Мятежный дух
— У нас тут как раз закипает пряный чай. Вы что, заплутали?
— Пока еще нет, — невесело хмыкнул Вельстил. — Мы составляем карты для миссии Хранителей в Беле.
Старик выразительно изогнул кустистую бровь.
— Понимаю, — отозвался Вельстил. — Картографы, бродящие по ночам… Просто мы слишком задержались наверху. Наши припасы начали иссякать раньше, чем мы рассчитывали.
Старуха фыркнула и потянулась к закопченному чайнику, который стоял на угольях на краю костра.
— Надеюсь, эти Хранители — кто бы они там ни были — щедро платят за скитания в этаком безлюдье.
Чейн, усевшийся у огня, упорно хранил молчание. Вельстил знал, что в такой близости от пищи ему нелегко сохранять цивилизованный вид… ну да Чейну придется потерпеть еще немного.
— А как вы двое оказались в этих местах зимой? — спросил Вельстил.
— Украли коров не у того барона, — пояснил старик без малейшего смущения. — Мы-то здешние тропки хорошо знаем, а вот люди барона — не очень.
Такая откровенность застала Вельстила врасплох, и, видимо, это отразилось на его лице. Старик рассмеялся:
— Кабы вы были бароновы наймиты, уж верно не стали бы ждать приглашения.
Что верно, то верно. Вельстил мельком глянул на Чейна и заметил, что у того трясутся руки, в неверном отсвете пламени лицо Чейна казалось иссушенным, точно старый пергамент. Ни мондьялитко, ни его жена не обращали внимания на странную молчаливость Чейна.
Вельстил заторопился. Он вернулся к коням, взял из Чейновой седельной сумки мешок с ячменем и бросил его у костра.
— Берите, сколько вам нужно, — сказал он. — С рассветом мы двинемся вниз за припасами.
— Что ж, спасибо, — отозвался старик с небрежным видом, но было заметно, как алчно у него вспыхнули глаза.
— Заказчики просили нас отмечать на карте все строения или поселения, — продолжал Вельстил. — Деревни, почтовые станции, даже руины… крепости в горах. Не знаете ли, в этих местах есть что-нибудь подобное? Чтобы мы могли отправиться на поиски, когда вернемся с припасами.
Старуха протянула ему щербатую кружку с чаем.
— Есть тут крепость, в Инистой лощине. Построили ее давным-давно и в такой глуши, где почти круглый год царят лед да снег.
Вельстил, уже поднесший к губам кружку, замер, потом все же сделал глоток. Где царят снег и лед…
— Ты уверена? Сколько у этой крепости башен?
Старуха насупилась, точно пытаясь вспомнить.
— Башен? Да не знаю. Не видала я этой крепости с тех пор, как еще девчонкой была.
Она обошла вокруг костра и налила чай Чейну. Он взял кружку, но пить не стал.
— Можешь подсказать, как нам лучше туда добраться? — спросил Вельстил.
— Что вам лучше, так это подождать до весны, — вмешался старик. — Путь-то неблизкий, а весной по тропкам и пройти будет полегче.
— Да, но где это? — Вельстил со всей силы стиснул кружку и тут же постарался расслабить пальцы.
— Тридцать лиг… или вроде того, вглубь Коронного кряжа, — ответила старуха.
У Чейна вырвалось шипение.
— Дорога трудная, так что покажется и длиннее, — прибавил старик.
— Ступайте на юго-восток, пока не дойдете до большого ущелья, — продолжала его супруга. — Точно огромный желоб, пробитый прямо в скалах. Ущелье врезается прямо в глубину кряжа, так что вы его не пропустите. Вход в него отмечают две плоские гранитные плиты. Сейчас их, пожалуй, под снегом сразу и не разглядишь. Как пройдете по дну ущелья из конца в конец, так сразу и увидите вашу крепость. Только до нее сейчас не добраться — зима.
Вельстил молчал. Только так он и мог скрыть растущее ликование, которое столько лет ждало своего часа. Случайная встреча с парой вороватых мондьялитко изрядно приблизила конец его терзаний.
Радостное возбуждение вдруг рассеялось, точно пар от горячего чая на морозе. Случайная ли?
Быть может, повелитель его снов, который долгие годы дразнил его неясными намеками, наконец-то смилостивился. Быть может, те громадные черные кольца из его грез наконец соизволили принять более деятельное участие в его судьбе.
Три месяца прошло с тех пор, как Вельстил последовал за Магьер в Древинку, край, где она появилась на свет. До того, как это случилось, в те дни, когда Вельстил был еще живым и смертным, он и сам жил в тех местах. Убад, слуга его отца, со времен рождения Магьер дожидался там, когда она вновь окажется в пределах его власти. Когда же Магьер вернулась и отвергла его, безумный некромант призвал нечто, выкрикнув его имя.
Иль'Самар.
Укрывшись в чаще сырого леса Апудалсат, Вельстил видел, как в темноте между деревьев заколыхались призрачные черные кольца — каждое выше всадника. Те самые кольца из Вельстиловых снов — повелитель его снов… по крайней мере, так ему показалось. И оно бросило Убада на произвол судьбы. Вельстил своими глазами видел, как Малец перегрыз старому колдуну горло.
Перекатывая в ладонях теплую кружку, он испытующе смотрел на пожилых мондьялитко. То, что ему довелось увидеть в сыром древинском лесу, дало ему пищу для многих размышлений.
Неужели тот иль'Самар и есть его повелитель? Если он и вправду способен проникать за пределы своего обиталища — из мира снов в реальный мир, — не ему ли обязан Вельстил этой встречей? Должен ли он поверить, что такая удача и впрямь случайно подвернулась ему именно тогда, когда он больше всего в ней нуждался?
Что ж, из стариков он уже выжал все, что можно. Вельстил встал, наклонился, сделав вид, что хочет развязать мешок с зерном. Старик тоже встал.
Вельстил рассчитанным движением локтя ударил старика прямо в солнечное сплетение.
Мондьялитко сложился пополам, хватая ртом воздух. Кружка Чейна еще не успела удариться о мерзлую землю, как его пальцы уже сомкнулись на шее старухи.
— Стой! — гаркнул Вельстил.
Развернувшись, он ударил свою жертву кулаком в висок, и пожилой мондьялитко осел наземь, уткнувшись лицом в мешок с зерном.
* * *Ощутив, как пульсирует под пальцами жизненная сила старухи, Чейн едва не сошел с ума. Он рывком запрокинул ее голову назад, едва не сломав шею, и оскалил зубы, обнажив удлиненные хищные клыки.
Женщина раскрыла рот, чтобы закричать от страха, но не смогла сделать даже вдох. Чейн с силой вонзил клыки ей в шею, чуть пониже подбородка, и тут же, изнемогая от жажды, начал пить.
Вельстил метнулся к Чейну и кулаком ударил его по лицу.
Чейн пошатнулся. Пальцы его, мертвой хваткой стиснувшие горло жертвы, разжались. Старуха пронзительно вскрикнула — ногти Чейна прочертили кровавые линии на ее шее.
