Вадим Друзь - Сателлит Его Высочества
«Что-то их тут многовато, — лениво и ненавязчиво вращались мысли в голове Максима. — И я уже не вижу ту, которая обслужила меня… Хотя и эти ничем не хуже. Вон та козочка так вообще мечта гурмана. Интересно, до которого часа здесь работают — вот бы проводить её домой?.. — очередной глоток вина немного сбил ход его мыслей. — А народ-то здесь особо не засиживается: поглазел, бокальчик допил, и на выход… О, кстати, а тут, похоже и не один выход… Вон там, наверное — на соседнюю улицу: то-то все через него уходят… Может там ещё поинтересней этого что-нибудь находится?..»
Но неторопливому ходу мыслей неожиданно помешал пресловутый человеческий фактор: в кабачок ввалилась уже основательно подгулявшая компания из четырёх, не очень-то изыскано выглядевших молодых людей:
— Вина и девок! — развязно, от самого порога заорал самый из них поддатый.
Остальные трое с готовностью поддержали этот лозунг дебильно-радостным ржанием.
Хозяин, мужчина с неожиданно располагающим лицом, выскочил из-за стойки наперерез агрессорам, и, протестующе подняв ладони, попытался их урезонить:
— Господа, господа, здесь приличное заведение, здесь так не принято… Кварталом дальше находится как раз то, что вы хотите…
— У Жоли, что ль? — отмахнулся от него предводитель «дворянства». — Да там одни ломовые лошади!
И он попытался прорваться к стайке подавальщиц.
— Господа, я сейчас позову стражу!.. — возмутился хозяин.
Но «господа», обтекая его с обеих сторон уже пробирались к вожделенным красоткам.
«О, — Максим, наконец, вынырнул из плена созерцания, — похоже, банкет продолжается!»
Одним движением скинув перевязь, он приставил меч в угол и направился в эпицентр событий.
Ребятки уже вплотную подступили к жмущимся к стойке девушкам и, пьяно гогоча, тянулись к ним руками. Подавальщицы не то чтобы выглядели смертельно испуганными, но смотрели на них с выражением глубочайшего омерзения, время от времени бросая на хозяина вопросительные взгляды.
Хозяин же, с тоской глядя в спины непрошеным гостям, топтался в нерешительности. Проходя мимо него, Макс вопросительно поднял брови:
— Беспокоят? — и, получив ответный кивок, бесцеремонно оттеснил заводилу дебоширов плечом.
— Прошу прощения, милейший, — небрежно бросил он оторопевшему от такого обхождения наглецу.
И, краем глаза контролируя его движения, фривольно обратился к застывшей изваянием девушке:
— Радость моя, ну-ка сообрази на мой столик ещё один бокал стинийского, уж больно мне оно по душе! Ну-ка, ну-ка, мушкой слетай, — и Макс обернулся к начавшему приходить в себя бузотёру. — Чудная вещица, это их стинийское, вы не находите?..
Оторопь на лице у того уже давно уступила место ярости, но именно этого Максим и добивался. Ещё когда вся эта четвёрка только ввалилась в зал, он машинально отметил, что вооружены они одинаково короткими мечами. И теперь, когда его противник, отскочив, выхватил из ножен свой, чем-то напоминавший римский гладиус, клинок, Макс мысленно похвалил себя за оставленный у стола длинный меч Лендера: висящий у пояса его собственный классический скрамасакс в этих стеснённых условиях как нельзя лучше подходил для скоротечного боя.
Пока красотки с визгом покидали зал, клинки успели обнажить все пятеро. Но как раз кровопролития Максиму не особо-то и хотелось. Ну, нажрались молодцы, ну, хамят — но не убивать же за это?
А потому он начал схватку первым и, для здешних мест, нетрадиционно: хлёстким лоу-киком в миг «отсушил» левое бедро своего противника. Да так, что нога у того сразу потеряла чувствительность и молодчик без промедления грохнулся на одно колено. Не давая ему опомниться и поднять меч, Максим сделал шаг вперёд и нанёс удар кинжалом. Но не клинком, а массивным навершием рукояти, взял, да и без всяких церемоний врезал буяна по черепушке за ухом. Так, минус один: заводила грохнулся на пол в полной отключке.
Глядя, как оставшиеся трое, пробираясь к нему, неуклюже лавируют между столиков, Макс только усмехнулся: нет, это не бойцы, это заурядное хулиганьё — даром, что с мечами…
И, отведя кинжалом в сторону и вверх стремительно приближавшийся к нему клинок первого, совершенно не жалея саданул его коленом в солнечное сплетение. Да, в солнечное сплетение — это всегда, кхм, неприятно, а уж поймать им колено на встречном движении — всё равно, что с поездом в лобовую сойтись: очень похожие ощущения… Минус два.
Перепрыгнув через поверженного противника и развернувшись, он снова занял тактически выгодную позицию: двое оставшихся, не догадавшись разметать столики по сторонам, приближались в узком проходе один за другим, да еще и переступая через неподвижно лежащие тела.
Третьего он атаковал в самом его неустойчивом положении, когда тот, переступив через товарища, ещё только переносил тяжесть своего тела на опорную ногу: чуть потянувшись, взялся за дальний угол рядом стоящего стола, да и послал столешницу с разворотом навстречу оппоненту. Тот, как будто переломившись в тазобедренном суставе и выронив при этом меч, с размаху рухнул на стол.
Ну и как, скажите, пройти мимо такой соблазнительной макушки?
Макс, перекинул скрамасакс в левую руку, и от всей души, прямым правым в темя обеспечил неприятелю тяжелое сотрясение мозга. Минус три.
Вот, а теперь — один на один. Перешагнув на освободившееся от стола место, и попутно отбросив пару стульев, Макс стал в позицию: теперь можно и пофехтовать — благо полуметровый сакс был ему более привычен, чем метровой длины Лендеров бастард.
Эх, вот только фехтовальщик из его противника был совершенно никудышный: первой же обводкой Максим выбил у него меч…
Оставшись безоружным, нарушитель спокойствия мгновенно рухнул на колени и взмолился:
— Пощады!..
— Тьфу, детский сад — штаны на лямках, — Макс раздосадовано бросил сакс в ножны.
И тут же сержантским голосом рявкнул:
— Лежать!
Его недавний противник, не медля ни секунды, с размаху уткнулся носом в пол. Максим, сдёрнув со спинки соседнего стула льняную салфетку, надёжно стянул ему кисти рук за спиной. Минус четыре. Сделано.
Фух!.. Выровнялся и огляделся. Хм, оказывается, и разрушений-то особых нет, так, столы сдвинуты да стулья валяются… Будто не бой с мечами был, а какой-то, право слово, пьяный дебош.
Кстати, о «пьяном дебоше»:
— Эй, девицы-красавицы, ну так, где же моё стинийское?!! — заорал он в сторону приоткрытых дверей за стойкой, откуда поблёскивали несколько пар восторжённых девичьих глаз.
И, как ни в чём не бывало, пройдя к своему столику, снова нацепил перевязь и вольготно развалился на стуле.
