Макс Фрай - 78
9 Дрейдл — волчок
10 Эйрув — закон, запрещающий перемещение в субботу и праздники
11 Пуриц — богач
12 Штраймл — головной убор
IV Император
Даже по названию понятно, что это самый «мужской» аркан, со всеми вытекающими последствиями.
Начнем поэтому с личности, которую он описывает. Быть Императором (любого пола), в общем, чрезвычайно приятно, хоть и не всегда просто в житейских обстоятельствах. Четвертый Аркан гарантирует внутреннюю честность, цельность, безукоризненную верность собственным принципам и воистину царственное непонимание "чужих правд". Врать, хитрить, даже просто проявлять такт и дипломатичность — это не для Императора. Он настолько борец, что даже отсутствие твердых принципов (если это его искренняя позиция) будет защищать до последней капли крови. А уж если у него есть какие-то принципы, то вообще — выноси дрова. Пощады никому не будет.
Спорить с Императором бесполезно. Переубедить его невозможно, да и не нужно это никому. Император и должен таким быть: нетерпимым, несгибаемым, упрямым. Патриархом — хотя бы в каком-нибудь из смыслов этого слова. А лучше бы — именно в библейском.
Императору очень желательно быть начальником, командиром, лидером — в любой области. На худой конец, главой большой семьи, но это действительно на худой конец. Императору все же желательна общественная деятельность. В этой позиции он великолепен. Будет править твердой рукой, трудиться, не давая себе поблажки, распределять ресурсы и расточать дары, покровительствовать «своим» и воевать с "чужими".
Ситуация, в которой Император не командует, не опекает, не покровительствует и не борется, недопустима совершенно. Это верный способ загубить свою жизнь. Ничего иного ему опасаться не нужно. Император действительно очень силен и способен «прокормить» (материальной, эмоциональной, духовной, интеллектуальной и всякой другой пищей) почти любое "войско".
Что очень нежелательно для Императора — лично воспитывать собственных детей, особенно сыновей. Может сломать хребет и характер — не со зла, а просто потому, что слишком силен. А вот юношество железной рукой обуздывать — милое дело. Директор школы может получиться тот еще.
Если эта карта выпадает при гадании, она сулит успех (особенно в битвах с чиновниками, бюрократами и прочими цепными псами общества), дееспособных покровителей и все в таком роде. Часто Император обещает новые возможности и новые пространства, которые вам предстоит завоевать и освоить.
Проблемы, о которых может предупреждать Император:
— консерватизм в его худших проявлениях
— авторитарность, желание любой ценой подчинять других (далеко не всегда сочетающееся с возможностью это сделать)
— ярость слабого человека, которого не слушаются
— озверевший внутренний контролер, который не дает расслабиться.
Роджер Дж. Роджер
Потому что я так хочу
Лунный свет дробится на воде и пляшет в глазах болотными огнями. За шумом реки не слышно шагов.
— Такие ночи созданы для вина и любви, Геф! — Александр даже не обернулся. — Я слышал, местные девушки искусны в этом ремесле. Куда искуснее, чем наши.
— А юноши? — спокойно поинтересовался Гефестион, ничуть не смутившись тем, что его попытка подкрасться провалилась.
Царь хмыкнул.
— Завтра мы перейдём реку вон там, — показал он. — Что скажешь?
— Скажу, что македонцы не пойдут через Гифасис, — на секунду замявшись с ответом, отозвался Гефестион. — Кен говорит, что они не хотят продолжать поход. Войско на грани бунта.
— Они пойдут, — спокойно ответил Александр и сунул в рот сорванную травинку.
— Почему?
— Потому что я так хочу.
В воздухе свистнул нож, и огромная коричневая жаба замерла, пригвождённая к влажной земле. Александр обтёр клинок о траву и принялся свежевать добычу. Два часа назад он вышел к сгоревшей бензоколонке. От магазинчика при ней остались лишь стены; он нашёл три банки каких-то консервов, однако их вздутые бока однозначно указывали на то, что ужин сегодня придётся искать где-нибудь ещё. Что ж, свежее мясо — это даже лучше. Александр быстро потрошил тушку, размышляя по ходу, стоило ли взять грузовик, что ржавел в поле неподалёку от бензоколонки. С одной стороны, на колёсах передвигаться быстрее, с другой же… Он на секунду оторвался от жабы и посмотрел на небо. Ага, кружит. Может быть, орёл. А может, и гарпия, кто их разберёт. Так что с другой стороны, ну его к чертям, этот грузовик.
— Сикандар, — опустился на колени Махападма Нанда, властелин Махаджанапад. (Бывший властелин, поправил себя Александр.) — Сикандар, мы признаём поражение. Ты победил.
Александр в задумчивости потёр свежий шрам на щеке. Сколько раз он слышал эти слова, и всякий раз сердце пропускало удар, а потом — потом мгновенный жар, и кровь начинает бежать по венам быстрее. Только ради этих слов и стоило затевать войну. Ради того лишь, чтобы хоть немного, на самом кончике языка, почувствовать настоящий, горький как соль и терпкий как неразбавленное вино вкус жизни. Но сегодня что-то было не так.
— Нанда, — не отрывая взгляд от заснеженных вершин на горизонте, тихо спросил Александр. — Скажи, что там? За твоим царством?
— Там? — удивился бывший властелин, — Там нет ничего, Сикандар. Там край земли.
Край земли. Александр взвесил эти слова и нашёл их тяжёлыми. Неподъёмно тяжёлыми. Край земли. Конец.
“Значит, вот что такое безнадёжность, — подумал он. — Ну, это мы ещё посмотрим.”
— Я хочу увидеть этот край земли.
Нанда покорно склонил голову.
Осторожно, стараясь не вызвать предательский оползень, Александр крался по склону горы. Последние метры перед вершиной он полз так медленно, будто в его распоряжении была вся вечность и ещё выходные. Вынув из кармана оптический прицел, он принялся осматривать долину. Раньше к прицелу прилагалась винтовка, но патроны закончились ещё в городе, когда он отбивался от чёрных птиц. Александр посмотрел вниз. В долине, шурша стальной чешуёй, шла саранча. То тут, то там сплошной поток вскипал короткими яростными схватками. Щёлкали челюсти, молотили зазубренные лапы, вспышки лазеров и электрические разряды подсвечивали низкие облака, превращая их в грозовые тучи. Проигравшие пожирались, а победители шли дальше. Александр проследил колонну от горизонта до горизонта — стальной реке не было конца. Он спрятал прицел и осторожно стал спускаться обратно. Не беда. Он пойдёт южнее.
