Антон Грановский - Кольцо викинга
— Выходит, тебе повезло больше, чем мне, — пробасил гигант.
Он расстегнул правый рукав плаща и задрал его. На его мускулистом предплечье Егор увидел вытатуированную бабочку, а под ней шесть цифр — 012370. Когда мышцы гиганта напряглись, по крыльям бабочки пробежала волна радужного сияния.
Егор открыл от изумления рот, а Торт нагнулся, поднял с земли кусок стекла и сделал глубокий надрез у себя на запястье. Из разреза потекла кровь. Однако текла она недолго. Кожа и мышцы вокруг надреза завибрировали, и рана стала затягиваться. Спустя еще пару секунд процесс заживления прервался, края разреза снова разошлись и задрожали, как лепестки живого цветка. Из рубца выскочило крошечное розовое щупальце, замерло на миг, потом снова втянулось обратно. Разрез стал шире, и кровь перестала течь. На дне разреза что-то тускло замерцало. Егор пригляделся и с ужасом понял, что из разреза на него смотрит черный и круглый, словно у птицы, глаз.
Прошло еще несколько секунд, и рана снова стала затягиваться. Вскоре на месте разреза образовался шрам, а еще секунду спустя исчез и он. Торт опустил рукав плаща и посмотрел Егору в глаза.
— С каждым разом процесс восстановления проходит все медленнее и тяжелее, — сказал он. — Однажды мой организм забудет, как выглядел изначально, и тогда я превращусь в чудовище.
— А как насчет других? — спросил Волчок.
Торт глянул на него непонимающим взглядом.
— Других?
— Да. Не одни же мы такие.
Некоторое время Торт молчал, с угрюмым интересом разглядывая Егора, затем спросил:
— Тебе нужна работа?
— Да, — ответил Волчок.
— На «Петровско-Разумовской», недалеко от рынка, есть бар. Называется «У камелька». Подойди к бармену по имени Иван и скажи, что ты от меня.
— Ты работаешь на него?
Торт усмехнулся, покачал головой и с усмешкой проговорил:
— Я не бегаю в стаде, брат. Прощай!
Он развернулся и натянул на голову капюшон. Затем в несколько прыжков достиг гаража, взмахнул на крышу, пробежал по ней и растворился во мраке, как какой-нибудь супергерой из комикса.
Егор посмотрел ему вслед задумчивым взглядом, потом поднес бутылку к губам, но передумал и швырнул её в мусорный бак. Пить ему больше не хотелось.
4
Не успел Егор отойти от пустыря на километр, как до ушей его донесся вой сирены, похожий на визг богинь мщения, предвещающих расправу.
Острая боль пронзила поврежденную шею Волчка, захватила дыхание и едва не лишила его сознания. Перед глазами запрыгали желтые всполохи, а когда Егор снова обрел способность видеть, он увидел белый полицейский «жигуль» с голубой полосой на боку, выскочивший из-за ржавых «ракушек», и услышал резкий визг его протестующих шин.
Сигнальные огни — красные и синие — отбрасывали яркий свет на мокрую дорогу и влажные от дождя стенки мусорных контейнеров.
Вой сирены оборвался, и машина резко остановилась в нескольких шагах от Егора. Передние дверцы машины открылись, из нее быстро выскочили двое полицейских. Укрылись за дверцами, и один из них крикнул:
— Брось пистолет! Брось, или откроем огонь на поражение!
До Егора только сейчас дошло, что он держит в руке травматический пистолет. Когда он успел поднять оружие?
Если он не выполнит приказ полицейских, они изрешетят его пулями и будут оправданы. Егор разжал пальцы, и пистолет со стуком упал на мокрый асфальт.
— Отбрось ногой подальше! — крикнул полицейский.
Егор сделал, как он велел. Полицейские поднялись во весь рост, но все еще держались за открытыми дверцами машины. Один из них крикнул:
— На землю! Лицом вниз! Руки за голову!
Егор подчинился. Он лег на мокрую землю и закинул руки за голову. Лежать на земле лицом вниз, под дулами пистолетов, было унизительно. Однако будь он на месте этих горлопанов, он потребовал бы того же.
Холод мокрой земли пронизывал до костей. В отдалении послышался вой еще одной полицейской сирены, через десять секунд патрульная машина выехала из-за угла и остановилась рядом с первой. Захлопали дверцы машины. Лежа на тротуаре, Егор молча наблюдал, как к нему приближаются еще два полицейских с пистолетами в руках.
Когда они остановились рядом, Егор приподнял голову и громко сказал:
— Я не вооружен!
— Мордой в землю! — рявкнул один из полицейских. — Быстро!
Егор сделал, как он велел. Полицейские склонились над Волчком, схватили его за руки, заломили их за спину и защелкнули на его запястьях стальные наручники. Егор припомнил, как часто видел подобную сцену в фильмах-боевиках, и усмехнулся. Чувство было дикое и жутко неприятное.
— Сука! — яростно проговорил полицейский и пнул Егора по ребрам.
Волчок поморщился от боли, затем приподнял голову, повернулся и посмотрел на полицейского.
— Чего уставился, недоносок? — грубо проговорил тот и поднес ботинок к лицу Егора. — Хочешь попробовать?
В душе Егора холодной, колкой волной стала подниматься злость. Мускулы его вздулись под курткой.
— Документы есть? — спросил полицейский.
Волчок не ответил. Полицейский присел на корточки и вынул из заднего кармана его брюк какие-то бумаги.
— Так-так, — проговорил полицейский. — Посмотрим, что тут у нас есть. Значит, Кочетков Андрей Иванович?.. Интересно. — Он отвел взгляд от документов, посмотрел на Егора и усмехнулся: — А паспорт-то фальшивый. И водительское удостоверение фальшивое. У тебя есть хоть что-нибудь настоящее, ублюдок?
— Да! — выдохнул Егор. — Зубы!
Он резко повернулся и вцепился зубами полицейскому в руку. Дальнейшее заняло не больше секунды. Раздался щелчок разорвавшейся стальной цепочки, соединяющей кольца наручников, а в следующий миг Егор был уже на ногах. Он полностью отдался во власть рефлексов и действовал, как живая машина, сверхскоростная, запрограммированная на то, чтобы убивать и калечить людей.
Через минуту четверо полицейских валялись на земле. Один из них был без сознания, еще трое лежали на животах с заломленными за спину руками, запястья которых были сцеплены наручниками.
Егор изо всех сил пытался сохранить человеческий облик, и в конце концов ему удалось загнать зверя обратно в клетку. Он оглядел свои руки и ноги. Затем провел пальцами по лицу и облегченно проговорил:
— Слава богу.
— Кто ты? — прохрипел полицейский, который проверял у него документы.
— Оборотень, — ответил ему Егор.
Полицейский облизнул губы и сказал:
— Ты урод, ты знаешь об этом?
— Ты тоже, — сказал Егор. — Но я ведь тебя не обзываю.
