Ольга Мяхар - Мутантка
И мы затихли. Я пыталась поудобнее расположиться на предположительно коленях предположительно Люца.
— Еще немного, моя дорогая, — жарко шепнули мне на ухо, — и я никого не постесняюсь.
— Еще немного, — угрюмо заметили сбоку, — и я тоже стесняться не стану.
Руку с талии тут же убрали куда-то влево, ворона пискнула: «Насилуют» — и затихла, а дверь с тихим шорохом все-таки открылась.
— Извращенец, — мурлыкнула ворона, и все повернулись к Найту, буравя его взглядами. Тот лишь застонал сквозь плотно сжатые зубы, а ворона начала хрипеть — птичку явно душили.
— Ой, ну наконец-то я в своем номере, — раздался тонкий визгливый голосок из комнаты. Мы резко притихли, ворону отпустили. — А то на этом вечере было та-ак скучно!
— Ну что ты, дорогая, — пробасили от дверей, — я старался как мог!
— И все равно скучно! — взвизгнула «дорогая». — Поцелуй меня!
Послышался смачный чмок. Меня затрясло от хохота, кто-то зажал мне рукой рот. Укушу! Укусила. Рот свободен, а вот по башке я получила. Сижу надувшаяся и слушаю дальше.
— А теперь в другую щечку! Чмок.
— И в носик! Чмок.
— И в ротик! Чмок, чмок.
— Еще!!!
Что ж так визжать-то! Я прочистила пальцем правое ухо. Кавалер тоже явно был в шоке, и чмок долго не раздавался, пришлось ждать.
Чмок.
— Спасибо.
Ничего не могу с собой поделать, ржач так и прет. Рот мне зажимали уже в три руки. Эй, ребят, мне ж еще и дышать чем-то надо!
— Ну что ж, Генри, ты доказал, что любишь меня!
У меня срочно разыгралось воображение. Это он чмоками доказал?
— Теперь ложись! Доказывать буду я!
Генри явно был в шоке и ложиться не спешил.
— Э-э-э… Генриетта, а ты уверена?
— Не бойся, я осторожно!
Мне до зарезу хотелось выглянуть в щелочку, но меня держали трое парней, и сделать это было решительно невозможно.
— Ну мне кажется…
— Генри! Ты меня не любишь? — Угроза сквозила в каждом звуке, и Генри сдался. Послышался скрип кровати. Я полезла к щелочке, народ старательно меня удерживал на месте, пытаясь помешать.
— А теперь стриптиз! — И снова визг. Я должна это увидеть!
— Ой! Ай! За что?
Все, не могу больше. Тремя ударами разметав парней по стенкам шкафа и услышав предсмертный всхлип вороны, я таки приникла к щелочке.
Картина, представшая моим глазам, явно была не для слабонервных: толстый потный мужик лежит на диване с зажатым в руках фотоаппаратом и с ужасом смотрит на живой скелет лет семидесяти, радостно снимающий с себя один за другим предметы туалета. При взгляде на сию красоту меня замутило, и я вернулась обратно в шкаф. Неужели же ему до такой степени нужны деньги? Не может быть!
— Выйдем отсюда — я тебя убью, — клятвенно пообещали откуда-то справа. Слева и сбоку одобрительно промолчали. Я покраснела, решив на будущее не бить так сильно. Блин, привыкла бить насмерть и теперь постоянно встречаюсь со сложностями в регулировке силы. Хорошо хоть все живы.
— Добейте меня! — проскрипело откуда-то снизу.
Ну или почти все.
— А теперь, когда на мне одно нижнее белье, что ты думаешь?!
Я всей душой жалела бедолагу, пока парни по очереди прижимались к щелочке и, стремительно зеленея, от нее отодвигались. Шкаф при этом ходил ходуном, но циклоопейцам снаружи было явно не до нас.
— О-о-о… — простонал несчастный, и парни мрачно кивнули в ответ. Я кашляла в кулак.
— Ты восхищен?
— О-о-о…
— Или раздавлен моей красотой?
— Раздавлен. — Чем?
— Красотой, моя лапочка, крысотой.
— ЧЕМ?!
— Ты — само совершенство! — взвыл несчастный.
— Так я — крыса?!
— Нет!
Дальше визг, кидание тяжелых предметов, бурное примирение с клятвенными обещаниями поместить эти фотки на обложки всех супермодных журналов, и, наконец, сладкая парочка покинула номер, решив отпраздновать такой успех парочкой-другой коктейлей.
Уф, пронесло.
Мы с шумом вывалились из шкафа — потные и встрепанные, хватая ртами свежий воздух и пытаясь привести в порядок одежду. В шкафу осталось валяться что-то черное, мокрое и старательно размазанное по стенке.
— Ой, так вот что так кололось. — Кэп смущенно отлепил ворону от стенки и поднял за крыло в воздух. Несчастная не подавала признаков жизни, покачиваясь и взирая на мир двумя бусинками очень печальных глаз.
Я осторожно ткнула в нее пальчиком, проверяя, дышит ли. Меня тут же за этот палец тяпнули и снова обвисли, имитируя смерть.
— Жива, — угрюмо подытожила я, засунув кровоточащий палец в рот.
— Тогда пошли, — сказал кэп и сунул Кару мне в руки.
Возражений и желающих остаться еще ненадолго не было.
С большим махровым полотенцем на голове и укутавшись до самого носа в мягкий махровый халат, я сидела с ногами на диване, перед огромным, в полстены, голографическим экраном и ловила кайф.
Горячая ванна, сдобные булочки и шоколадный коктейль рядом со мной на столике, а также пульт от галика (галик — голографический экран) в руке — все это наводило на философские мысли и создавало ощущение уюта. Небольшой торшер освещал мое задумчивое лицо. Показывали мой любимый ужастик, где как раз текли реки крови и ржали пришельцы-мазохисты. А рядом на диване икала встрепанная ворона с выпученными глазами и зажатой в клюве плюшкой.
— Мама!
Я покровительственно на нее посмотрела. Первый раз после просмотра этого фильма мне тоже было как-то не по себе.
— Ой, мне как-то нехорошо.
— Ванная там. — Я ткнула пальцем вправо, и ворона немедленно в нее убежала, смешно переваливаясь на ходу (хвост отрастет недели через две, я думаю, а пока ей и побегать полезно).
Из ванной послышались булькающие звуки, на экране истошно завопила худая мадам, прижимая к себе лезвия и клятвенно заверяя всех, что щас кого-нибудь убьет. В освещенных дверях ванной появилась встрепанная Кара.
— А может, мы чего-нибудь еще посмотрим? — угрюмо спросила она.
Я отправила в рот еще одну булочку. Дамочка на экране, не переставая верещать, с наслаждением втыкала нож в зад пятиметровому пришельцу, каждый раз для этого подпрыгивая. Пришелец страдал и верещал не менее громко, наматывая круги по комнате и явно забыв, что это он тут главная страшилка. Я ржала.
— Але, меня кто-нибудь слышит? Давай переключим!
— Подожди. — Я помогла птичке залезть обратно на диван и сунула ей в крылья плюшку. — Сейчас начнется самое интересное: она найдет две бензопилы и…
Ворона угрюмо посмотрела на плюшку и аккуратно положила ее обратно на столик.
— Не понимаю! — стараясь не смотреть на экран, возвестила она. — И что ты находишь в этих доисторических фильмах?
