Евгений ЧеширКо - По следам Домового
— Вот так-то лучше, — обиженно буркнул старик, — чего, чего? Обронил я тут где-то вчера кошель свой. Все утро на карачках проползал — нету нигде. Помоги найти, а?
— А чего ты тут делал-то?
— Вот неуемный какой! Ты посмотри на него! Травы собирал. Лекарь я деревенский. Так понятней?
— Понятней, — улыбнулся Радмир, — хорош тебе орать. Рассказывай, где обронил?
— Да тут где-то. Помню, что на полянку с ним пришел, а как домой засобирался, так и нет его. Трава густая, высокая, сам видишь.
— Дед, а что это за поляна? — спросил Радмир, раздвигая заросли буйной растительности.
— Как это?
— Что — как это?
— Поляна… Обычная поляна, — удивился старик.
— Ну, название, может, есть какое?
— Сынок, ты никак с неба свалился? Поляна — она и есть поляна, зачем ее называть?
— Как это — зачем? Вот я ищу Беспутную. Слыхал про такую?
Старик на секунду замер и стрельнул взглядом из-под кустистых бровей.
— Не, не слыхал про такую. Не знаю.
— Вот и я не знаю, — вздохнул Радмир и принялся искать дальше, — ты хоть скажи, как твой кошель выглядел?
— Да обычный такой кошель. Как у всех.
Старик снова опустился на землю. Высокая трава полностью скрыла его от глаз Радмира. Тот же, тем временем, вовсю увлекся поисками.
— Ну цвета какого хоть?
— Серого, — послышалось откуда-то сбоку. Радмир посмотрел на то место, где минуту назад стоял старик, и перевел взгляд туда, откуда раздался голос.
— Дед, я смотрю, ты ползаешь быстрее, чем ходишь, — рассмеялся парень.
— Ищи давай, — послышался из травы раздраженный голос.
— Ну ладно, как скажешь, — согласился Радмир, — а внутри что было?
— Вот как найдешь, так и посмотришь, — раздался голос в нескольких шагах за спиной парня.
— Так вот же она, дед! Кажись, нашел! — он быстро снял с плеча лямку сумки и поднял ее над головой. Старик поднялся из травы и недоуменно уставился на Радмира. — Вот тут прям лежала.
— Так это… Вроде как не моя, — растерянно пробормотал старик.
— Да ты погляди, может, признаешь? — с этими словами Радмир бросил ее деду. Тот неловким движением одной руки попытался ее схватить, но промахнулся, и она, несильно ударив его в грудь, упала к его ногам. — Ну чего ты, дед?! Двумя руками нужно ловить. Или у тебя вторая занята? Чего ты там прячешь?
— Да не, вроде не моя, — проигнорировав вопрос, задумчиво сказал дед.
— Так ты открой, погляди, что там внутри хоть! Мало ли, может, кто твой кошель присвоил, к себе в сумку положил, да и сам ее потерял.
Старик поднял ее одной рукой и неловко открыл, приблизив ее к глазам. Но тут же его лицо скривилось, он зашипел и, швырнув сумку в сторону, схватился за нос. Радмир не терял времени даром и, одним прыжком преодолев разделяющее его с дедом расстояние, схватил его за вторую руку и вырвал из нее достаточно длинный кусок толстой веревки, заодно повалив деда на землю.
— Что, старый, думал я к тебе на удочку попадусь? — выкрикнул Радмир, обматывая веревку вокруг головы старика. — Слышал я про тебя, а вот видеть не приходилось. Никакой ты не Тимофей, а самый настоящий Боли-бошка. Не нравится тебе, как полынь моя пахнет?
Старик перестал шипеть, но теперь принялся неистово чихать, даже не сопротивляясь Радмиру.
— Покататься хотел на мне? А потом дружкам своим болотным на корм сдать? Знаю я тебя… Сейчас как придушу тебя твоей же удавкой. Знаю я, тебя только ею и возьмешь. Так что попался ты.
— Не бери грех на душу, сынок! — взмолился старик. — Не души! Что хочешь расскажу, только не убивай!
Радмир крепко схватился за второй конец веревки и сел на землю, вытерев со лба пот.
— Тебя придушить — греха не много будет. Говори, кто такой? Правильно я тебя разгадал?
— Верно, верно. Не Тимофей я. Это я так сказал, чтоб тебя с толку сбить. И про имя мое настоящее верно догадался. Боли-бошка я.
— Зачем хотел меня погубить?
— Не придушишь?
— Говори, подумаю.
— Договор у меня с упырем одним. Тут недалеко в лесу живет. Он места знает ягодные да грибные. Я ж человечину не ем, ты не думай! — замахал он руками. — Грибочками, ягодками питаюсь. А сам я старый уже их искать. Вот мы с ним и уговорились. Я ему — людей, он мне моей еды.
— А-а-а… Так это с твоим знакомцем мы вчера по лесу, аки жених с невестой бегали?
— Не знаю я. Может, и с ним, — пожал плечами Боли-бошка.
— И много ты уже душ своим кошелем угробил?
— Да ни одного пока…
— Вижу, что врешь. Придушу!
— Да не знаю я, не считаю я их. И вообще, тут места такие глухие, кто если и доберется, все равно вряд ли выйдет. А так хоть польза какая от них.
— Ну и гад же ты!
— А чего это я гад? — приободрился старик. — Чем мы хуже вас-то? Виноваты мы, что ли, что такими родились или стали? Сами друг дружке козни строите — и ничего! Ужиться никак не можете в своих деревнях. А мы вот тут живем. Это наша земля. Чего вам дома не сидится? Небось, к медведю в берлогу не полезете? Ума хватит, а к нам — пожалуйста. Да ладно б еще с добром, а то ведь леса наши вырубаете, зверюшек убиваете. Кто ж из нас добрее выходит?
— Ой, ты б про добро вообще рот не открывал, — поморщился Радмир.
— А я тебе еще раз говорю — не ем я человечину! Не пробовал даже ни разу! По молодости-то просто развлекался так — подкрадусь сзади, накину веревочку на голову и катаюсь весь день. А что такое? Скучно ж… Поболит голова у человека, да пройдет. И мне весело, и ему не сложно. А сейчас просто старый стал. Да и не я упырю этому договор такой предложил. Это он сам. Угрожал мне еще. Вот так-то. А вы вообще, хуже этого вурдалака, раз от вас даже Домовые уходят.
— Домовые? Ты их видел? — глаза Радмира расширились.
— А чего не видеть? Видел, конечно.
— Разговаривал?
— Не, они тут прошлись несколько дней назад. Я подошел, а они все хмурые какие-то, молчат все. Бурчат только: «На Беспутку, на Беспутку…» Как будто морок на них кто-то навел.
— Еще что говорили?
— Да всё, больше ничего. Поглядел я на них да пошел по своим делам. Я ж говорю — замороченные какие-то.
— Где эта поляна Беспутная, знаешь?
— Слышал, но сам не был ни разу. Они вон туда пошли, — старик махнул рукой в сторону высоких деревьев, — можно у упыря спросить, он по лесу шлындает, авось, знает?!
— Это ты у него сам спросишь, если доживешь, — огрызнулся Радмир и тут же добавил: — а вообще, только попробуй про меня кому-нибудь рассказать! Вернусь и уши твои сзади на узелок завяжу.
— Да понял я, понял…
— И что мне с тобой делать теперь?
— Отпусти, мил-человек! Я ж тебе зла никакого не причинил.
