Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица
Стоило бородачу подойти, как ар-ка подбоченился и принял истинно королевский вид.
– Не спится, друг-гном? – Уж кто-кто, но Мельк Заплата никогда не путал этого нищего с человеческими карликами. – Клянусь пылью с трактов, солнце еще не скоро пробьется через этот туман!
– В горле что-то пересохло, – хрипло хохотнул низкорослый бродяга и резко дернул подбородком. Цыгану было не привыкать к разнообразным странностям своих многочисленных знакомцев.
– Я в долг не даю, ты же знаешь, Лори Дарвейг…
– Я не в долг… Я принес… тут… Почем нынче золото?
Цыган вскочил на ноги так стремительно, будто нечто жуткое и клыкастое вылезло из темных глубин колодца и куснуло его за тощую задницу.
– Неужели у тебя есть что-то еще?! – Округлившиеся глаза цыгана приобрели форму двух полированных блестящих монеток. – Я всегда, всегда знал, что эти пройдохи-гномы вечно прячут что-нибудь про запас.
– Да-да, – не стал спорить Дарвейг. Скрепя сердце он полез за пазуху. Он не должен был… Ему было горько и больно… но пальцы сами вытаскивали на свет большой золотой ключ на золотой же цепочке.
Ар-ка пораженно распахнул рот, его скрюченные пальцы потянулись к невиданному сокровищу. Кончик пальца человека был всего в дюйме от заветного ключа, когда его руку самым неожиданным и бесцеремонным способом с силой оттолкнули в сторону.
– Не смей! – раздался вдруг сбоку знакомый низкорослому хриплый голос, а в запястье Дарвейга кто-то вцепился.
Лори ошарашенно повернул голову. На него глядел хмурый Нор-Тегли в темно-красном плаще с капюшоном. Его длинная холеная борода была столь же рыжей, как хвост проказливой лисицы, яростно прищуренные глаза – налиты сталью. Нищий не мог не узнать своего старинного друга.
– Рубин? – вздрогнул гном. – Что ты здесь?.. Как ты меня нашел?..
Точно железные, пальцы рыжебородого давили на запястье бродяги с силой все сжимающихся кузнечных тисков. Было больно, но Дарвейг не замечал боли – ужаснейший стыд травил душу намного сильнее. Эти глаза… эти осуждающие глаза… Его друг… Больше всего он боялся, что Дори увидит его таким, и вот – он увидел.
– Почтенный! – с приторной полуусмешкой обратился к Рубину цыган. – Клянусь всеми спицами на колесах фургонов ар-ка, вы, должно быть, не заметили, что у нас здесь с господином дела! Еще мой прадед, обочина тракта ему на века, говаривал, что очень некрасиво влезать в чужой разговор!
Дори смерил человека презрительным взглядом. С подобными хлыщами у него разговор был всегда короток, но беспечный цыган пока еще об этом не знал. Мерзавец стоял, уперев руки в бока и выпятив живот, всем своим видом проходимец напоминал почти пустой кожаный бурдюк для воды. Глаза гнома задержались на вещи, примечательной даже на фоне такого цветастого образа: из мешка за плечами мошенника виднелась резная рукоять арбалета. На красивом дереве рунами азрала можно было разглядеть только часть надписи, но Рубин знал ее целиком – сколько раз приходилось видеть. «Гаринир Де», что значило – «Не промахнись» – это было имя легендарного в Хребте Дрикха оружия, которым до недавнего времени владел лучший стрелок по эту сторону гор, Лори Дарвейг. Не требовалось долгих мыслительных изысканий, чтобы понять, как именно перекочевал арбалет к цыгану.
– Нравится, да? – проследил за взглядом гнома ар-ка. – Мой трофей.
Рубин пристально поглядел на друга. В глазах Лори стояли слезы. «Трофей»…
– Даю пятьдесят золотых тенриев, – сквозь зубы проговорил рыжебородый.
– Ого! Клянусь ветром, что шелестит пологом кибитки, это немалые деньги! Но ведь здесь четыре резных рога и две звонкие тетивы из нервущегося волоса кобольда!
– Семьдесят, – поднял цену Дори.
– Мой добрый низкорослый господин, должно быть, туман настолько въелся в твои глаза, что ты не видишь рукояти из черного вяза и тончайшей резьбы на ней? Не нужно забывать и о золотых украшениях в виде… в виде…
– …ловкого зверька неру, – подсказал багровый, точно свекла, Лори, не в силах поднять глаза на свое любимое оружие – родовую вещь, что передавалась от отца к сыну еще со времен Великого Раскола, когда дети Дрикха разделились на Дор-Тегли и Нор-Тегли.
– Да, и ловкого зверька неру, – согласился ар-ка, быстро закивав. – Позволь тебе еще поведать, носитель огненной бороды, о замечательном самовзводном механизме. Таких вещиц ты не встретишь в Гортене.
– Сколько же ты хочешь, сын дороги? Сотня золотых?
Цыган громко и пронзительно расхохотался. Он ткнул пальцем в ничего не понимающего Дори.
– Эта диковинка не продается! Она останется у меня, что бы ты себе ни возомнил! Я ведь еще не падал с коня вниз головой, чтобы продавать подобным тебе такую красоту и редкость! Как тебе моя шутка? Ну, давай же посмеемся вместе, удивленный толстяк! – Здесь утративший всякий стыд ар-ка был уже не прав: гном не удивлялся. Недоумение давно сменилось злостью в гневно сузившихся глазах Рубина.
– Знаешь, человече, я не люблю шуток над собой и своими друзьями.
– Так этот жалкий пропойца твой друг? И что же ты сделаешь, карлик? – скривился цыган, перестав смеяться. Он поднес свое немытое лицо прямо к лицу Дори. – Вы, Нор-Тегли, сильно отличаетесь от своих Подгорных собратьев. Мне стоило бы опасаться какого-нибудь темного Дор-Тегли, что больше жизни любит убивать и которому нравится вид крови. Но вы… – Глаза человека расширились, из перекошенного рта вырвалось сдавленное хрипение.
– Что мы? – поинтересовался Дори, нанося удар за ударом. Одной рукой он сжимал расписной ворот цыганского кафтана, в другой держал стремительно извлеченное из-под плаща тайное оружие – короткий меч с широким клинком – такой же, как был у Ангара. Сталь еще несколько раз вошла в живот пройдохи-ар-ка, превращая его в жуткое кровавое месиво.
– Я говорил тебе, что не терплю шуток над собой. Я не люблю, когда меня называют толстяком и карликом… но больше всего я не люблю, когда различные выродки имеют глупость меня недооценивать.
– Рубин… – испуганно проговорил Лори.
– Бери мешок, и уходим…
Тело рухнуло в колодец. Послышался глухой удар о каменную кладку и всплеск воды глубоко внизу. Меч вновь спрятался в ножны за спиной под плащом. Дори огляделся по сторонам. Улочка была по-прежнему пустынной, предместья еще спали. Туман надежно скрыл преступление.
– Пойдем отсюда. Не отставай…
Старые друзья направились прочь. Под ногами чавкала грязь, скрипели гнилые доски сломанного настила.
– Ты готов был отдать за «Не промахнись» целую сотню золотых? – спросил Лори, нежно гладя рукоять любимого оружия. Он уже и не надеялся, что когда-нибудь вновь сможет коснуться его.
