Ник Перумов - Алиедора
– Почему одна скучаешь, красотка? – Сержант с шумом отхлебнул пива, грохнул кружкой о стол. – Здесь у нас скучать не принято.
– Покорнейше прошу меня оставить. – Как учили, Алиедора не повернула головы к хаму. – Я благородная доньята Алиедора Венти, и мой отец…
– Ха! Ха-ха! Слышь, что несёт! – гоготнул краснорожий сержант. – Благородная доньята, на себя посмотри!
– Что тут у тебя, Хён? – осведомился другой сержант, проходивший мимо. – Упирается? Плюнь, тут других хватает.
– Не, с той, что упирается, оно завсегда интереснее, – названный Хёном перегнулся через стол, приподняв голову Алиедоры за подбородок. – Ишь, дикую разыгрывает!
– Отойди! – завизжала Алиедора. Что же это за кошмар, уже второй раз, второй раз уже…
Тесак сам оказался в руке. Несколько ротников, с любопытством наблюдавших за развитием событий, от души расхохотались.
– Глянь, какая колючая!
– Угу, ёрш, да и только!
– Давай, Хён, давай, такие знаешь как горячо любят?!
Но краснорожий Хён не нуждался в подначках. Однако, прежде чем жилистые пальцы сержанта вцепились ей в плечи, Алиедора бросилась наутёк, оставив на столе почти нетронутую похлёбку.
Вслед ей нёсся дружный хохот.
Да что ж это такое, что?..
По лицу катились слёзы. Гайто едва шагал, никем не понукаемый.
«Что во мне такого? Чего они ко мне цепляются, словно обезумев? Конечно, королевские ротники не то что сброд из «Побитой собаки»… но кончилось бы одним и тем же».
Конечно, раньше благородная доньята из славного рода Венти никогда не путешествовала в одиночку, только с внушительной свитой. Ей не приходилось ни о чём заботиться, но… чтобы вот так в трактирах кидались на любую девушку, оказавшуюся почему-то в одиночестве?..
Ночевала она в лесу. Живот сводило от голода. Хорошо, помог жеребец – лёг на бок, пристально взглянул, мотнул мордой, словно приглашая прижаться к гладкому и тёплому боку.
– Спасибо тебе, – прошептала Алиедора, гладя скакуна по чёрной «броне». Тот призакрыл глаза от удовольствия, словно шерстистик, – недаром говорят, что гайто чувствуют сквозь чешую всё, что хотят, а вот боль до некоего предела могут и совсем не замечать.
Жеребец коротко всхрапнул, мол, ладно, чего тут говорить. Спи, доньята.
Поутру они двинулись дальше, и теперь Алиедора старалась вообще никуда не соваться. На большом рынке наконец купила поесть, накормила скакуна отборным зерном. Здесь, к счастью, на неё только глазели, а когда пара подозрительных типов стала осторожно, шажок за шажком подбираться, доньята тотчас вскочила в седло. И тут краем уха уловила пронёсшееся над толпой тревожное:
– Гниль! Гниль высыпала! Гниль прорвалась!..
– Где?! Да где же?
– Где – да у Коррика на постоялом дворе. В «Недорезанном поросёнке».
– Там же застава рядом!
– Была застава. Больше нету…
По спине Алиедоры покатился холодный пот, взор помутился. Что такое? Гниль? В «Недорезанном поросёнке»? Ну да, именно так ведь назывался постоялый двор, где бравый сержант Хён пытался её, скажем так, очаровать.
Второй раз Гниль ударила совсем рядом с нею. Второй раз. И это не могло быть случайностью. Как не могло быть случайностью то «чудесное» спасение на капище Семи Зверей.
Что-то с нею происходит. Что-то очень важное – и очень страшное.
Домой. Скорее. Домой. Быстрее ветра! А там всё будет очень хорошо…
Стоп. А что, если, Алиедора задрожала, она ведёт за собой эту самую Гниль? Нет, нет, не может быть! Это, это… Из глаз полились слёзы, жеребец сам собой выбрался с рынка, сам пустился по наезженному тракту.
Нет, нет, нет. Она не может, никак не может вести за собой это бедствие. Она ведь уже давно уехала из этого «Поросёнка», а прошлый раз, в «Собаке», Гниль ударила сразу. Это просто совпадение, дикое, чудовищное, но просто совпадение.
Домой, скорее. Там найдётся кому помочь. Фра Шломини, мэтр Диджорно, а если не хватит – есть орден Чаши, есть орден Солнца, к отцу там прислушаются, там помогут…
«Ой, не обманывай себя. – Алиедора до боли прикусила губу, ощутила вкус крови. – Не обманывай себя – если заподозрят в «ведьмовстве», сожгут сразу и ничего даже не спросят. Да ещё и станут пытать, вызнавая имена тех, кого ты «совратила» и кому «Гниль в утробу подсадила».
Нет, нет, нет! Никому о Гнили она и слова не скажет. Только про Байгли и его плётку. Папе и этого будет достаточно.
Теперь доньята не мешкала и нигде не задерживалась. Ночевала в лесах – глухие чащобы казались безопаснее людских поселений, – пока наконец не выехала на широкую дорогу, ведущую на запад через Сашэ и Бринтон к самым Реарским горам и за них, в Державу Навсинай, а на северо-восток прямо к замку Венти, стоящему на берегах неглубокого, но чистого и изобильного рыбой Роака.
К родному дому…
* * *Дигвил Деррано зло хлестнул плёткой по голенищу. Деревенщина меодорская! Его, будущего сенора Деррано, деверя их собственной дочери, не принять немедленно! Конечно, усадили в почётном покое, подали вина, но тем не менее, тем не менее! Конечно, Венти род известный и влиятельный, эвон, и к бра-дону генеральному стряпчему дорожку имеют, а всё равно – деревня деревней. Это ещё надо разобраться, откуда их дворянство пошло…
А, ну вот, наконец-то. Ишь, лакей-то у нас ливрейный, с гербом на пузе, гербом на спине, на рукавах и фалдах… только на заднице нет, а то хорошо бы смотрелось.
– Дигвил! – Отец Алиедоры, благородный сенор Венти, поднялся с резного кресла, шагнул навстречу, распахивая медвежьи объятия.
Был сенор невысок, кряжист, широкоплеч и по молодости, говорят, в одиночку ходил на горных диких великанов. В кабинете стоял накрытый стол, угощения – ревниво взглянул дотошный Дигвил – соответствовали. Нет, всё-таки не совсем деревенщина.
– Премного рады видеть тебя в скромном нашем обиталище, – благодушно рокотал сенор, хлопая молодого Деррано по плечу так, что тот аж присел, хотя не был обижен ни силой, ни статью. – Удивлены, признаться, удивлены, но и обрадованы безмерно! Верно, привёз ты нам вести? Благодарим, благодарим сенора Деррано, что прислал старшего сына, уважил нас, большую честь оказал.
– Грм… – Так, значит, беглянка тут пока не появлялась. Всё как Дигвил и рассчитывал. – Благородный сенор Венти… я прибыл с горестными вестями. – Надо брать быка за рога.
– С горестными? – насупился хозяин. – Что случилось? Все ли здоровы в замке Деррано? Не стряслось ли чего… с дочерью нашей?
– Стряслось, благородный сенор.
– Ох… – Надо же, аж пошатнулся! Отец семерых девчонок! Уж казалось бы, ну что тебе эта Алиедора? С двенадцати лет в воспитанницах, отрезанный ломоть! – Дщерь наша… она жива?
